Что они могут сделать? Вернуть экспедицию? По-моему, не решатся. А это сейчас самое главное.
А н я. Бред какой-то.
С а л а е в. Что — бред?
А н я. То, что ты говоришь. (Смотрит на Игоря.)
И г о р ь. По-моему тоже, это авантюра. В результате нас просто всех разгонят.
Т и м а н о в с к и й (Салаеву). Не знаю, как нас всех, но тебя точно снимут.
С а л а е в. Черт с ним. Зато переедем. Другого выхода нет. Мы ждали три года возможности действовать. Сейчас эта возможность наступила. Я немного переоценил права начальника экспедиции, но председателем Госплана из нас в ближайшие годы никто не станет. И поэтому если мы сейчас не используем единственный имеющийся у нас шанс, то затея с тургутским месторождением на многие годы опять станет для нас нереальной. Мое мнение — надо действовать, чего бы это ни стоило! Пора! (Ане и Игорю.) Ваше мнение?
И г о р ь. Три года назад на этот же призыв «надо действовать» ты сказал: «Нет, надо ждать».
С а л а е в. Не ждать, а работать! Чтобы добиться права принимать решения хотя бы на уровне руководства экспедицией.
И г о р ь. А что дало это право?
С а л а е в. Дало, не дало… Но в ближайшие годы у нас не будет другой возможности начать разведку в Тургуте.
И г о р ь. Ее нет и сейчас. То, что ты предлагаешь, безнадежная авантюра.
С а л а е в. Если мы доберемся до места, не так-то просто будет нас вернуть. На это тоже нужен приказ министерства. А поскольку дело будет уже сделано, мы их уговорим.
И г о р ь. Я в это не верю.
С а л а е в. И что ты предлагаешь?
И г о р ь. То, что ты предложил три года назад, — работать. Через год выйдет моя книжка о тургутском месторождении. Она не может не обратить на себя внимание. Я думаю, что и защита диссертации сделает свое дело. Я вам не говорил, что Смоленцев считает, что у меня есть все основания защитить сразу докторскую. Таким образом, не позже, чем через год, существование тургутского месторождения станет научным фактом. Не дерзкой гипотезой молодых специалистов, а фактом, подтвержденным авторитетнейшими учеными страны.
С а л а е в (Ане). А как ты считаешь?
А н я. Игорь прав. Это бессмысленный риск.
С а л а е в. Тимановский, твое мнение?
Т и м а н о в с к и й. Не знаю. Тут же еще и другие сложности есть: семья, дом. Это же надо сниматься с места, ехать черт знает куда, а что будет потом? Ну что я скажу жене? Дети же в школе учатся.
С а л а е в. Понятно.
Т и м а н о в с к и й. Потом назад возвращаться?
С а л а е в. Ты можешь поехать один вначале.
Т и м а н о в с к и й. Надо подумать. Зима на носу. Я не могу сам решить. Дома поговорить надо.
С а л а е в (смотрит на Вермишева). Вермишев!
В е р м и ш е в (после паузы, сглотнув слюну). Мне страшно, но я с вами. Как вы решите, так и я.
С а л а е в (бодро подводит результаты опроса). Два голоса против, два за, один воздержался. (Игорю.) Но ты ведь после защиты диссертации все равно бы уехал из экспедиции. Даже если бы нам разрешили переезд.
И г о р ь. Да. И, кажется, ты собираешься упрекнуть меня в этом?
С а л а е в. Нет, не собираюсь.
И г о р ь. Значит, мне показалось. Но раз уж зашел разговор о моем отъезде из экспедиции, я бы хотел поставить все точки над «и». Чтобы не было неясностей и разговоров о том, что я не выдержал трудностей, бросил товарищей в тяжелую минуту и так далее и тому подобное. Я не хочу, чтобы обо мне думали то, что обычно думают в таких случаях.
С а л а е в. Никто о тебе ничего плохого не думает.
И г о р ь. Это еще не известно. Но ты-то знаешь, почему я уезжаю. Ты знаешь, что я никуда бы не уехал из экспедиции, если бы меня не вынудили. Да, да, вынудили, и не думай, что я это понял только сейчас. Фактически я уже давно отстранен от участия в решении всех мало-мальски важных вопросов управления экспедицией. Но назначение Тимановского было последней каплей. Я ничего не имею против Тимановского, и мне не нужна должность главного геолога, но это стало еще одним подтверждением того, что я не нужен экспедиции. Вспомни, что ты сам сказал мне тогда…
С а л а е в (спокойно). Я сказал тебе, что ты хороший геолог, но этого мало, чтобы стать главным геологом экспедиции, потому что ты лишен многих других необходимых качеств.
И г о р ь. Например?
С а л а е в. Например, у тебя сложились такие отношения с людьми, что они по возможности не выполняют твои распоряжения.
И г о р ь. Не по моей вине сложились такие отношения, я был прав в своих требованиях.
С а л а е в. Дело не в требованиях, а в том, как ты добивался их выполнения. У тебя плохо это получалось, и в результате страдало дело.
И г о р ь (упрямо). Если бы ты дал мне возможность настоять на своем до конца, рано или поздно дело пошло бы.
С а л а е в. Я не имею права дать тебе такую возможность. Ни тебе, ни кому-нибудь другому. Это кончилось бы тем, что люди разбежались из экспедиции.
И г о р ь. Вместо них нашлись бы другие. Не в этом дело, просто ты стал на их сторону, а не на мою.
