– Потому что мы привлекали к себе слишком много внимания, – ответила я, поставив чашку на стол. – Мы слишком часто переключались, но когда было надо – слишком редко, оставляя за собой слишком много историй, слухов, сплетен. А массовое превентивное убийство лиц, поставивших себе целью наше уничтожение в будущем, уж извини за прямоту, приведет к тому, что мы снова окажемся в фокусе всеобщего внимания, которое нам совершенно ни к чему.
Он лишь еще сильнее помрачнел. Вот лицо, которое я потом редко видела, начиная с конца восьмидесятых годов XIX столетия. Это было типичное лицо для той эпохи – бакенбарды топорщились по обеим его сторонам, как мех нутрии, а пышные навощенные усы кудрявились над верхней губой и могли помочь владельцу сильнее выразить любые чувства: злость, ненависть, мрачное расположение духа. Я потом порой пыталась искать подобие такого лица, но находила нечто похожее только у стариков, навсегда нашедших себе прибежище в экваториальных странах, или у списанных в утиль технократов, когда они начинали плакаться из-за своих слишком скудных пенсий.
Он помрачнел. Причем не только лицом, но и душой.
– Я ожидал от тебя большего, миссис Уиттен, – сказал он. – Насколько мне известно, ты хорошо знакома с работой «агента по недвижимости».
– Да, я уделяю этому занятию немало времени, – добродушно отозвалась я. – И прикладываю все усилия, чтобы сделки, устроенные мною, невозможно было отследить, а при изменении обстоятельств они не вызывали слишком много кривотолков. Но ты прав: я теряла тела, которые становились жертвами описанного тобой типа людей. Они облачались в разные одежды, присваивали себе разные громкие титулы, но их мотивы оставались неизменными. Страх. Невежество. Заурядные мотивы из всех необъяснимых и вредных предрассудков, которые запятнали историю человечества. Не могу сказать, что приобретенный опыт сделал меня мудрее, добрее или внушил мне идею морального превосходства, которая подвигает многих выступать с обращениями и поучениями к толпе обывателей. Но одно я усвоила твердо: массовое кровопролитие никогда – я подчеркиваю, никогда – не помогало решить ни одной проблемы. Естественно, если ты начнешь преследовать тех, кто преследует меня, было бы лицемерием с моей стороны не выразить тебе за это глубокой признательности. Хотя моя благодарность неизбежно будет иметь пределы, поскольку в то время, как число мужчин и женщин, которые боятся меня и желают мне зла, поистине неисчислимо, только кто-то один пока прячется в тени с ножом в руке, чтобы нанести мне смертельный удар.
Он криво ухмыльнулся и встал из-за стола.
– Что ж, поблагодарю тебя хотя бы за чай, если больше не за что.
Я тоже поднялась, кивая в ответ и провожая гостя до двери. Он уже положил руку на засов, но потом помедлил и обернулся.
– Я не так уж глуп, – сказал он после паузы, – чтобы не видеть определенного резона в твоих словах. Но у меня остается к тебе вопрос, и вот какой. Тех, кто хочет навредить нам, очень много. Нас совсем мало. Ты уникальна. Гораздо опытнее любого из нас. Почему же тебе так важна жизнь людей, существующих рядом, которые грязнее навоза и так же чувствительны, как камни?
Я долго обдумывала его вопрос, стоя в холодном холле с высоким потолком.
– Мне однажды рассказали одну историю. Она о мужчине по имени аль-Муаллим. Однажды из пустыни явился джинн, вселился в аль-Муаллима, и тот изгнал своих старших жен, но оставил при себе любимую младшую, которая была красива и чрезвычайно умна, как женщина своего времени. У них родился ребенок, но жена умерла, и джинн покинул Муаллима. Эта история, которую я слышала, произошла очень давно. И знаешь, что она для меня означает?
Мой гость пожал плечами – он не знал и не чувствовал особого интереса.
– Всего лишь историю. Это то, что представляют собой жизни других людей, – они становятся историями, которые рассказывают другие. Включая и мою жизнь. Единственный след, какой мы оставляем после себя, скоро становится историей с неясными уже подробностями, а потом вообще забывается.
Он задумался над моими словами, а потом сказал с неодобрением:
– Если это действительно все, что ты собой представляешь, то, быть может, и не заслуживаешь спасения. Прощайте, миссис Уиттен.
– До свидания, – ответила я. – И удачи.
Четыре дня спустя «Лондон газетт» сообщила об убийстве одиннадцати мужчин и трех женщин на складе в районе «Серебряной верфи». Выжили двое свидетелей. Один из них рассказывал, как обитатели склада вдруг озлобились друг на друга и поочередно убили каждого, поскольку в них вселился демон.
Другой свидетель, который говорил медленно и с трудом, потому что его лишили обоих глаз, заявил, что все случилось иначе. Демон был не один. Их было двое. И второй демон, вырвавший ему глаза, рассмеялся затем совсем по-детски и прошептал:
– Тебе нравится то, что ты видишь?
