Э л ь д а р. Да, знаю.
С о с е д. Вот письмо в горсовет о ее выселении. Многие подписали. Осталось несколько человек, и вы в том числе.
Э л ь д а р. Вы, конечно, тоже подписали?
С о с е д. Да. Но она же действительно черт знает что вытворяет.
Э л ь д а р. Она ведет себя так три года, с первого дня, как поселилась здесь. Что это вы вдруг именно сейчас спохватились? Сняли покровителя?
С о с е д. Я не знаю. Мне сказали, чтобы я собрал подписи, и я это делаю. (Протягивая письмо.)
Э л ь д а р (вдруг). Идите-ка вы отсюда со своими письмами.
С о с е д (обиженно). Мы же для вас стараемся.
Э л ь д а р. Идите, идите, прошу вас… Квартира, полученная таким способом, мне не нужна. (Ведет соседа к двери, выпроваживает его.)
Слышен смех, из спальни, все так же кутаясь в пижамную куртку Эльдара, появляется В а л я.
В а л я (продолжая смеяться, обнимает Эльдара). Нет, ты, конечно, невозможный человек… (Целует его.) А за что ты этого председателя третируешь?
Э л ь д а р. Я не третирую… просто предупредил, чтобы держался от меня подальше… Очень уж противный…
В а л я. А что это за стюардесса? Почему ты никогда не говорил о ней? Хорошенькая?
Э л ь д а р. Ничего…
В а л я. У тебя с ней что-нибудь было?
Э л ь д а р. Нет, конечно.
В а л я (с шутливой недоверчивостью). Что-то ты слишком активно отрицаешь…
Э л ь д а р. Перестань…
В а л я. Знаю я вас… Под боком хорошенькая стюардесса… да еще не прочь повеселиться.
Э л ь д а р. Ну и что?
В а л я. Я тебя жутко ревную. (Прячет лицо у него на груди.)
Э л ь д а р (улыбаясь). Это не так уж плохо. Значит, любишь.
В а л я. Страшно люблю.
Целуются.
Э л ь д а р. Бомбу бросишь?
В а л я. Куда?
Э л ь д а р. Куда скажу.
В а л я (смеется). Брошу.
Э л ь д а р. За это я тебя и люблю, ты тот тип женщины, о котором я мечтал всю жизнь.
В а л я. Да уж, всю жизнь.
Э л ь д а р. Я даже отчаиваться начал… У меня же мерзкий характер. Ты заметила? Меня мало кто любит.
В а л я (после паузы; вдруг очень серьезно). Может быть, потому, что ты слишком требователен к людям… И к себе тоже?
Э л ь д а р. Не знаю… Наверное… Но ведь ничего особенного я ни от кого не требую. Элементарной порядочности.
В а л я (все так же серьезно, как бы высказывая то, что давно собиралась сказать). Порядочность, конечно, хорошее качество. Но все же было бы лучше, если бы ты не так строго судил людей.
Э л ь д а р. Почему?
В а л я. Ну… мне, например, было бы легче, свободнее.
Э л ь д а р (ласково усмехнувшись). А что, очень приходится напрягаться?
В а л я. Просто страшно: а вдруг что-то во мне окажется недостаточно хорошим по твоим представлениям и ты меня бросишь.
Э л ь д а р. Ну как я тебя брошу? Я же останусь наедине со своей порядочностью… Нет уж, милая, хватит. Очень прошу тебя, будь хорошей. Мне ведь многого не надо — только чтобы ты меня любила. А это ты можешь: я сразу это понял, как увидел тебя.
В а л я. Мы так мало знаем друг друга. Я очень боюсь…
Э л ь д а р. Месяц — не так уж мало…
В а л я (задумчиво). А я могла бы полюбить тебя, даже если бы был намного хуже. (Пауза.) Нет, конечно, очень хорошо, что ты такой… Я так благодарна за это… Ты даже представить себе не можешь, как много значит для меня встреча с тобой. Но я действительно могла бы полюбить тебя, даже если бы ты не был таким умным и благородным.
Э л ь д а р (улыбаясь). Даже если бы я был способен на какую-нибудь явную низость?
В а л я. Конечно… Я смогла бы тебя любить… если бы даже узнала о тебе что-нибудь страшное…
Э л ь д а р. Даже если узнаешь, что я негодяй?
В а л я (очень серьезно). Да.
Э л ь д а р (смеется). Жаль, что проверить невозможно. Я так дорожу возможностью спокойно смотреть в зеркало, когда бреюсь, что вряд ли когда-нибудь дам тебе возможность проявить широту твоей натуры. (Встает.)
В а л я. И очень хорошо.
Э л ь д а р (с заметной самоиронией). Я тоже так думаю. Порядочность, конечно, довольно тяжкое бремя, приходится из-за нее отказываться от некоторых дополнительных возможностей в жизни, но не мы ведь ее изобрели, груз получен от предков, и тут ничего не поделаешь, хочешь, не хочешь — тащи… (Складывает бритву в коробку.) У моих стариков это вечная история — всю жизнь отстаивали свои принципы и представления!.. Все усилия направлены на то, чтобы пройти через жизнь, полностью сохранив себя, свои убеждения, ни грамма не растерять. Не дай бог скатиться на гладкую дорожку компромиссов и удобных решений! Не дай бог получить чуть больше, чем заслужил!
В а л я (любуется им). Как здорово все-таки, что ты меня любишь.
