Та в ужасе пробежалась глазами по списку и, к своему счастью, зацепилась за одно знакомое имя.
– Джон? Певец? – уточнила она.
– Ну да, – сказал Галик, – он пел-пел… Был звезда Острова. А потом пропал, и его имя больше никогда не упоминается. И в Домашний Очаг он не уходил.
– Он ушел в другое место, – сказала Яна, – так бывает.
– Куда? – одновременно воскликнули Галик и Виллиса.
– В свое бунгало, – сказала Яна. – Джон – это сценический псевдоним, а настоящее имя – Роджер.
Виллиса ахнула и прикрыла рот рукой.
– Не может быть! – изумился Галик. – Он же по воспоминаниям прям талантище.
– Возможно, он слишком талантлив для нашего Острова, – тихо сказала Яна.
– Но… но… – Галик не нашел слов и разочарованно выдохнул: – То есть выхода нет?
Яна поспешно кивнула, но Галик уже вновь загорелся:
– Ну ладно, Джон… то есть Роджер! А остальные? Они куда делись?
– Думаю, – сказала Яна, – у каждого была своя история. Личная. Деликатная.
– Поэтому и в записях про такие истории ничего нет, – догадалась Виллиса.
Галик снова поник. Яне очень захотелось прижать к себе сына и пожалеть, но она постеснялась сделать это при Виллисе.
Зато Виллисе стесняться было нечего. Она обняла Галика, положила голову ему на плечо и сказала:
– Ты боишься, что с тобой случится что-то плохое? Как с толстым Рожером? Не бойся! Ведь у тебя есть я.
Яна увидела, как разглаживается лицо Галика, и постаралась заглушить новый приступ ревности.
– Через три года мы сыграем свадьбу, – продолжала Виллиса. – Скорее всего, это будет первая свадьба, которую устроит Якимора. Она постарается сделать нечто феерическое. Бунгало мы займем то, которое на холме. Или запрограммируем роботов, чтобы построили новое, над обрывом. Там тебе будет удобно наблюдать за звездами.
Галик мечтательно вздохнул.
– Через два года после свадьбы у нас родится ребенок, – Виллиса говорила нараспев, как будто читала с выражением хорошо выученный текст. – Еще через пять лет – второй. Двоих вполне достаточно. Ты будешь изучать свой космос. Когда надоест, переключишься на океан. Я прикинула: построить батискаф будет примерно в девять с половиной раз быстрее, чем ракету-носитель.
Улыбка на лице Галика начала гаснуть. Яна предупредительно кашлянула, но Виллиса была слишком увлечена:
– Я буду помогать тебе во всем. Если тебя занесет – подправлю. Если впадешь в отчаяние – вытащу. Захочешь передохнуть – проведу отпуск с тобой.
Яна кашлянула громче, но Виллиса поняла это по-своему.
– И с детьми, конечно, – уточнила она. – Каждые тридцать лет мы будем менять бунгало, чтобы вносить в жизнь что-то новое. А в сто пятнадцать лет… может быть, в сто шестнадцать мы вместе уйдем в Домашний Очаг. И наши проводы…
Галик резко отстранился, повернулся к Виллисе, посмотрел ей в глаза:
– Ты расписала всю нашу жизнь? По годам?
Яна взглядом умоляла девушку, но та снова поняла неправильно:
– Нет, конечно. Мне помогали. Тыча. И твоя мама…
Лицо Галика перекосило. Виллиса улыбалась:
– Лучшие браки у тех, кого выбрала Тыча, я специально провела исследование.
Яна смотрела на Галика и чувствовала, как умирает сама. Счастье в его глазах потухло, он в одно мгновенье стал не Галиком, а его бледной тенью.
– Ты любишь меня? – спросил Галик.
Виллиса ответила очень спокойно:
– По шкале от ноля до ста, я бы сказала, что…
Галика выключило уже от слова «шкала». Он зарычал и бросился на второй этаж.
– Я только хотела сказать, что по шкале от ноля до ста, то, что я чувствую к нему, я бы оценила на восемьдесят, – удивленно произнесла Виллиса.
Яна подумала о том, что Галик гораздо сильнее и смелее ее. Она ни разу в жизни не решилась задать Фрицу этот простой вопрос, именно потому, что знала – в ответ услышит примерно то же самое: «по шкале от ноля до ста» чувства Фрица «примерно на восемьдесят».
– Это же много! – пожала плечами Виллиса.
Галик закрылся в своей комнате и отказался есть. Яна опять свалилась в отчаяние. И подумала, что как-то слишком много отчаяния стало в ее жизни с тех пор, как она так неудачно прогулялась на прошлый Новый год.
Она поняла, что не может дальше держать эту тайну в себе.
Яна добежала до лаборатории Фрица. На отчаянный стук никто не ответил, и Яна, благодаря Остров, который не предполагал замков, вошла.
Фриц, видимо, работал над каким-то грандиозным новогодним шоу. Шкафов и стоек с платами, кажется, прибавилось, а оптические приборы, которые раньше были расставлены хаотично, теперь выстроились в систему. Все объективы направлены в центр лаборатории, полностью очищенный от приборов и мебели. На лабораторном столе матово мерцал оранжевым небольшой пульт. Мерцание так завораживало, что Яна на секунду забыла, зачем она здесь, и протянула руку к пульту. Она даже не успела его коснуться, а оранжевый вдруг сменился на зеленый.
Раздался тихий гул, защелкали импульсные лазеры.
И в середине лаборатории появилась Мари.
