- Всем, всем хватит! - объявила Зоя, наклоняясь к сумке за очередной курочкой.
А когда она выпрямилась, то увидела, что завод у курочек кончился и толпа, насладившись необычным зрелищем, растекается в разные стороны.
- Эй, товарищи турки!… - растерянно позвала Зоя. - Я не концерты вам тут давать приехала. Это же на обмен. Я ведь много не попрошу. Сговоримся!…
Но сговариваться с ней никто не хотел. Еще полчаса Зоя простояла дура дурой посреди шумного турецкого базара со своими жестяными курочками. Какие там дубленки! Весь этот металлолом тут даром никому не был нужен.
Зоя мысленно обматерила всех турок, потом верного человека с его идиотским советом, а под конец себя - за непроходимую глупость. Ей сразу полегчало. Она представила, как выглядит со стороны, и расхохоталась. Турки опасливо обходили хохочущую русскую. Наверное, им казалось, что у нее от непривычной жары крыша поехала.
Тащить свой несбытый товар обратно Зоя не собиралась. Для этого действительно надо было сойти с ума. Все дни до отъезда на родину она гуляла, любуясь местными красотами, и раздавала заводных курочек детям. Сумка всегда была с ней. Когда последняя курочка перекочевала в руки какого-то чумазого турчонка, Зоя вздохнула свободно. А одна женщина, тоже челнок, сказала ей:
- Ну, теперь тебя в Турции надолго запомнят.
- Конечно, - ответила Зоя. - Еще легенды будут обо мне слагать.
- А что? Вполне. Они еще таких не видели.
- И вряд ли увидят, - сказала Зоя.
В той памятной поездке она если что и заработала, так только стойкую аллергию на курятину…
Больше Зоя ничьих советов не слушала. Изрядно поколесив по зарубежью, она сама могла давать вполне профессиональные советы. Дела у нее шли хотя и не без осложнений, но достаточно бойко. Зоя обнаружила способности к коммерции. Она и сама приоделась, и мужа привела в божеский вид. Соловых, правда, кожаный пиджак или замшевые мокасины всегда надевал со скандалом. В заграничных вещах он почему-то сразу весь деревенел и лицо его принимало мученическое выражение.
А уж Маринку Зоя одевала как куколку.
Кстати, давно пора было показать ее бабушке, которая больше не работала проводником, поскольку вышла не пенсию. Зоя регулярно посылала ей открытки, в которых скупо рассказывала о своей жизни. Мать отвечала редко. К тому же она писала таким неразборчивым почерком, что Зоя могла с трудом разобрать лишь несколько слов. Письма эти только подтверждали, что мать жива, а об остальном можно было лишь догадываться.
Год 1985-й. Миледи
Конечно, Миледи могла спокойно прожить до старости, продолжая водить за нос несчастных дурех с помощью карт «таро». Но в последнее время всяких гадалок, колдунов и экстрасенсов развелось видимо-невидимо.
Не факт, что она могла бы выдержать все возрастающую конкуренцию. Кроме того, гадание успело осточертеть ей до предела. Где-то за стенами ее однокомнатной квартиры шла бойкая и веселая жизнь. Она же в свои, в общем-то, пустяковые годы сидела затворницей, словно древняя старуха. Единственное, что позволяла себе Миледи, это раз в месяц пообедать в каком-нибудь дорогом ресторане. Мужики, конечно, липли к ней. И один, очень приличный на вид, даже ночевал у нее однажды, запросто сломив ее слабое сопротивление.
Ночью все было как надо. Миледи вновь ощутила властную силу мужских прикосновений и проснулась почти счастливой.
- Лапа!… - пробормотала она, протягивая руку.
Но место рядом уже успело остыть. Это было бы полбеды, но, уходя, этот очень приличный на вид мужчина, бессовестно обшарил квартиру и унес все, что представляло какую-то ценность. С тех пор Миледи зареклась пускать к себе незнакомцев.
С несколькими она провела ночь в их квартирах. Но тоже как-то все не очень удачно. У одного жена должна была вот-вот вернуться с дачи, другому чуть свет надо было нестись на работу, третий вообще без объяснений выставил ее за дверь, едва продрав глаза. Конечно, ее предназначением по-прежнему было принадлежать кому-то. Но не несколько же часов всего лишь. Это уж совсем никуда не годилось.
Теперь в ресторане она не поднимала от тарелки глаз, потому что знала - в ее взгляде мужчины безошибочно читали приглашение. Ее ежемесячный маленький праздник перестал приносить удовольствие.
Неизвестно, как бы все сложилось дальше, если бы однажды в ресторане «Берлин» она не встретила платиновую Филю.
Уже допивая кофе, Миледи почувствовала на себе настойчивый взгляд. Она не удержалась и подняла глаза. И увидела за соседним столом Филю. Та помахала ей рукой, снялась с места и подошла.
- Миледи! - сказала Филя, улыбаясь. - А я смотрю: ты или не ты?
- Я.
- Привет!
- Привет, Филя!
Филя подсела к Миледи.
- Выглядишь шикарно. Что поделываешь?
- Да так… - сказала Миледи со своей обычной улыбкой. - А ты? Все там же?
- Нет. Я с «Националем» давно завязала. Там сейчас уже пятнадцатилетние работают. И потом, после истории с Малюлей все наперекосяк пошло. Она умерла, я слышала?
- Ага, - сказала Миледи. - Сердце.
- Еще бы! Всю жизнь на нервах. Ты-то как? Почему одна?
- Сама удивляюсь.
- Нашла себе богатенького старичка? За стол в таком ресторане кто-то должен платить.