С а л а е в. Я стал на сторону интересов дела. Нужно было сохранить экспедицию, и я сделал все, что для этого требовалось.
И г о р ь. Да, ты сделал все! И именно поэтому я уезжаю. Но мне не хотелось бы, чтобы меня еще осуждали за это.
С а л а е в. Никто тебя не осуждает. Все знают, что ты продолжал торчать здесь с нами несколько лет, хотя это мешало твоей работе. То, что ты делаешь, действительно нужно Тургуту, и твоя помощь именно в этом, где бы ты ни работал.
И г о р ь (после паузы). А ты что же, все-таки собираешься ехать туда?
С а л а е в. Да.
А н я. Это безумие… (Пауза.) Я с тобой не поеду.
С а л а е в (улыбаясь). Поедешь. Все обойдется, Аня. Отступать поздно.
В е р м и ш е в (умоляюще смотрит на Аню). Это все так сложно, нельзя решать так, сплеча, Аня, я прошу вас, поверьте мне, я старый человек. Все еще может уладиться.
Салаев удивленно смотрит на Вермишева.
Т и м а н о в с к и й (хмуро). Я пойду. Завтра утром я дам ответ. (Уходит.)
С а л а е в (Ане). Неужели ты не понимаешь, что другой возможности у нас не будет? Я не осуждаю Игоря, он прав по-своему, но как ты можешь меня отговаривать? Да еще прибегая к таким крайним мерам.
А н я. Я никуда с тобой не поеду.
Вермишев продолжает смотреть на нее умоляющими глазами. Салаев только сейчас начинает понимать, что слова, сказанные Аней, не случайны.
Я не поехала бы с тобой, даже если нам разрешили бы переезд.
В е р м и ш е в (суетливо). Прошу прощения, мне надо идти. (Выскакивает за дверь.)
Салаев подходит к Ане, берет ее за плечи и, повернув лицом к себе, ждет, что она скажет. Аня молчит.
С а л а е в. В чем дело? Что случилось?
А н я (спокойно выдерживает его взгляд). Что случилось, ты знаешь: нам не разрешили переезд в Тургут. Но дело не в этом.
С а л а е в. А в чем?
А н я. Я хочу уйти от тебя.
С а л а е в (Игорю). Игорь, будь другом, оставь нас одних.
Игорь смотрит на Аню.
А н я. Да, Игорь, нам нужно поговорить.
Игорь выходит.
С а л а е в. Слушаю тебя.
А н я. Я решила расстаться с тобой.
С а л а е в (после паузы). Ты что, не любишь меня уже?
А н я. Это не имеет значения.
С а л а е в. Аня, милая, что случилось? Что произошло? Почему ты говоришь таким тоном? Я же вижу, что ты любишь меня… Только не говори, что ты устала быть доброй, что ты тоже человек и тебе нужно то, что нужно всем, какие-то гарантии, уверенность в будущем, что тебе надо заняться устройством личной жизни. Если ты это скажешь, это будут справедливые слова, но не твои. Прошу тебя, не говори их, не лишай меня веры в тебя.
А н я (устало). Перестань. Вся экспедиция знает о моей связи с Игорем, а ты говоришь еще о какой-то вере. Ты что, не видел, как убежали отсюда Тимановский и Вермишев? Все об этом знают. Все, кроме тебя…
Салаев не верит ей.
Потому что ты весь поглощен собой и видишь только то, что тебе хочется видеть. А все остальные люди должны выполнять обязанности, которые ты на них возложил, у каждого есть своя функция, чтобы у тебя было все, что тебе хочется иметь. И семья, и любовь, и работа, и друзья, и последователи, и подражатели. И все должно вертеться вокруг тебя. Я тебе нужна как пример, как образец человеческой доброты. Тебе нужна вера в людей, и это поручено мне. От семьи, которую ты не видишь годами, ты не можешь отказаться потому, что это, видите ли, твои принципы. Я должна любить тебя бескорыстно и беззаветно потому, что это приятно твоему мужскому самолюбию, люди должны следовать за тобой потому, что у тебя есть цель.
Салаев растерянно слушает. Он все еще не может поверить ее словам.
А ты не подумал ни разу, что мне обидно быть символом каким-то, олицетворять нужные тебе человеческие качества, быть только такой, какой ты меня вообразил?! Ведь я живой человек. Не знак, тебе угодный, не произведение, радующее глаз и сердце твое, а живой человек со всеми слабостями, капризами, глупыми желаниями. И я не хочу, чтобы только я была для тебя, но чтобы и ты был для меня. Чтобы ты руководствовался в жизни не только своими принципами, желаниями, устремлениями, но и моими тоже. И чтобы ты не был так уверен в себе. Я никогда не стремилась замуж, но когда я вижу, что мы не можем пожениться только потому, что ты не хочешь отказаться ради меня от прихоти, которую ты назвал принципом, то день и ночь только об этом и думаю. Вернее, думала. И плакала, как дура. Ради дела ты можешь пожертвовать всем, ради меня — ничем. Жертвовать — это моя функция. Это ты поручил мне…
С а л а е в. То, что ты говоришь сейчас, правда?
А н я. Еще какая! Год я хочу тебе сказать ее. Год! И не могу. Но сегодня, когда я опять увидела на твоем лице абсолютную убежденность в своем праве распоряжаться собой и всеми остальными людьми, я не выдержала. О, как я ненавижу твою улыбку,