Полупрозрачная, слегка ненатуральная, но это точно была она.
– Привет, Фриц! – улыбнулась она. – Поболтаем?
Яна замерла.
– Фриц? – Мари нахмурилась. – Все нормально?
Яна бесшумно попятилась.
– Что-то с Галиком? – тревога в голосе Мари возросла.
«Фриц с ней обсуждал сына… – поняла Яна. – Не со мной. С ней».
– У Галика разбито сердце! – резко сказала Яна. – Где Фриц?
– Вы не Фриц, – удивился призрак. – Кто вы?
«А вот про меня он ей не рассказал».
И тут появился Фриц. Задумчивый, с видеокамерой в руках, в громадных наушниках. Увидев Яну и Мари, Фриц тут же бросился к пульту и взмахнул над ним, усыпляя. Мари исчезла.
– Что ты тут делаешь?! – возмутился Фриц, стаскивая с головы наушники.
«Утоплюсь, – подумала Яна, сидя на берегу. – Или уйду в Добрый Путь. Завтра же скажу всем, что ухожу, и плевать на то, что так не принято. Пусть живут как хотят! Никто и не заметит, что меня нет…»
Яна всхлипнула. Рядом с ней на песок опустилась Тыча.
– Фриц меня прислал, – сказала она, – он очень извиняется. Говорит, что это не то, что ты подумала. Что он готовит шоу и Мари лишь одна из оживших фигур. Он еще хочет сделать Седого.
«Интересно, с Седым он тоже разговаривал про Галика?» – зло подумала Яна.
Тыча решила не тянуть время и сразу приступила к главному:
– Я знаю, как тебе тяжело. Это я во всем виновата. То, что ты увидела Портал год назад, это моя ошибка. Надо было за руку отвести тебя домой.
– И что бы это изменило? – всхлипнула Яна.
– Ты бы спала спокойно, – сказала Тыча.
– Но Портал же есть! – горячо сказала Яна. – И когда-нибудь люди узнают, что он есть!
– Я тебе сейчас две истории расскажу, – продолжала Тыча, – просто послушай.
– Жил-был один человек на Острове. С прекрасным голосом. Удивительным. Ярким. Талантище. Когда он пел… – Тыча не могла найти слов.
– Его звали Джон, – сообразила Яна.
Тыча кивнула.
– Вы его уже не слышали. Когда вы тут появились, он уже стал Роджером. Еще не таким толстым, как сейчас, но уже и не Джоном. Он очень хотел уйти в Портал. Мечтал о мировой славе. Хотел, но каждый год откладывал, потому что был влюблен в девушку, которую звали Лилия. Он несколько раз просил ее выйти за него замуж, а она отказывалась. Потом она объяснила, что больше всего на свете боится, что он уйдет. И она выйдет за него, только если он поклянется, что он навсегда забудет про Портал.
– И он забыл? – сообразила Яна.
– Да, – сказала Тыча. – Они поженились, построили новое бунгало на холме, завели двоих детей. Он еще несколько лет пел для нас. Но с каждым годом все меньше и неохотнее. А Лилия очень хорошо готовила. Она любила готовить. И Джон любил есть то, что она готовила. И как-то так вышло, что он перестал петь совсем, а есть стал все больше. А потом дети выросли, а Лилия ушла в Добрый Путь, потому что ей надоело жить. А Джон окончательно превратился в толстого Роджера и почти не выходит из своего бунгало.
– Печально, – сказала Яна.
– Очень, – согласилась Тыча. – Но вторая история еще печальнее. Жил-был на Острове еще один человек. Очень талантливый писатель, просто звезда. Какие потрясающие истории он сочинял! Про далекие странствия! Про параллельные миры! И про любовь, конечно. У него была жена, звали ее Мила. И еще на Острове жил молодой учитель Даваа. Он был моложе Милы. Тонкий, как травинка. Очень улыбчивый. И непоседливый, словно ртуть. И вот в один прекрасный день Мила пришла к своему мужу и сказала, что любит другого. Что ей на Острове душно и плохо. И что она хочет уйти. Всем показалось, что муж очень легко воспринял эту новость. Что он смирился. И готов отпустить. Многие даже посмеивались, что не так уж он и любит свою жену. Но в новогоднюю ночь, когда открылся Портал, Бенедикт появился рядом с ним с арбалетом.
– Бенедикт? – ахнула Яна.
Тыча кивнула.
– Откуда он взял оружие – загадка. Он навел арбалет на Даваа и закричал: «Проваливай один! Не трогай мою жену!» Даваа пытался что-то объяснить, но тут вперед вышла Мила. Она сказала: «Беня. Мы уйдем. Спасибо, мне с тобой было хорошо». И что-то такое услышал Бенедект в ее голосе, что заплакал. И выстрелил. Наверное, он целился в Даваа. Даже наверняка. Но то ли рука дрогнула, то ли Мила успела закрыть собой мальчика… Мы так и не поняли. Только арбалетный болт вошел в плечо Милы. Глубоко. Она упала. А Портал как раз начал закрываться. Даваа подхватил Милу и шагнул в Портал. А Бенедикт стоял и плакал. Потом он собрал все свои рукописи на главной площади и сжег. Никто не посмел ему слова сказать. А арбалет я потихоньку стащила и выбросила в море.
Тыча замолчала. Яна не знала, что сказать.
– С тех пор Беня ничего не пишет, только переделывает старые сказки. И вообще совсем не похож на себя прежнего.
Некоторое время Яна и Тыча молча смотрели на море.