Глава 55
Всегда есть нечто, что можно сломать и разбить. Сначала я отломила колючую ветку дерева, свешивавшуюся через бетонную ограду. Потом этой веткой я разбила стекло припаркованного за углом белого микроавтобуса и под завывание его сигнализации сумела открыть изнутри дверь. Затем пробралась назад и сломала сиденье, чтобы достать из аварийного набора машины стальную монтировку, фонарик и одноразовый плащ-дождевик с капюшоном. После чего я вскрыла замок зажигания, завела мотор и угнала микроавтобус.
В мои намерения не входило уехать на нем далеко. Даже если люди из «Водолея» уже не были способны преследовать машину с орущей сигнализацией и разбитым окном, подобное транспортное средство сразу же заинтересовало бы полицию.
Я удалилась лишь на расстояние, превышающее разумный радиус опасности со стороны человека, который мог бежать за мной, а потом бросила фургон и пошла пешком, зажав монтировку под мышкой и натянув на себя плащ в поисках чего-то получше.
Вокруг меня простирался тот район Берлина, где одноэтажные промышленные здания образовывали решетку пересекавшихся под прямым углом улиц. А над ними местами возвышались башни жилых домов и огромные рекламные щиты, рекламировавшие дешевый бензин, превосходные бытовые пылесосы и местные магазины сантехники. Автобусы еще почти не ходили. Впрочем, у меня не было ни гроша, чтобы заплатить за проезд. И я двигалась практически по проезжей части совершенно пустой торговой улочки, где в обычное время предлагали все необходимое: услуги дешевой прачечной, свежие помидоры или консервированные фрукты. Вот с прачечной мне и стоило начать.
Я лупила монтировкой по замку рольставни, пока он не поддался, затем разбила стекло витрины и проложила себе путь внутрь. Здесь тоже сработала сигнализация, но в такой час местные жители медленно отреагируют на сигнал тревоги, а полиция не станет слишком торопиться, но даже если застанет меня здесь, арест представлялся мне не самой большой проблемой.
Я вскрыла автоматическую кассу, но не была вознаграждена за труды ни единой монетой. В подсобном помещении перерыла прикрытую пластиком одежду на вешалках, на какое-то время забыв, что была теперь меньше и тоньше, чем Натан Койл, а платья и юбки подходили мне больше, чем мужские вечерние костюмы и смокинги. Мое внимание привлекла небольшая красная коробка в верхнем углу одной из полок шкафа. Взломав крышку, я обнаружила внутри тридцать евро монетами по одному евро и по двадцать центов: запас на черный день, который пришелся очень кстати.
В отдалении послышался звук сирены, и я поспешила скрыться, хрустя подошвами по осколкам разбитой витрины, оставив отпечатки пальцев Элис по всему месту преступления, пусть, по большому счету, это ничего и не значило.
Ночь выдалась слишком холодная, чтобы плутать в совершенно незнакомом районе города. Я хотела спать. Или, вернее, сна жаждало мое тело. Во рту ощущалась горечь желчи, сломанная рука пульсировала, ребра болели. В какой-то момент я нанесла самой себе более сильный удар, чем ощутила сразу.
Я развернулась в ту сторону, где, по моим прикидкам, находился центр, и, ориентируясь по телебашне, пустилась в долгий путь, дожидаясь рассвета.
Глава 56
Восход солнца не столько подсветил небо, сколько превратил его из темно-синего в серое. Начался дождь. Мне хотелось выбраться из этой кожи.
Новый день, другое интернет-кафе. Я без ума от Интернета. Управление счетами в банке онлайн, Фейсбук. Я теперь с трудом представляю, как справлялась с работой до появления этого чуда технологии, – боже, мороз по коже, как представлю, насколько труднее было собирать информацию о потенциальных телах, их друзьях, знакомых, об их прошлом и о материальном положении! Недели уходили на слежку, ночи тратились на составление списков и каталогов, отчетов о встречах с людьми, на запись рассказанного ими или подслушанных разговоров – чего я только не делала, чтобы выведать все секреты намеченного объекта. А теперь! Чудо из чудес. Фейсбук! Вся жизнь, вся личность, все друзья-приятели, все члены семьи перечислены и легкодоступны, нужно лишь подобрать пароль. За исключением редких чудаков, которые чурались Интернета. О Фейсбук! Какой же тяжкой была моя жизнь без тебя!
А удаленный доступ к банковским счетам! Восхитительно, бесподобно, превосходно! Стоит только запомнить фамилию, код доступа, пароль, и в любом теле, в любой коже я получаю возможность, сидя перед компьютером, перемещать деньги со счета на счет, получать кредиты. И для этого даже не обязательно внедряться в одно и то же тело дважды. Как далеко в прошлое ушли дни, когда мне приходилось зарывать деньги богача под приметным деревом в лесу, чтобы вернуться в шкуре бедняка, когда наступало подходящее время, и достать сокровища из тайника. Теперь таким деревом стал весь мир, вся планета. От всей души скажу современным технологиям: огромное вам спасибо!
Город просыпался, а мне отчаянно хотелось спать. Под украденной в прачечной одеждой все мое тело болело от десятков ушибов и не обработанных антисептиком порезов. Мне хотелось почесаться, но мои пальцы натыкались на осколок застрявшего в ране стекла, и я в испуге отдергивала их, испытывая отвращение к своей нынешней плоти.