Поп сразу загорелся этой идеей.
- Без меня! - отрезала Жанна, которая мыслями была уже в Москве.
- Без тебя нас не возьмут, - вздохнул Поп. Жанна не могла скрыть торжества.
- А помнишь, как ты на меня вылупился, когда я предложила собрать группу? - сказала она. - Так и быть. Теперь прощаю!…
Поп, кажется, ничего не понял и буквально через день совершил роковую ошибку. «Мажоры» выступали в Клубе металлургов. Поп мимоходом заглянул в закуток, где переодевалась Жанна, и застал ее обнаженной по пояс. Жанна, охнув, прикрыла свою неразвитую, почти детскую грудь. Поп тоже смутился и решил спрятать смущение за грубостью.
- Нашла чего прятать! - развязно сказал он. - Такие прыщики зеленкой выводить надо!…
Жанна отработала концерт как ни в чем не бывало. А когда «Мажоры» собрались уходить, обнаружилось, что у драгоценной заграничной электрогитары, над которой так трясся Поп, варварски сломан гриф. Поп рвал и метал, но личность хулигана так и осталась неизвестной.
Больше с «Мажорами» Жанна не выступала. Это был для нее пройденный этап. Ее ждала столица.
Год 1977-й. Зоя
Постепенно Зою стали раздражать и неуравновешенная Жанна, и словно спящая на ходу Миледи. Сами они ничего не могли. О них нужно было постоянно заботиться. Хотя Жанка, не прекращая подготовки к экзаменам в институт, вполне могла бы пойти петь в ресторане или бренчать на пианино в детском саду, как ее мамаша. У Миледи вообще под боком жила тетка, пусть странная, но все-таки родня. Уж к тетке-то можно пойти, та же обещала помочь. И только она, Зоя Братчик, была одна-одинешенька. Верно мать учила: все сама!…
Когда было покончено с кедровыми орешками, у Зои возникла идея сдавать бутылки. В соседнем пункте приема стеклотары брали всякие, даже из-под шампанского.
- Ты что предлагаешь? По помойкам ходить? - ужаснулась Жанна.
- Еще чего. По квартирам. В каждой хоть одна пустая бутылка да найдется.
- Кто ж нам даст?
- Дадут. Все просто. Звонишь. Здрасьте, я из Мосгаза.
- А газ-то тут при чем?
- Ты слушай. Осмотришь конфорки на плите для вида. А потом говоришь, что тебе пробу газа надо взять.
Нет ли, мол, хозяева, пустой бутылочки? Берешь вроде бы пробу, бутылку затыкаешь - и привет.
- Ты думаешь, люди такие дураки?
- Конечно.
Братчик, как ни странно, оказалась права. Бутылки отдавали безропотно. Осмелев, подруги освоили новый промысел в совершенстве. Даже Мидовская. Каждый день Братчик относила добычу в приемный пункт, где с ней уже стали здороваться. Одно было плохо. Территорию поиска приходилось постоянно расширять, так как появляться дважды в одном доме было опасно.
Но везение не могло продолжаться бесконечно. Однажды в девятиэтажной башне на Усачевке Братчик позвонила в стеганую дверь, из-за которой слышался разноголосый детский ор. Открыл ей сам хозяин, немолодой уже, но крепкий на вид человек с оловянными глазами.
- Мосгаз! - привычно объявила Зоя. - У вас утечки нет? Запаха не чувствуете?
Последний вопрос был нелепым. В квартире так пахло щами и кипятившимся в баке бельем, что газу в этом букете просто не оставалось места.
- Вроде все в норме, - сказал хозяин, разглядывая Зою оловянными глазами.
- Проверим.
- Минутку. У вас документ имеется? Удостоверение личности, например?
На этот вопрос Зое отвечать не хотелось.
- Как хотите, - сказала она, отступая. - Для вас же стараемся. Для вашей безопасности.
- Ну входите, - сдался хозяин.
Он прошлепал за ней на кухню. Зоя бегло осмотрела плиту, на которой действительно прели щи и клокотал бак с бельем.
- У вас бутылочки пустой не найдется? Мне пробу взять.
Хозяин крякнул, достал из дальнего угла пыльную пузатую бутылку из-под болгарского коньяка и протянул Зое. Братчик опрокинула ее горлышком вниз над включенной конфоркой и быстро заткнула ваткой.
- Вот и все, - сказала она. - А вы боялись.
- Ну и как? - спросил хозяин. - Ажур?
- Это анализ покажет.
- Анализ-то, может, и покажет. - Хозяин нехорошо усмехнулся. - А вот бутылочку эту у тебя не примут. Импортная.
Зоя чуть не выронила бутылку из рук.
- Сядь! - вдруг сказал хозяин жестко и прикрыл кухонную дверь. - Поговорим.
Почему-то Зоя послушалась и присела на табуретку. Хозяин, взяв с полочки сигареты, неспешно закурил.
- Соловых моя фамилия, - сказал он. - Звать Геннадий Михайлович. Не слыхала?
- Нет.
- А надо бы. Я здесь участковый. Мне уже жильцы доложили, что ходят по квартирам какие-то писюхи, бутылки собирают. Тебя как звать?
- Марина, - на всякий случай соврала Зоя.
- Старый трюк, Марина. С бутылками-то. Ты где проживаешь? Прописана где?
- В Сокольниках, - сказала Зоя наобум.
- Улица? Дом?
Зоя никаких улиц в Сокольниках не знала.
- И ты, значит, из Сокольников сюда за бутылками мотаешься? Как, ты сказала, тебя зовут?
- Марина.
- Врешь. И не Марина ты, и в Сокольниках не живешь, а скорее всего, вообще московской прописки не имеешь.
