– Мира, как нам добраться до Шрадека?
Однако, прежде чем она успела ответить, Нэнси сделал шаг вперед.
– Доктор и лейтенант Ухура одеты в гражданское, так что они могут пойти со мной и с Мирой. У меня есть служебные пропуска, поэтому им легко можно будет пройти в помещение для ученых. А вы со Споком доедете туда в прицепной тележке.
– В прицепной тележке? – изумленно переспросил Кирк. Нэнси не менее изумленно посмотрел на него.
– А как, по-вашему, Изыскатель-Два заставил «помощника» привезти вас сюда? Вы думаете, что он тащил вас по всем тоннелям в таком виде и просил солдат отвернуться? – С этими словами Нэнси отвернул покрывало с платформы, на которой Кирк несколько минут назад пришел в себя. Оказалось, что это закрытая повозка на колесах примерно такого же размера, как и сам «помощник». На одном конце у нее находилось специальное устройство, которое, как заметил капитан, могло прицепляться к выступу на задней части «помощника».
– О! – слабо произнес Кирк. – А я как раз хотел узнать у вас, как меня сюда доставили.
Скотт почувствовал под рукой вибрацию светящегося купола идентификатора. Он нервно оглянулся на оператора, который колдовал за пультом своего терминала «Марк II» в углу следственного отсека управления безопасности. Оператор запустил руку в свою пышную темную бороду и посмотрел на коммодора Вулф, стоявшую рядом.
– Подтверждается! – сказал он. – Лейтенант говорит правду, коммодор.
На детекторе – три из трех, как и у доктора Стлура.
Коммодор воззрилась на Скотта. Он почувствовал, как в душе растет возмущение, но постарался ничем: ни взглядом, ни поступком – не выдать его, чтобы не лишиться призрачного шанса заставить-таки коммодора поверить ему. Жизнь Спока и даже капитана зависели от того, сможет ли он доказать коммодору, что настоящая опасность ученым на Приме угрожает не со стороны офицеров «Энтерпрайза», а со стороны роботов.
– Медицинские анализы! – потребовала коммодор.
Андорианин в форме, стоявший рядом с ней, помахал медицинским сканнером над головой и перед грудью Скотта, а потом прочитал данные на своем трикодере.
– Абсолютно никакого присутствия тормозящих наркотических средств и небиологических имплантантов, коммодор, – разочарованно прошипел он.
Вулф склонилась к терминалу и сама внимательно прочитала данные, затем выпрямилась, очевидно, приняв какое-то решение.
– Поставьте детектор на автоматику! – приказала она оператору. – А сами уходите! Оба! – Кивнув андорианину, она сказала:
– Оставьте мне свой лучевой пистолет! Через некоторое время следственный отсек опустел: остались только коммодор и Скотт. Она села на стул, откинулась на спинку и посмотрела на Скотта презрительным взглядом.
– Мистер Скотт, – произнесла она наконец, – я полагаю, что, когда вся эта история кончится, вы все равно захотите остаться в рядах Звездного Флота, хотя, конечно, ваше положение будет значительно отличаться от того, каким было раньше, вы хотите этого, не так ли? – Сказав эти слова, она повернулась к дисплею компьютера.
Скотт проглотил комок в горле и ответил:
– Так точно, коммодор! Конечно!
– Хорошо, – продолжала Вулф, продолжая следить, как отреагирует аппаратура на ответ инженеpa. – Скажите мистер Скотт, вам известно, какие наказания предусмотрены в уставах Звездного Флота за разглашение секретной информации?
– Да… – снова ответил он, усиленно стараясь понять, какое отношение все это имеет к тому, что он ей рассказал.
– Очень хорошо, – Вулф, прищурившись, посмотрела на инженера с «Энтерпрайза». – Так вот, позвольте мне сообщить вам, что часть из сказанного мной в вашем присутствии может попасть как раз под категорию секретности. Но какая именно часть, я вам говорить не стану, поэтому отныне вы будете прочно связаны вашей клятвой о неразглашении военной тайны и никому не расскажете о содержании нашего разговора, в противном случае, вам грозит пожизненное заключение на планету Рок. Вы понимаете, что я вам только что сказала?
– Так точно, коммодор, – сухим, прерывающимся голосом ответил Скотт.
– Что вы знаете об организации, известной под названием Адепты Т'Пел?
– Глаза Вулф так и впились в цифры, появившиеся на детекторе «Марк II».
А Скотт, услышав вопрос, растерянно посмотрел на горящие световые полосы под потолком отсека. Это имя почему-то показалось ему странно знакомым.
– Я… э-э-э. Нет, я ничего не знаю об этой организации, – сказал он.
– Индикатор на детекторе говорит другое, мистер Скотт, – сурово, словно произнося приговор, объявила коммодор. – Я даю вам последний шанс сказать мне правду!
– Ах, да! Т'Пел! – внезапно вспомнил Скотт. – Об этом капитан спрашивал у доктора Стлура.
Коммодор улыбнулась, и Скотт внезапно испугался, что нечаянно выдал капитана, сказав то, чего не следовало говорить.
– Какого рода информацию желал получить капитан? – продолжала расспрашивать Вулф.
Скотт нахмурился, стараясь восстановить в памяти разговор в читальном зале.
– Капитан… э-э… капитан спросил доктора Стлу-ра, что означает это имя, как раз перед тем, как мы собрались идти к вам.
