Он не отвечает, но его молчание отвечает мне тем же. Он не собирается открывать дверь.
— Отлично! Я буду сидеть здесь весь день, если понадобится, вы же знаете.
По-прежнему ничего. Хотя я знаю, что он все еще стоит там. Иначе его стук выдал бы его. Я делаю шаг назад, опускаюсь и прислоняюсь спиной к стене.
Он хочет быть упрямым? Что ж, двое могут сыграть в эту игру.
Я вымокла. Это не просто легкий моросящий дождь, а настоящий неистовый ливень. Он хлещет во все стороны, объединяясь с ветром, чтобы добраться до меня, несмотря на частичное укрытие над головой. Я дрожу так сильно, что стучат зубы, но не собираюсь отступать. Если Энцо может смириться с темной пустотой, высасывающей из него жизнь, пока я сижу здесь, на этом крыльце, то я смогу справиться с небольшим дождем.
Не знаю, сколько времени я так просижу, прежде чем дверь со скрипом откроется, и на улицу вынесут тарелку и спальный мешок. Все, на чем я могу сосредоточиться, — это небольшое отверстие, позволяющее мне заглянуть в гостиную. И я делаю выпад. Дверь захлопывается, не успев прихватить мою руку. Я рычу. Снова. Как собака, которой запретили входить в дом вместе с остальными членами семьи. Я почти смеюсь над этой мыслью, но потом понимаю, что от недостатка сна и еды у меня начинается бред. Я смотрю на тарелку. Кусок пиццы смотрит на меня. Мы смотрим друг на друга.
Но я не буду его есть, как бы сильно он меня ни дразнил. Я, черт возьми, бастую.
ГЛАВА 47
Прошло семь дней.
Семь дней я не видела Энцо и не слышала о нем.
Семь дней я провела в палатке на крыльце мистера Блэквуда.
Ну, не совсем кемпинг. Я никогда не пользуюсь спальным мешком, который он настойчиво предлагает мне, позволяя себе единственную поблажку — проводить ночи в своей теплой постели. Но все дни я провожу на его крыльце, и сегодняшний день не исключение. Я заканчиваю с ванной, одеваюсь и спускаюсь вниз.
Я удивляюсь, когда снова вижу Бобби за стойкой регистрации. За эту неделю я застаю его здесь уже в четвертый раз. Первые два раза он говорил, что хотел со мной увидеться, но я уверена, что это была отговорка. Потому что он больше не пытается врать. Он ухмыляется и кивает головой, когда видит меня, а затем возвращается к беседе с Клэр.
Я уже почти дошла до двери, когда услышала ее голос.
— Лу, подожди!
Я оборачиваюсь и вижу, что она перебирает какие-то бумаги на своем столе.
— Я чуть не забыла отдать это тебе. Кто-то отвлек меня. — Она вздергивает брови на Бобби, игривый взгляд проходит между ними двумя, и меня чуть не тошнит. Потом я вспоминаю, что люблю их обоих, и это даже мило.
— Мистер Блэквуд оставил сообщение Полу вчера вечером. — Она поднимает записку и начинает читать ее вслух профессиональным тоном. — Было весело, но тебе пора завязывать. Еще один раз, и я… — Она делает паузу, бросая на меня любопытный взгляд, прежде чем продолжить. — Я вызову полицию.
У меня отпадает челюсть.
— Серьезно?
— Ну, наверное. — Ее глаза переходят на глаза Бобби, в них звучит немой вопрос. Видимо, они уже дошли до той стадии, когда можно вести приватные беседы глазами. — Зачем ему вызывать полицию, если ты просто убираешься в его доме?
— Потому что я его преследую. Мне нужно идти.
Я ухожу, прежде чем кто-то из них успевает ответить, и бегу к дому Блэквудов. Я поднимаю кулак, но прежде чем он ударяется о дверь, слышу крик из окна наверху.
— Вы вторглись на частную территорию! Это настоящее преступление, знаете ли. С законами против этого и все такое.
Я насмехаюсь — похоже, в последнее время мне часто приходится находиться рядом с ним — и надуваю грудь, не желая проигрывать эту битву.
— Да? Ну, ты… ты ведешь себя невежественно, эгоистично и еще кучу всего!
— Копы будут здесь через десять, так что не стесняйтесь подать заявление, когда увидите их. — Он останавливается, и его охватывает приступ кашля. Когда он снова начинает говорить, он уже хрипит. — Уверен, что за такое заявление на меня быстро наденут наручники.
У меня сводит желудок, а вместе с ним рушится и последнее подобие надежды.
— Вы не серьезно!
Я расхаживаю взад-вперед, пытаясь успокоить себя, прежде чем выломать дверь и задушить его. Это не помогает.
— Аы не понимаете, что делаете. Вы не можете так сдаться. Вы не можете просто оставить его там. Пожалуйста. Я останавливаюсь, ударяюсь затылком о дверь, когда из меня вырывается последняя, отчаянная мольба. Пожалуйста. Я умоляю вас, мистер Блэквуд.
На этот раз ответа нет.
Я закрываю глаза и крепко зажмуриваюсь, единственным признаком моего внутреннего смятения являются сжатые кулаки по бокам и острые ногти, впивающиеся в ладони.
— Пожалуйста…
Неважно, сколько раз я пытаюсь, но он больше не отвечает.
— Пожалуйста.
Это действительно оно.
Этого не может быть.
Он покончил со мной.
Пожалуйста.
Он покончил с Энцо.