Зоя замерла с поникшей головой. Однако, несмотря на суровый вид участкового, она почувствовала, что у него возникли какие-то особые соображения на ее счет. И не ошиблась.
- Ну ладно, - сказал Соловых. - Как тебя на самом деле звать?
- Зоя.
- Смотрю я на тебя, Зоя, - девчонка ты видная, все при тебе, а занимаешься какой-то мурой. Тебе, похоже, и посоветоваться-то в Москве не с кем. Ты, поди, думаешь, что участковый - зверь. А я ведь не только к порядку призвать - я и помочь кое в чем могу. Только со мной по-человечески надо.
- Понимаю, - сказала Зоя на всякий случай.
- Ты по-человечески - к тебе по-человечески. Где ночуешь-то?
Зоя подозрительно взглянула на участкового. Что-то в его вопросе напомнило ей рыночного Арифа.
- Так где?
Зоя еще немного помедлила и сдала с потрохами бабу Любу. А что оставалось делать?
- Знаю бабу Любу, - сказал Соловых. - Лужнецкий проезд, дом четырнадцать. Так?
- Так.
- Неблагополучный дом. Пьянки, дебоши, рукоприкладство. И молчок. Круговая порука.
Не дело это, Зоя. Надо информировать о случаях. Чтоб порядок был. Согласна?
Просто как в детективе: сначала провал, потом вербовка. Зое стало смешно.
- Мы еще поговорим подробнее, - гнул свое участковый. - В неслужебное время. Ты хахаля-то еще в столице не успела завести? Нет? Ну, значит, со свободным временем проблем не будет. Заскочу как-нибудь вечерком.
Заскочит вечерком и накроет Жанку с Миледи?
- Да я и сама могу зайти, - поспешно сказала Зоя.
- В общем, договоримся. - Соловых растер окурок в блюдечке. - А с бутылками прекрати. Нынче же. Вон бабе Любе давно на покой пора. Ты бы у нее тихонько это… перенимала бы мастерство. Потребуется новый дворник, а ты уже под рукой. Это разговор между нами. Не распространяйся.
Зоя и не собиралась. Она просто объявила подругам, что с бутылками надо завязывать.
- Нас милиция засекла, - объяснила она.
- А как же теперь жить?…
Этого Братчик не знала, но в ее голове уже созревал новый план. Она решила бороться за Москву в одиночку.
Год 1977-й. Жанна
Когда Миледи и Зоя в поисках Жанны добрались до ГИТИСа, там давно уже закончился очередной тур экзаменов по актерскому мастерству и все разошлись.
Подруги вернулись в дворницкий подвал.
- Дома она! - облегченно вздохнула Зоя, обнаружив, что дверь не заперта.
Другого варианта и быть не могло, поскольку баба Люба уехала на недельку погостить к брату под Рязань.
- Жанна! - позвала Зоя, входя в подвал. Ответа не последовало. Подруги тревожно переглянулись.
- А ну посмотри в ванной! - приказала Братчик Миледи. - Может, она там отмокает.
Миледи осторожно отвела рукой клеенчатую занавесочку и отскочила с истошным визгом.
- Что?…
- Она там… там… - У Миледи тряслись губы.
Зоя рывком отдернула занавеску и остолбенела.
В розовой от крови воде лежала с закрытыми глазами мертвая Жанна.
Так, во всяком случае, показалось Зое. К счастью, только показалось. Когда Зоя вытаскивала обмякшее тело из ванны, ресницы Жанны чуть заметно дрогнули.
- Жива она! Жива!… - заорала Зоя. - Слышишь, Миледи?…
Но от Миледи все равно не было никакого толку. Она забилась в угол, где так и просидела, пока Братчик перетягивала Жанне руку выше надреза, пока встречала вызванную по телефону «Скорую», пока врачи на носилках уносили недвижимую Жанну из подвала…
Навестить Жанну в больнице подругам позволили лишь на третий день. И то под честное слово не касаться неприятных тем, а уж тем более неудавшегося самоубийства.
Жанна встретила их пустым взглядом из-под одеяла.
- Ну как ты тут?…
- Кто такой Кащенко, не знаете? - неожиданно спросила Жанна.
- Врач вроде бы… - ошеломленно ответила Зоя. - Тут в Москве психушка его имени. Дурдом.
Сказала - и осеклась.
- Понятно… - Жанна бледно улыбнулась.
- У тебя что, не получилось? - промямлила Миледи и тут же получила от Братчик ощутимый удар локтем.
- И не могло, - сказала Жанна. - Потому что там, на экзамене, не я была. Кто-то другой. Жалкая трусиха и бездарь. Но запомните мои слова, девчонки. Они еще пожалеют. Они еще будут на меня у входа лишний билетик спрашивать. Цветы на сцену носить. Они еще сами загремят в Кащенко!
Она взглянула на подруг сумасшедшими глазами и вдруг громко пропела внезапно окрепшим голосом:
- Блоха! Ха-ха-ха-ха!…
Через неделю ее выписали. Домой Жанна написала, что поступила в ГИТИС и поселилась в общежитии. Она была твердо намерена добиться своего, хотя пока не представляла, как это будет происходить. Знала одно: уезжать отсюда нельзя.
Не собиралась домой и Миледи. Ей нравилась необъятная, шумная, сверкающая столица с бесконечным потоком машин, толпами хорошо одетых людей, веселыми огнями ресторанов и множеством заманчивых витрин.
Если бы подруги засобирались обратно, Миледи по своей бесхарактерности поехала бы с ними. А поскольку об этом даже разговоров не велось, она и не дергалась.