Рокан заканчивает закутывать меня в меха и помогает надеть снегоступы, которые он сделал для меня. Мне дают ножны для моего ножа и привязывают их к самому внешнему поясу на моей многослойной меховой одежде. На мне капюшон, перчатки и снегоступы. Я выгляжу как плюшевая игрушка, и я готова пойти найти Хассена, потому что после того, как мы найдем его, мы отправимся к моей сестре.
Затем Рокан протягивает веревку, и я удивленно моргаю, глядя на нее. Для чего это нужно?
Он жестом показывает, что хочет обвязать ее вокруг моей талии. Еще один пояс? Я замираю и позволяю ему, а затем мои брови взлетают вверх, когда он немедленно обвязывает другой конец вокруг своей талии, оставляя между нами расстояние всего в несколько футов.
«Зачем?» Мне не нравилось быть привязанной к Хассену, и это привело к тому, что он похитил меня. Это… не какой-то странный ритуал ухаживания, не так ли?
— Нам нужно поговорить об этом, — говорю я вслух, затем указываю на веревку. Я объясняю ему, что не понимаю, зачем это. Неужели снег такой глубокий? Или это вообще не имеет никакого отношения к снегу?
Он колеблется, затем складывает руки вместе и делает что-то похожее на хлопанье крыльев.
— Птица? — спрашиваю я, а потом понимаю, что птица у них здесь может быть не то же самое. — Крылья? Что-то с крыльями? — Когда он кивает, я пытаюсь сообразить, к чему он клонит. Неспособность по-настоящему общаться означает, что мы разыгрываем множество шарад, и это та, за которой я не совсем могу уследить. — Почему веревка для птиц?
Рокан снова жестикулирует. Птичка, которую он делает руками, пикирует вниз, а затем он указывает на меня, а затем делает чавкающее движение одной рукой.
Холодные мурашки пробегают у меня по спине. Я начинаю жестикулировать, потом понимаю, что он не поймет, о чем я спрашиваю, и просто выпаливаю это.
— Насколько велика эта птица?
Он указывает на один конец пещеры, затем мне за спину. Я поворачиваюсь, и он указывает на стену в нескольких футах от меня. Пещера имеет по меньшей мере пятнадцать футов в длину.
Ладно, но какого хрена?
В моем сознании вспыхивает воспоминание о пришельцах, стоящих снаружи разбитого космического корабля, один из которых бросает огромное мертвое существо поверх кучи других. Это было как раз перед тем, как меня привязали к Хассену.
Это… те самые птицы? Если так, то, о Боже мой.
Моя паника, должно быть, отражается на моем лице, потому что он успокаивающе похлопывает меня по руке и указывает на веревку. «Нет Ле-ла, — он жестикулирует. — Нет птиц Ле-ла. Не ешь Ле-ла».
Я думаю, это утешает. Как бы. Веревка гарантирует, что гигантская птица размером с автомобиль не съест меня? Это должно заставить меня чувствовать себя лучше? Потому что я все еще пытаюсь осмыслить это в своей голове.
— Мне страшно, — признаюсь я и развожу руки в знаке. — По-настоящему напугана.
К моему удивлению, Рокан касается моей щеки. Он указывает на меня. Затем на веревку. Затем он сжимает кулаки и изо всех сил расправляет плечи, как будто пытается казаться больше. Я думаю, он говорит мне, что я с ним в безопасности. Что бы ни случилось, я с ним, и он защитит меня.
Это мило, но я немного зациклилась на этом кратком прикосновении к щеке. Его кожа была такой мягкой и горячей по сравнению с моей собственной, и это заставило меня замурлыкать еще громче.
Я медленно киваю, мой взгляд скользит к его губам, прежде чем снова встретиться с ним взглядом.
Рокан, однако? Он все еще следит за моим ртом. Его рука лежит на моем плече, опасно близко к тому, чтобы снова коснуться моей щеки, и мы стоим в нескольких дюймах друг от друга. Неужели он собирается наклониться вперед и поцеловать меня? Каждый дюйм моего тела оживает при этой мысли.
Но он только нежно улыбается мне и похлопывает по плечу, как будто мы братья или что-то в этом роде.
Мне хочется кричать от разочарования, но это не принесло бы удовлетворения, так как я этого не услышу. Я довольствуюсь тем, что сжимаю кулаки и морщу лицо, когда он поворачивается спиной.
Затем мы уходим в снег, и нас разделяет всего несколько футов веревки. Он идет медленно, позволяя мне задавать темп, и я двигаюсь сбоку от него, а не сзади. Я с беспокойством смотрю на небо.
Рокан похлопывает меня по плечу и, когда я оглядываюсь, показывает на свой пояс, а затем на мою руку. Хочу ли я держаться за него?
Я так и делаю, но вместо того, чтобы схватить его за ремень, я беру его за руку. Моя рука в варежке, так что я не могу чувствовать его кожу на своей, но я могу это представить.
Он выглядит удивленным моим ответом, но затем на его лице появляется выражение удовольствия, и я снова начинаю громко мурлыкать. Я чувствую, как румянец заливает мои щеки, и игнорирую это, сжимая его руку. «Хорошо?»
Рокан кивает и сжимает мою руку в ответ.
