Благодаря ее сумасшедшему успеху в Кратове и его окрестностях у Ромки, давно смирившегося с ролью рядового ресторанного лабуха, взыграло забытое тщеславие. Он разыскал в Москве своего прежнего приятеля, работавшего теперь музыкальным редактором на радиостанции «Юность», и уговорил его сделать пробную запись Жанны. Приятель обещал позвонить, когда представится удобный случай. Он собирался продлить на часок какую-нибудь очередную запись, чтобы заняться с Жанной.
В ожидании судьбоносного звонка Ромка гонял музыкантов в хвост и в гриву. Жанне тоже доставалось.
- Ты пойми! - кричал на нее Ромка. - Это тебе не в кабаке фикстулить! Это профессиональная запись! В ДЗЗ!
- Где, где?
- В Доме звукозаписи, тундра! Там любую лажу на раз словят! Просекла?
Но Жанна не испытывала священного трепета. Просто удивительно, как за такой короткий срок она стала совершенно не похожа на ту истеричку, которая позорно провалилась на экзамене в ГИТИС! Перепады в ее настроении случались и теперь, но Жанна научилась брать себя в руки, чего бы это ни стоило.
И вот однажды Ромка, опоздав к началу выступления, ворвался в ресторан сам не свой от волнения.
- Значит, так, чуваки, - сказал он. - С киром сегодня кочумаем. За глоток пива убью! Поняли? Завтра в двенадцать ноль-ноль нас ждут на Качалова, в ДЗЗ. Паспорта возьмите, там по пропускам. Шею помыть, зубы почистить. Все!
- А что будем записывать? - спросила Жанна.
- Решим на месте. С редактором. А сейчас пошли лабать. Народ заскучал.
Играли они в этот вечер с особенным подъемом. Но зал был почему-то полупустым и реакция почти нулевая.
- В чем дело? - спросила Жанна в перерыве.
- Да тут сегодня какие-то деловые для разговора собрались, - сквозь зубы пояснил Ромка. - Меня директор просил потише играть. Для фона только.
- А нам-то что? - сказал Стас. - Нам еще лучше. Без напряга.
Но без напряга не получилось.
Где-то около десяти вечера у входных дверей началась непонятная возня. Внезапно пожилой швейцар пушинкой отлетел в сторону, и в зал ворвалась милиция. Музыка смолкла.
- Спокойно, граждане! - раздался властный голос. - Всем оставаться на местах. Проверка документов.
В ту же секунду из-за углового столика вскочил толстячок азиатской наружности.
- Ложись, мусора! - визгливо крикнул он. - Ложись! Убивать буду!
В его вытянутой руке плясал пистолет.
Кто-то из милиционеров неосторожно шевельнулся, и тотчас грохнул выстрел. Потом второй. В зале возникла паника. Милиционеры, укрываясь за опрокинутыми столиками, открыли ответный огонь. Внезапно погас свет. В темноте началась уже полная неразбериха с отчаянными криками, треском выстрелов и звоном бьющейся посуды.
Насмерть перепуганная, Жанна забилась в подсобку и дрожа сидела там, пока не наступила тишина. Когда она наконец осмелилась высунуть нос, то увидела страшную картину. У дверей в неловких позах лежали два убитых милиционера. Еще троим делали перевязку. В углу с кровавой пеной на губах задыхался какой-то человек.
Задравшаяся штанина обнажила протез. Стрелок азиатской наружности бесследно исчез. В зале хозяйничали врачи «Скорой помощи» и уцелевшие милиционеры.
Но больше всего потрясло Жанну то, что произошло с Ромкой. Он сидел на стуле, зажав руками живот, и сквозь его пальцы сочилась кровь.
- Ромка!… - прошептала Жанна, наклоняясь к нему.
- Уходи, - сказал он одними губами. - Уходи отсюда. Влипнешь.
Жанна незамеченной выскользнула через черный ход. В ресторан она больше не вернулась. Там милиция похватала всех подряд. Началось следствие, наделавшее массу шума далеко за пределами Кратова. Жанна целыми днями скрывалась в Москве и возвращалась в свое кратовское жилье только ночью. Хозяйка квартиры испуганным шепотом передавала ей последние слухи. «Дружбу» сначала опечатали, а потом и вовсе снесли. Музыканты из ансамбля куда-то пропали. А бедный Ромка умер в местной больнице через два дня после перестрелки.
Жанна долго рыдала, узнав об этом. Но жизнь тем не менее продолжалась. Надо было начинать все сначала. Жанне удалось вычислить приятеля Ромки на радиостанции «Юность». Она дозвонилась до него из автомата.
- Здравствуйте. Это Рыжик, - сказала она, почему-то уверенная, что Ромка именно так рекомендовал ее своему приятелю.
- Какой еще Рыжик?
Жанна тут же исправила свою промашку, сказав совершенно другим тоном:
- Роман умер.
- Я слышал.
- Неделю назад похоронили.
- Понятно.
- Меня зовут Жанна, - сказала она. - Я пела у Ромы в ансамбле. Вы нас хотели записать, помните?
- Да, был какой-то такой разговор.
- Теперь ансамбля нет, но, может быть, вы меня одну послушаете?
Трубка долго молчала, потрескивая.
- Алло! - позвала Жанна.
