Монтана Вулф тоже восхищенно посмотрела на генератор и наконец нарушила молчание.
– Удивительно, но вибрация практически не ощущается! Я и не думала, мистер Скотт, что такое возможно!
С тех пор, как коммодор вступила на борт «Эн-терпрайза», это случилось, кажется, в первый раз, когда Скотт услышал ее голос, по-граждански тихий и не суровый, – астронавт даже расцвел от этого комплимента.
– Благодарю вас, коммодор. При пяти ворпах все это становится несколько ощутимее, однако на скоростях ниже этого предела вибрация действительно незаметна.
В эту секунду Скотт закашлялся, так как увидел, что коммодор Вулф нетерпеливо кивнула. А она, заметив его замешательство, слегка улыбнулась и сказала:
– Хотите верьте, мистер Скотт, хотите нет, но я всего пару раз в своей жизни бывала в двигательном отсеке крейсера. Давайте, все это вы расскажете мне по дороге, хорошо?
Скотт снова смущенно кашлянул и торопливо пошел вперед, чтобы вести экскурсантов. Он знал, что по вине коммодора Вулф ему теперь придется несколько урезать время экскурсии. Она задержала ее начало, так как просила подождать, пока к ним присоединится академик Шрадек.
В конце концов выяснилось, что пожилой историк испытывает легкое недомогание и не примет участия в этой экскурсии. Скотту пришлось смириться с тем, что он проведет в генераторном отсеке меньше времени, чем ему бы хотелось. Взамен он решил использовать это время с максимальной пользой.
– Итак, джентльмены, уважаемые дамы и господа! – начал он. – Вы смотрите на ключевой компонент силовой установки искривления пространства.
Это часть крупнейшего гиперпространственного двигателя четвертого поколения. Как вам известно, сто пятьдесят лет назад был открыт принцип ворп-движения и технология пространственных изменений… Не так ли, доктор Стлур?
Молодой вулканец с пронзительными глазами и длинными темными волосами поднял руку, прерывая традиционное вступительное слово Скотта:
– Обращаю внимание на то, что вулканские ученые совершенствовали принцип движения в искривленном пространстве более чем за сто лет до терранов. Думаю, что вам было бы интересно узнать об этом факте. Я могу порекомендовать литературу, которую…
Т'Ван, женщина – ученая с Вулкана, с которой работал Стлур, положила руку на плечо своему молодому коллеге и что-то ему прошептала.
– Прошу простить меня за то, что прервал вас, – сказал Стлур. – Я не хотел показаться неучтивым.
– Все нормально, дружище, – ободряюще ответил Скотт. – Мне следовало добавить вот что: с тех пор как люди открыли принцип движения в искривленном пространстве…
– Совершенно верно, – серьезно подтвердил Стлур. Женщина снова что-то шепнула ему на ухо.
– Итак, продолжаю, – Скотт предусмотрительно отвернулся от вулканцев.
– Это устройство называется генератором Кохрейна. Назван он так в честь ученого Зефрема Кохрейна… Да, профессор Ла'кара!…
Профессор опустил поднятую руку и вежливо уточнил:
– Имя ученого правильно звучит так: Зейяфрем Ко'акрен!
Профессор повернулся к остальным экскурсантам и добавил:
– Вы знаете, господа, он родился на Альфа Центавре… Величайший человек! Скотт вздохнул.
– Совершенно верно: он был жителем Альфы Центавра. Но ведь у нас общие предки, не так ли? Выходцы с Земли…
В ту же секунду Ла'кара принялся теребить кончик своего галстука, чего особенно опасался Скотт, так как хорошо знал, что за этим последует.
– Поверьте мне, уважаемый мистер Скотт…
– Может быть, мы обсудим проблемы биологии как-нибудь в другой раз?!
– подала голос ТВан. – Мне бы не хотелось упустить возможность ознакомиться с этим генератором.
– Спасибо, доктор ТВан! – Скотт признательно посмотрел на женщину.
Прошлой ночью Ла'кара пришел в каюту Скотта, чтобы продолжить «дискуссию» о трилитии, прерванную появлением сотрудников безопасности накануне, во время приема на ангарной палубе. В ходе этого, с позволения сказать, обсуждения Скотт использовал все свои наиболее веские аргументы, включая бутылку коньяка. И все-таки ему так и не удалось вывести этого беднягу из мрака невежества. Дошло до того, что главный инженер начал сомневаться, знает ли Ла'кара основные принципы элементарной мультифизики.
И поэтому сейчас он был искренне благодарен вмешательству Т'Ван.
– Почему бы нам всем сейчас не спуститься в камеру энергетических потоков? – предложил Скотт, указывая гостям на десятиметровую серебряную сферу, полушарием выступающую над корпусом генератора.
Когда экскурсанты во главе со Скоттом вошли в камеру, их встретила младший лейтенант Хелена Салернова. Скотт приказал ей открыть шахту визуального обзора в нижнем сигменте сферы.