Это заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Плюс, теперь мне нужно сосредоточиться на чем-то другом, кроме того, чтобы быть съеденной, например, на том, насколько велика его рука по сравнению с моей. Обдумывать глупые, романтические мысли о космическом пришельце лучше, чем беспокоиться о том, чтобы стать кормом для птиц.
Глава 10
РОКАН
Путешествие с Ле-ла наполняет меня радостью и ужасом одновременно. Я держу ее маленькую ручку в своей, и мы осторожно идем по глубокому снегу, потому что она должна осторожно ступать в громоздких снегоступах. Она молчит, ее способность говорить затруднена тем фактом, что ее рука находится в моей, но я не чувствую себя одиноким. Это чудесное чувство, и солнц нет, погода мягкая, как будто солнца улыбаются нашему путешествию.
Это было бы приятно, если бы не тени небесных когтей вдалеке и копье, которое я сжимаю в другой руке. Привязанная ко мне самка — это величайший приз, и я должен сделать все, что в моих силах, чтобы защитить ее. У меня возникает искушение перекинуть ее через плечо и унести вниз по долине и по другую сторону утесов, на менее опасную территорию. Все, что угодно, лишь бы приблизить ее к безопасности. Но я не рискну разозлить ее или напугать, не тогда, когда риск может быть минимальным. Мы путешествовали с Кайрой, и ни один небесный коготь и близко не подходил к нашей группе. Возможно, мое более крупное тело рядом с телом Ле-ла сделает нас похожими на устрашающую добычу. Пара Хэйдена Джо-си была похищена, но Джо-си также самая крошечная из людей. Ле-ла намного выше.
Возможно, я беспокоюсь по пустякам.
В середине дня мы делаем перерыв, чтобы поесть и дать отдых ногам. Она дрожит, и ее мешок с водой намертво замерз. Я протягиваю ей свой; я держу его под одеялом, чтобы тепло моего тела разморозило его. Она делает несколько глотков, но отказывается от мяса, которое я ей предлагаю. «Холодно», — сигнализирует она и прижимает руки к телу.
И тогда у меня появляется кое-что новое, о чем нужно беспокоиться. Возможно, небесные когти — не самая большая опасность для путешествия с человеком. Возможно, я не забочусь о ней так, как следовало бы. Пещера, в которой я должен встретиться с Хассеном, находится всего в нескольких минутах трудного путешествия от того места, где мы находимся. Мы можем добраться туда за один день, но мне ясно, что люди не ходят так быстро, как ша-кхаи.
Недалеко отсюда есть пещера охотника, поменьше. Вместо этого я отведу ее туда, и тогда нам потребуется два дня, чтобы добраться до Хассена. Надеюсь, он дождется от меня вестей, прежде чем снова отправиться в путь.
Мы отдыхаем еще немного, а затем я поднимаюсь на ноги, предлагая ей свою руку. Я делаю пальцами движение перемещения и указываю на далекий утес. По другую сторону от него находится горячий ручей и пещера охотника. Это будет ненамного дальше.
Она кивает и поднимается на ноги, покачиваясь на снегоступах. Она бросает на меня извиняющийся взгляд и поднимает руки, подавая сигнал, затем хмуро смотрит на свои перчатки. Ле-ла начинает снимать их, но я качаю головой и снова указываю на далекий утес. Мы можем поговорить позже.
Держа ее за руку, мы идем еще немного. Ее шаги кажутся медленнее, чем раньше, и я знаю, что она устала. Я поворачиваюсь, чтобы спросить ее, не хочет ли она, чтобы ее понесли, когда мое чувство «знания» пронзает меня, посылая холод по моему телу. Мгновение спустя я краем глаза замечаю тень.
Оно окутывает нас тьмой еще до того, как появляется время подумать. Все, что я вижу, это разинутую пасть, тянущиеся когти и зубы — так много зубов, — когда небесный коготь спускается с неба и направляется прямо к моей Ле-ла.
Я даже не думаю — я реагирую. Я отталкиваю Ле-ла в сторону и поднимаю свое копье в воздух, готовя ноги к неизбежному удару.
Я чувствую это мгновением позже; копье дергается в моих руках, затем разлетается на тысячу хрупких осколков, как раз когда челюсти смыкаются надо мной, и меня отбрасывает назад. Горячая жидкость заливает меня — кровь и липкая грязь изо рта существа. Небесный коготь кричит у меня в ушах, даже когда я слышу слабый, пронзительный крик голоса Ле-ла. Мои ноги пульсируют, а кости ноют, но я жив и невредим.
Я также нахожусь во рту этого существа.
Тварь снова кричит от боли, и я чувствую ноющий скрежет зазубренных зубов о мои покрытые кожей предплечья. Я стону от боли, когда его язык двигается, а зубы впиваются в мою кожу. Он пытается разжевать меня или вырвать из своей пасти, и моя рука зажата между рядами клыков. Мое копье исчезло, не осталось ничего, кроме скользкой сломанной рукояти. Другой рукой я ощупываю свой пояс в поисках одного из множества ножей, которые ношу с собой. Все это время небесный коготь пытается пошевелить челюстями, и моя рука кажется опасно близкой к тому, чтобы сломаться в его хватке.
Вдалеке, приглушенно, я слышу, как Ле-ла выкрикивает мое имя. Она не звучит близко; неужели веревка лопнула? Это существо причинило ей боль? Беспокойство за мою пару подпитывает мое тело, и я двигаюсь быстрее.
Я должен освободиться, чтобы защитить ее.