Нет…
Дни стали тянуться друг за другом, сливаясь с неделями. Секунды превращаются в минуты, а минуты — в часы, но я не считаю. Единственное, что я считаю, — это биение моего сердца. Лежа в постели, я уставилась на белесое море на потолке. Как и вчера утром, и позавчера, и позапрошлой неделей, одна рука лежит ладонью вниз на моей груди.
Секунда. Две секунды. Три. Четыре.
Удар.
Мои глаза закрываются. Четыре секунды. С каждым днем удары становятся все чаще. С каждым днем мое сердце становится сильнее. Как он и говорил, без него оно будет сильнее.
Почему же тогда мне кажется, что с каждым днем разлуки мое сердце разбивается все сильнее и сильнее? Я не знаю, как это происходит, но каждую ночь я засыпаю с осколками в груди. И каждое утро я чувствую, как оно разбивается заново. Боль, глубокая боль, сдавливающая меня до тех пор, пока я не могу дышать, никогда не оставляет меня в покое. Самое странное, что я не думаю, что хочу этого. По крайней мере, это напоминает мне о том, что у меня было. И иногда я думаю, что если он сейчас страдает, то, наверное, будет справедливо, если я тоже буду страдать.
Сердечная боль — мой постоянный спутник, и мы идеально подходим друг другу. Две созависимые горошины в одном стручке. Мое прошлое и мое будущее.
Я не обращаю внимания на звонок мобильного телефона, предпочитая погрязнуть в страданиях. Это меня задевает. Затем я игнорирую телефон в номере гостиницы и звонки, когда приходит сообщение. Я даже не обращаю внимания на стук в дверь, когда он раздается, но потом слышу звяканье ключа и поворот ручки.
Когда Клэр входит, ее лицо торжественно. Это странное и неестественное выражение для нее. Она медленно ступает, осторожно опускается на кровать.
Я смотрю на нее.
— Привет.
Мы не разговаривали последние несколько дней или около того. Я пыталась какое-то время. Пытался вести себя так, будто все нормально. Даже заходила к ней домой, чтобы потусоваться с ней и Бобби несколько раз на прошлой неделе — с тем самым Бобби, который якобы переехал обратно в Лос-Анджелес несколько недель назад. Впрочем, дело не только в ней, я ни с кем не разговаривала. На прошлой неделе я отправила Джейми еще одну открытку, и это, похоже, ее не смущает.
— Я пыталась дозвониться до тебя.
— Прости, Клэр. Я сейчас не самая лучшая компания.
— Нет, все в порядке. — Она прикусывает губу. — Все в порядке. Послушай, я бы не пришла, если бы только… — Она опускает взгляд. Закрывает глаза. — Лу. Это мистер Блэквуд. Он в больнице.
У меня в груди замирает сердце, даже при моем неровном сердцебиении. Я ничего не говорю.
— У него инсульт. И, в общем, все очень плохо. Я просто… я подумала, что ты должна знать.
Я переключаю внимание на потолок, вглядываясь в ослепительную белизну. Смотрю и смотрю. Потом еще и еще, отказываясь воспринимать ее слова. Инсульт. Это просто смешно. У мистера Блэквуда не могло быть инсульта, потому что он упрямый крепыш. Слишком упрямый, чтобы такой маленький инсульт мог свалить его с ног.
Кровать сдвигается, когда она встает. Она замирает рядом со мной на минуту, и я краем глаза наблюдаю, как она поворачивается и уходит.
— Клэр.
Она кружится так быстро, что мне кажется, она может упасть. Но она не падает.
— Да?
— Ты можешь отвести меня к нему? Ты не против?
— Конечно, я отведу тебя.
Глава 48
Клэр высадила меня у входа в больницу. Она спросила, не хочу ли я, чтобы она зашла со мной внутрь, но я настояла на том, что со мной все будет в порядке. Не то чтобы в порядке. Но так будет лучше. Я расправляю плечи, поднимаю подбородок и берусь за ручку.
Я не в первый раз в этой больнице, но вполне возможно, что так оно и есть. В прошлый раз я проснулась как пациентка, а теперь захожу как посетитель. Мужчина за стойкой регистрации просит меня подождать, пока он вызовет врача, что я и делаю. Через несколько минут меня встречает брюнетка средних лет в белом халате. Она добрая, как я могу судить, но ее серьезный вид сразу настораживает меня. Это не может быть хорошо.
— Я много слышала о тебе, Лу, — говорит она.
Это замечание вселяет в меня надежду.
— Правда? Так он встал и разговаривает?
— О. — Она опускает взгляд вниз, и ее серьезное выражение становится еще глубже, когда она снова смотрит на меня. — Нет. Боюсь, что нет. Я имела в виду его предыдущие визиты. Он часто упоминал о вас, знаете ли.
— Более ранние визиты?
Между ее бровями образовалась складка, она наклонила голову.
— Да, именно так. — Я открываю рот, чтобы попросить разъяснений, но она продолжает, удаляясь по коридору и жестом приглашая меня следовать за собой. — Он сказал мне, что ты была прекрасной сиделкой, и это высокая похвала от мистера Блэквуда. Эм, что? Вот мы и пришли.
Она останавливается перед одной из комнат и кивает в сторону окна. Я подхожу ближе, чтобы заглянуть внутрь. Цвет исчезает с моего лица, как только я это делаю, и я забываю о своем замешательстве из-за ее слов. Мистер Блэквуд лежит на больничной койке, глаза закрыты, кожа бледная. Я никогда не видела его без множества слоев одежды, и тонкий халат и одеяло не скрывают острых углов его костей. Я почти не могу поверить, насколько он хрупок.