Скривив лицо в недовольной гримасе, девушка подняла крышку панели управления. Вид у нее был несколько усталый и сонный: она долго пробыла на вчерашнем банкете в надежде отоспаться сегодня. Но мистер Скотт назначил ее на это, как он объяснил, «почетное» дежурство в знак поощрения за любознательность: Хелена была одной из тех двух техников, задавших ему на приеме в присутствии профессора Ла'кары вопрос о трилитии. Салернова, подавив зевок, включила разрешительный код, затем отодвинула защитный люк и подождала, пока индикатор визуального обзора не показал, что иллюминатор из прозрачной керамики потемнел и теперь защита для человеческих глаз достаточно надежна. Затем она нажала кнопку и отключила устройство, которое не давало защитной плите самопроизвольно открываться.
Скотт забыл о своем раздражении против Хелены в ту самую секунду, когда экскурсанты восхищенно охнули при виде открывшегося им удивительного зрелища. Изумительные по красоте, яркие кохрановые потоки энергии ослепительно сияли, дрожали и разбивались миллиардами сверкающих искр в сумасшедшем вихре невиданных окрасок. Казалось, это буйство энергии разворачивается прямо перед их глазами. Конечно, вулканцы никак не показали своего отношения к этому необычному зрелищу, и все же Скотт заметил восхищение и удивление в их глазах.
– Вы видите эффект интерференции тонких потоков гиперпространства в наш четырехмерный пространственный континуум, – начал объяснение Скотт. Поля, образованные здесь…
– Мистер Скотт! – крикнул вдруг лейтенант Абрананд, схватившись за медальон своего датчика радиоактивности и внезапно побледнев, как смерть.
В ту же секунду центральный индикатор медальона налился зловеще красным светом и тревожно завизжал звуковой сигнал опасности.
Скотт мгновенно окинул взглядом датчики у всех присутствующих – ни у кого – ничего, и сигналы молчат. Он улыбнулся:
– Спокойно, парень. Ты так долго теребил свой индикатор, что бедная штуковина сломалась и…
Вдруг, в этот самый момент, звездолет накренился! И сразу красным огнем загорелись все медальоны, и их сирены завыли зловещей какофонией угрозы. Легкая вибрация генератора сменилась резкой тряской. Своими натренированными чувствами Скотт улавливал каждое движение, каждый звук.
Малейшее колебание стрелок на панели приборов говорило ему о том, что происходит с установкой.
Движения инженера стали почти автоматическими. Это была его работа.
– Коммодор, уведите людей в лифт! Хелена, закрывай смотровую шахту! Салернова бросилась к пульту управления, ее пальцы забегали над кнопками и тумблерами.
– Не смотри в шахту! Не смотри! – закричал Скотт.
Он открыл аварийный ящик, находившийся возле сферы энергетических потоков, и выхватил энергетический нейтрализатор. Необходимо было перекрыть поток энергии, прежде чем вся его мощность исчезнет.
Корабль снова вздрогнул. Его инерционные глушители мгновенно отреагировали на изменения поля искусственной гравитации, и Скотт с участниками экскурсии повалился на палубу. На блестящей поверхности генератора отражались мигающие огоньки, завывали сирены.
– Уводите отсюда всех немедленно! – закричал Скотт коммодору. Та с усилием выпрямилась, подошла к дверям служебного лифта и принялась заталкивать в него ученых. Краем глаза Скотт увидел, как Стлур и Т'Ван подхватили под руки упавшего Ла'кару и понесли его к лифту.
В следующее мгновение мощность поля окончательно упала. Яркое освещение отсека погасло, и наступила полная, абсолютная темнота, какая бывает только в беззвездном космическом пространстве. Но темнота длилась недолго. Мгновение спустя защитный состав, затемняющий смотровую шахту, стал абсолютно прозрачным, и энергетические потоки Кохрейна, ослепительные и торжествующие, залили отсек.
Кирку удалось встать с палубы, на которую он рухнул после толчка, потрясшего крейсер.
– Доложите о потерях! – крикнул он Ухуре. В этот момент на капитанском мостике потускнели все сигнальные огни, послышался отдаленный грохот.
– Включите аварийное освещение! – донесся с инженерного поста голос лейтенанта Ласкея.
Огни заморгали и загорелись вновь. Оборудование опять заработало нормально.
– Рулевой, включить все защитные поля! – приказал Кирк. Что бы ни сотрясало корабль, ощущение было таким, словно произошло столкновение энергетических лучей.
– Капитан, мощность ворп-установок исчезла! Переходим на досветовую скорость! – доложил Зулу, не отрывая глаз от экрана и сосредоточившись на маневрах, необходимых для перехода корабля в нормальное космическое пространство: в любую секунду «Энтерпрайз» мог разлететься на куски от потрясения, вызванного несбалансированным перемещением из одной скорости в другую.
– Защитные поля на аварийной мощности! – доложил Чехов с поста вычислительных систем. – Правда, работают они только наполовину!
– Где доклад о повреждениях, Ухура?! – Теперь Кирк стоял позади Зулу, напряженно всматриваясь в главный сенсорный дисплей. Но нигде не было видно никаких противников.
Ухура прижимала наушники к ушам, напряженно вслушиваясь во взволнованные голоса людей, докладывавших о положении на корабле.
– Кажется, падение мощности локализовано в двигательном отсеке, капитан. Нарушены схемы связей между силовыми установками! Никаких сведений о нарушении корпуса или о нападении на крейсер нет!