Э л ь д а р. Я же сказал тебе — я уже просто отчаялся. Барышни нашего города исчерпываются через два часа общения. Удивительно однообразны. Очень стойкий стереотип. У меня даже тест выработался, по которому я его определяю.
В а л я. Научи.
Э л ь д а р. Первый вопрос: «Умеете ли вы плавать?» Большинство не умеют. Это очень важный показатель.
В а л я. Ну, с этим вопросом у меня вроде все благополучно. А какой следующий?
Э л ь д а р. Следующий — это не вопрос, а действие. Проверяется реакция на желание их поцеловать. (Привлекает ее к себе и несколько раз картинно целует.) Прекрасно! И тогда, в первый раз, тоже было прекрасно. Было как-то иначе, но так же естественно — без жеманства. Первое, что удивило меня в тебе, — это полное отсутствие жеманства.
В а л я. Мне было не до жеманства.
Э л ь д а р. Это было удивительно. Я специально при всех спросил: «Мы не могли бы с вами встретиться?» Никогда я раньше не назначал свиданий студенткам. Да еще при свидетелях и через две минуты после знакомства. Все посмотрели на тебя, а ты как-то очень просто и серьезно сказала: «Могли бы».
В а л я. Я уже любила тебя в этот момент.
Э л ь д а р. «Когда?» — спросил я. «Когда скажете», — ответила ты, и меня покорил твой ответ. Это было прекрасно сказано — так не говорят женщины в нашем городе. Все смутились, потому что уловили в твоих глазах гораздо больше согласия, чем требовал вопрос. В них прозвучала готовность на все. «Я твоя, — послышалось мне, — и можешь распоряжаться мною, как тебе угодно».
В а л я. Именно это я и сказала.
Э л ь д а р. И прекрасно сказала. И голос был удивительный.
В а л я. Когда ты спросил меня, я уже знала, что люблю тебя. И действительно готова была на все!
Э л ь д а р. Это меня и поразило. Я посмотрел на смущенные рожи окружающих и спросил тебя: «А где мы встретимся?» И ты ответила…
В а л я. «Где скажешь».
Э л ь д а р. Именно: «Где скажешь», а не «Где скажете». Легкость, с которой ты мне, преподавателю своего института, сказала «ты», окончательно всех доконала. Просто было видно по их лицам, как им хочется разбежаться от неловкости.
В а л я. Они и разбежались, как только ты ушел.
Э л ь д а р. А Дима?
В а л я. Остался.
Э л ь д а р. Он производит приятное впечатление.
В а л я. Дима? Он прекрасный парень.
Э л ь д а р. Почему же все-таки ты его разлюбила?
В а л я. Не знаю.
Э л ь д а р. Что-то произошло?
В а л я. Нет.
Э л ь д а р. Вы поругались?
В а л я. Нет. Я же говорю — все было хорошо до последнего дня. Я вдруг поняла, что не люблю его больше.
Э л ь д а р. Странно.
В а л я. Да. Он тоже не мог ничего понять.
Э л ь д а р. Но не могло же это произойти так внезапно. Ты же что-то должна была чувствовать раньше.
В а л я. Ничего я не чувствовала. Еще вечером, накануне, все было прекрасно. А утром поняла, что не люблю его больше. Мне было очень стыдно, когда я сказала ему.
Э л ь д а р. Может, причиной разрыва было что-то… чисто физиологическое?
В а л я. Нет. (Обнимает его.) Не надо говорить об этом.
Э л ь д а р. Я хочу разобраться в тебе… А заодно чтобы ты и сама разобралась.
В а л я (ласково). А мне кажется, что ты просто мучаешься…
Э л ь д а р. Мучаюсь, конечно… Но это пройдет.
В а л я. Мне сейчас кажется, что до тебя у меня ничего не было. Мне так хочется… чтобы ничего не было.
Э л ь д а р. Скажи, а вы продолжали встречаться после того, как ты сказала ему, что больше не любишь его?
В а л я. Да…
Э л ь д а р. Почему?
В а л я. Он очень просил… А мне было все равно… И родителей не хотелось огорчать… Они так надеялись, что мы поженимся.
Э л ь д а р. А если бы ты не встретила меня? Что было бы?
В а л я. Не знаю.
Э л ь д а р. Ты смогла бы выйти за него замуж?
В а л я. Нет… не думаю… хотя он очень хороший…
Э л ь д а р. Вы прекрасно смотрелись вместе. И знаешь, первое время, пока я еще многого не знал, это очень льстило моему мужскому самолюбию, что ты из-за меня бросила такого парня… Я же не знал, что ты его уже не любила тогда…
В а л я. Но я действительно бросила его из-за тебя. Неизвестно, как бы все кончилось. Но после того, как мы познакомились с тобой, я уже не могла никого видеть, кроме тебя. И я изменилась очень… Хочется всем сделать или сказать приятное. А раньше я отчаянная спорщица была…
Э л ь д а р. Будем надеяться, что и у меня характер изменится к лучшему…
В а л я (целует его, с ласковой усмешкой). Тебя-то уже ничто не изменит. (Вздрагивает от резкого звука дверного звонка.) Кто это?
Э л ь д а р (смотрит на часы). Сестра…
Валя встает.
Куда ты? Сиди.
В а л я. Надо одеться…
Эльдар открывает дверь. В комнату входит с е с т р а. На ней затейливая, отделанная цветочками шляпка, в руках перчатки и сумочка с щелкающим, как кастаньеты, замком.
С е с т р а. Еле дошла. Ужас. Все так и пялят глаза.
Э л ь д а р. Садись.