- Вот я и плачу.
- Сама? Тебе что, Малюля наследство оставила?
Тема эта была Миледи неприятна. У нее даже исчезла обычная улыбка.
- А как ты? - спросила Миледи.
- Что я? Я теперь в кино снимаюсь, - сказала Филя, как о чем-то обыкновенном.
- В кино?!
- Ну да. А ты что, хотела бы попробовать? - Филя пристально посмотрела на Миледи.
- Да я же ничего не умею.
- А там и не надо ничего уметь.
- Как же не надо? А меня даже из школьного драмкружка выгнали.
- Там не драмкружок, - Филя усмехнулась. - Я уверена, что у тебя получится. С твоими-то внешними данными.
На это Миледи ничего не возразила. Она по-прежнему каждый день разглядывала себя в зеркало и оставалась собой довольна.
- Если хочешь, я могу тебе устроить пробу, - сказала Филя.
- Ты?
- Ну не я, а Феликс.
- Кто это?
- Режиссер. Да вон он за столиком. Мы сегодня вместе обедаем.
Миледи взглянула на молодого мужчину за соседним столом. У него была курчавая бородка, изрытое оспой лицо и большие залысины.
- Пойдем, я тебя познакомлю.
Филя за руку подвела Миледи к Феликсу:
- Знакомьтесь. Феликс, это Миледи.
Феликс посмотрел на Миледи пустыми глазами. Его челюсти методично перемалывали бифштекс.
- Присаживайтесь, - сказал Феликс невнятно. - Выпьете что-нибудь?…
Миледи так никогда и не узнала, что вся эта сцена знакомства была разыграна как по нотам. Сама встреча с Филей действительно была делом случая. Но Феликс сразу положил глаз на Миледи и дал Филе задание познакомить их.
Не прошло и трех минут, как Феликс все с тем же пустым взглядом сказал:
- Ты мне годишься. Буду тебя снимать.
Миледи порозовела от волнения.
- А что это за фильм? - спросила она.
- О любви, - сказал Феликс. - О чем еще сегодня можно снимать? О любви. Оплата почасовая.
- Очень хорошие деньги, - вмешалась было Филя, но Феликс так посмотрел на нее, что она закашлялась.
- А на какую роль я подойду?
- У всех женщин всегда одна и та же роль, - ответил Феликс, утирая бумажной салфеткой жирный рот. - Любить и быть любимой. Это все умеют без всяких театральных школ. Все, за редким исключением.
- А вдруг я как раз исключение?
Пустые глаза Феликса остановились на Миледи:
- Не похоже. А впрочем, посмотрим. Ты сейчас свободна?
- Прямо сейчас?
- Надо спешить, пока молода.
Филя под столом толкнула ее ногой.
- Да, я свободна, - сказала Миледи.
- Тогда поехали, - Феликс кивнул Филе. - Завтра в восемь. Не опаздывай.
На улице Феликс остановил такси и повез Миледи в Замоскворечье. Там их ждала необжитая квартира на девятом этаже панельного дома.
- Я эту квартиру для репетиций снимаю, - объяснил Феликс. - У меня всего сорок минут, так что давай сразу к делу. Мне нужно твою фигуру посмотреть.
- Пожалуйста. - Миледи стояла, улыбаясь.
- Не в одежде же! - сказал Феликс с легким раздражением. - Ты бы еще шинель до полу надела!
Миледи не стала возражать. Бесспорно, он лучше знал, что нужно для кино. Она без всякого стеснения сняла с себя одежду, оставшись лишь в крохотных трусиках и лифчике.
- Грудь у тебя, надеюсь, не накладная? - грубовато пошутил Феликс.
Миледи отбросила в сторону лифчик.
- Все без обмана, - сказал Феликс. В его пустых глазах зажглись опасные огоньки. - Давай уж до конца, Миледи.
Трусики упали к ногам. Миледи переступила через них. Стыда она не испытывала. Она знала, что своей фигуры может не стыдиться.
- Повернись, - сказал Феликс. - Так. Удовлетворительно. Даже больше чем удовлетворительно.
Руки Феликса по-хозяйски прошлись по ее телу. Миледи почувствовала, что привычно погружается в сладкий туман.
- Лапа!… - сказала она, поворачиваясь к Феликсу так, чтобы ему было удобно.
Сорок минут обернулись двумя часами. Феликс был неутомим в поисках новых комбинаций. Миледи ему ни в чем не уступала. Не зря же в свое время она изучила в доме у Малюли игривые журнальчики. Ей было хорошо, она опять принадлежала кому-то. Да еще этот кто-то был кинорежиссером, а в кино другим способом не попадают. Это всем известно.
- Черт возьми! - вдруг сказал Феликс, взглянув на часы. - Я горю! Давай, давай, Миледи! Как в казарме по сигналу!
Они быстро оделись, договорившись на ходу, что завтра вечером, в половине восьмого, за Миледи заедут домой и отвезут ее на съемку…
Год 1985-й. Зоя
Когда Маринка окончательно окрепла, Зоя все-таки собралась с ней к матери. Тем более что скорый поезд шел туда всего трое суток, а не пять, как раньше. За неделю до отъезда Зоя дала матери телеграмму, чтобы их с Маринкой встречали.
Увидав из вагонного окна гигантское смрадное облако, висевшее над родным городом, Зоя почувствовала, что сердце у нее защемило. Она словно возвращалась в детство, которое давным-давно ушло в прошлое. Зоя искала в толпе встречающих знакомые лица, но на перроне толпились чужие люди, словно за эти годы тут сменилось все население.