– И что ответил вулканец? Скотт снова нахмурил лоб, припоминая ответ Стлура.
– Доктор сказал, что это имя… его бабушки.
Для самого Скотта это не имело никакого смысла, но по выражению лица Вулф было видно, что это известие чрезвычайно важное.
Вопросы и ответы продолжались еще очень долго, так как коммодор хотела, чтобы Скотт во всех подробностях восстановил разговор капитана и Стлура. Когда Скотт закончил, Вулф потерла устало глаза и, подперев щеку ладонью, глубоко задумалась.
– Коммодор, – окликнул ее Скотт, не в силах дальше оставаться в неизвестности.
Вулф посмотрела на него, разрешая задать вопрос.
– Почему вдруг такая перемена?
– О чем вы, мистер Скотт? – не поняла она.
– Почему вы так относитесь к капитану? Я хочу сказать, что мне понятно, почему вы посадили Спока под домашний арест. Получив послание из штаба Звездного Флота, когда мы подлетали к вашей Базе, вы не могли поступить иначе и выполнили приказ. Даже сам Спок признал совершенно логичным ожидать от вас, что вы будете подозревать его в совершении диверсии на кохрановых генераторах.
Коммодор, услышав это, удивленно расширила глаза, но промолчала.
– Но чего я не могу понять, так это почему вы так набросились на капитана?! Конечно, он защищал мистера Спока, потому что сильно сомневается в выдвинутых против него обвинениях. Но неужели вы не понимаете, что Спок – это его… его экипаж. Да у капитана Кирка просто нет другого выбора! – Скотт взволнованно посмотрел на коммодора. Он не собирался говорить так много. И не хотел, чтобы она подумала, будто он бросает ей вызов. Но мысль о том, что Кирк – его командир и он просто обязан защитить его от несправедливости, вынудила инженера говорить. Он сказал то, что подсказывали ему сердце и чувство долга.
Вулф посмотрела на Скотта долгим, тяжелым взглядом.
Его удивило, что за всю его речь она ни разу не взглянула на показания детектора. И наконец она заговорила:
– Мистер Скотт, вы хорошо знаете, что за человек Джеймс Т. Кирк? Она не дала ему ответить и сразу продолжила:
– Вы хоть представляете себе, сколько на свете людей – мужчин и.женщин – мечтает стать капитаном и командовать звездолетом? Иметь шанс идти первым? Быть первыми! Видеть и испытывать то, чего никто не видел и не испытывал до них. Кирк – один из тех, кому удалось этого добиться. Он много и упорно работал. Я это знаю.
Он много работал в Академии – я преподавала у него, поэтому и знаю. Но там было огромное множество и других, кто работал не менее упорно, мечтал так же самозабвенно, как и он, но так и не смог этого добиться, потому что в Звездном Флоте слишком мало кораблей галактического класса. – Вулф встала, резко отбросив волосы назад, и посмотрела на Скотта глазами, в которых одновременно был и вопрос, и ответ ему. – Никто точно не знает, как отборочный комитет решает, кто получит звездолет, кто – крейсер, кто станет командиром Звездной Базы, а кто – космопорта. А я слишком долго была на службе, чтобы понять одно: начальству вопросов не задают. Я прошла через это, мистер Скотт. И я приняла это. И могу также добавить, что я не зверь. Если бы я им была, я не смогла бы удержаться во Флоте.
Она взяла лучевой пистолет, про который совсем уже было забыла, и Скотт напрягся совершенно непроизвольно, но в следующую секунду увидел, что коммодор просто прицепила оружие к поясу. От нее не ускользнула реакция инженера с «Энтерп-райза», и она, усмехнувшись, продолжила:
– Так вот, я удержалась и сейчас учу всех тех, кто приходит в Академию. Те же самые надежды, те же самые мечты у очень многих, Скотт…
Галактический крейсер… Полеты к дальним мирам… Я обучаю их как можно лучше, отдаю им все, что знаю… И когда один из моих курсантов все же добивается этого, ну или хотя бы почти добивается, я радуюсь за него или за нее. Потому что, когда мой студент уходит в дальний космос, к неизвестным мирам, частичка меня уходит вместе с ним.
Она прижала палец к выключателю детектора «Марк II», собираясь вызвать обратно часового, и закончила:
– И вот я увидела, что Кирк нанес удар по всему этому. Я увидела, как он взял все, что имел и чего добился, и бросил в лицо всем тем, другим, и мне в том числе, которые отдали бы полжизни, лишь бы получить тот шанс, который выпал ему. Так вот, мистер Скотт, насколько я понимаю, Джеймс Т.
Кирк – просто предатель. Он предал не Звездный Флот и не Федерацию, он предал мечту, мистер Скотт. Мечту!
Итак, Скотт услышал ответ на свой вопрос. Но, что он может теперь сам ответить стоящей перед ним много повидавшей женщине?
– Он не предатель, коммодор, – тихо сказал он. – Точно так же, как и мистер Спок.
– Я бы очень хотела, чтобы вы были правы, мистер Скотт, – отозвалась Вулф. Голос у нее был спокойный, но глаза смотрели сурово и прямо, и Скотт чувствовал, что ей непросто дается это внешнее спокойствие. – Я бы хотела, потому что слишком многое поставлено на карту. И я не могу принять то, что вы мне с доктором Стлуром рассказали.