- Вряд ли это получится, - сказал наконец бывший Ромкин приятель. - Вы ведь там в какой-то криминальный сюжет влипли, как я слышал?
- Но я-то ни при чем.
- Начальству не объяснишь. Извините. Жанна повесила трубку.
Годы 1947-1977-й. Малюля
Возраст у Малюли давно уже был пенсионный, однако уходить на покой она не собиралась. Правда, официально она нигде не работала. У нее никогда не было профессии, всю жизнь она просто где-то числилась для отвода глаз. В юные годы Малюля попала в группу очаровательных девушек, повсюду сопровождавших знаменитую футбольную команду лейтенантов ЦДКА. Она еще успела захватить постепенно сходящих со сцены тогдашних кумиров - Боброва, Бодягина, Ныркова, но и после их ухода еще какое-то время оставалась при команде, путешествуя с ней по разным городам.
Постепенно ночные проникновения в гостиничные номера и на тренировочные базы становились ей в тягость. А тут еще появлялись куда более заманчивые варианты. Пару-тройку лет Малюля помелькала в артистической среде и даже поработала в бюро обслуживания на Московском международном кинофестивале, где познакомилась и с самой Симоной Синьоре, и с Тони Кертисом.
А потом в ее жизни возник Антонио. Этот пожилой красавец из Неаполя был настоящим джентльменом. Благодаря ему у Малюли появилась трехкомнатная кооперативная квартира на Чистых Прудах. Он одел ее с ног до головы, на многие годы вперед обеспечил первоклассным парфюмом и купил Малюле ее первую машину. С ним она даже бывала на посольских приемах. Правда, ей пришлось подробно пересказывать все разговоры Антонио на явочной квартире КГБ в Лиховом переулке. Но, во-первых, неаполитанец появлялся в Москве по делам своей строительной фирмы не чаще двух раз в году, а во-вторых, никаких фактов, порочащих иностранного любовника, Малюля не знала. Зато ей не грозила высылка за сто первый километр.
Вся эта замечательная жизнь рухнула в одночасье. Сначала Антонио не пришел ночевать. Не вернулся он и в «Метрополь», где обычно снимал номер. А через три дня его истерзанный труп был обнаружен возле железнодорожных путей на станции Кратово.
Малюлю долго таскали на допросы, но ничего полезного для следствия она не знала. И хотя у нее были подозрения, что тут не обошлось без ребят некоего Сильвера, она даже наедине с собой боялась произнести это имя. Смерть Антонио сочли убийством в целях ограбления, и дело закрыли.
После этого первое время Малюля жила тем, что распродавала разные вещи, когда-то подаренные итальянцем. Продала и машину. Оставалась только квартира на Чистых Прудах, но Малюля решила, что скорее умрет, чем расстанется с ней. Начать все снова было невозможно. Той милой юной красотки с ласковым прозвищем Малюля давно не существовало. Прозвище, правда, осталось, но теперь оно принадлежало погрузневшей, утомленной жизнью женщине, донашивающей когда-то модные тряпки. На такой тупой крючок приличного мужика не поймаешь, да и молодая поросль была бойка и бесстыдна. Единственное, что оставалось у Малюли, это опыт. Его-то она и решила использовать.
Двух своих первых девчонок ей пришлось учить азам. Они не только не имели никакого понятия о технике полового акта - они ленились делать педикюр, поскольку, дескать, клиент пальцы на ногах не разглядывает. Они стеснялись надеть черное кружевное белье и безумно боялись забеременеть от орального секса. Кроме этого, Малюле приходилось устраивать свидания в собственной квартире, что, конечно, не лезло ни в какие ворота.
Но постепенно бизнес Малюли окреп, и она развернулась в полную силу Методом жестокого отбора Малюля сформировала надежную бригаду из пятнадцати девушек, плативших ей весьма внушительный оброк. Совесть Малюлю не мучила. Ведь это ей, а не им приходилось подкупать ментов и подкармливать венерологов. Девочки работали теперь на своей жилплощади или на квартирах у клиентов. К себе на Чистые Пруды Малюля вызывала девчонок только для серьезного разговора.
Все это стоило денег, но дороже всего Малюле обходилась «крыша», которой, по иронии судьбы, стал уже упомянутый Сильвер. Она выкупила у него за припрятанные на черный день доллары право работать на пятачке возле «Националя». Лучшего места в Москве было не сыскать. Раз в неделю к Малюле приезжали за деньгами мальчики Сильвера. Но они же следили за тем, чтобы у «Националя» никто посторонний и носа не мог показать.
Капитан Лубенцов из 108-го отделения вышел на нее сам. В Москве начинались облавы на уличных проституток, и он предложил за соответствующую мзду держать Малюлю в курсе этих операций. Сильвер посоветовал принять предложение капитана. Но что-то в последнее время милицейский информатор стал ошибаться. Возможно, кто-то из его коллег тоже нуждался в тайном приработке. Вот это-то и бесило Малюлю. Смириться с незапланированными расходами она не могла…
Год 1996-й. Банкирша
Этот телефонный звонок был как гром среди ясного неба.
Впрочем, она предполагала, что счастье, которым ее душа была переполнена в последние дни, не могло длиться вечно. Но что все это кончится так страшно, невозможно было представить.
Она сразу же узнала голос подруги, но та торопливо предупредила: