Все получалось так, как она себе и представляла. Магия сценического образа продолжала окружать ее и в жизни. Золтан несомненно попал под это очарование. Он продолжал видеть ее такой же ослепительной, какой она была на сцене. Жанна торжествовала свою первую победу, тем более что венгр был самым заметным мужчиной на теплоходе. Окружающие, перешептываясь, не сводили с них глаз.
На второй день пути Золтан смущенно попросил у Жанны разрешения включить «Слезы шута» в свой репертуар, и Жанна милостиво позволила, догадываясь, что он хочет от нее совсем другого.
Между тем приближалась последняя ночь на теплоходе. Золтан непонятно медлил, и чуточку захмелевшая Жанна решила сама поторопить события.
- Тут так шумно, - сказала она, обводя затуманившимся взором переполненный бар. - Пойдем ко мне.
Прихватив свои коктейли, они отправились в каюту Жанны.
- Ты ведь этого хотел? - спросила Жанна, запирая дверь на ключ.
- Да… хотел… Но понимаешь…
Золтан в волнении совсем позабыл русские слова и только нелепо взмахнул руками.
- Тсс! Я все понимаю! - Жанна легко поцеловала его в губы. - Подожди. Я сейчас…
Она скользнула в душевую, быстро сбросила одежду и стала под тугую струю. Сердце ее отчаянно колотилось, ноги дрожали. Но бесконечно готовиться к тому, что сейчас должно произойти, было невозможно. Обернувшись махровой простыней, Жанна распахнула дверь душевой. Простыня эффектно упала к ее ногам.
- Вот и я!… - сказала Жанна грудным голосом.
Ей никто не ответил. Каюта была пуста. Золтан исчез…
До прибытия в Ялту Жанна не выходила из каюты. Она решила сойти с трапа последней и немедленно улететь в Москву. Стать всеобщим посмешищем после триумфа в Варне - это было выше ее сил. Значит, ей все-таки не удалось из гадкого утенка превратиться в прекрасного лебедя.
На стук Жанна не отозвалась. Тогда дверь открыли ключом. На пороге стояли стюард и пьяный в дым Токарев.
- Жива!… - воскликнул Токарев. - А я уж испугался. Приехали, Арбатова. Пора выходить.
По дороге он затащил Жанну в бар, где немедленно хватанул полстакана виски.
- Ну ты всех вчера насмешила! - сказал Токарев, с трудом ворочая языком.
- Когда это?
- Когда Золтана к себе увела.
Жанна почувствовала, что краснеет, и спросила с вызовом:
- Ну и что же тут смешного?
- Ласточка моя! Да ведь он «голубой»! Это все знают!…
Несколько минут Жанна не могла прийти в себя. А потом ей вспомнился собственный выход из душа с эффектным падением на пол простыни. Ее вдруг разобрал такой неудержимый смех, что она хохотала до тех пор, пока не заплакала.
Токареву это было до лампочки. Он уже плохо соображал. Железный организм представителя Министерства культуры не выдержал многодневной алкогольной атаки. По трапу Токарева снесли на руках. Он брыкался и орал дурным голосом:
- Коньяк! Полцарства за коньяк!…
После первого концерта в Ялте бывшие соперники сдружились окончательно. Здесь уже не было конкурса, и аплодисментов хватало на всех.
На следующий день Жанна поднялась раньше всех и отправилась купаться. Утреннее море невыразительного стального цвета было непривычно пустынным: ни лодки, ни паруса, ни дымка на горизонте.
Жаркое августовское солнце еще не выглянуло из-за гор, и почему-то казалось, что все вокруг замерло в настороженном ожидании.
Жанна по остывшей за ночь гальке вошла в воду, которая в этот час была еще теплее воздуха, и тут увидела стоящие неподалеку от берега корабли. То, что они были военными, она поняла по их хищным силуэтам. Жанна ощутила неясную тревогу. Купаться ей расхотелось. Она поднялась к себе на четвертый этаж интуристовской гостиницы «Ялта».
В коридоре уже гудел пылесос горничной Вали, которой, как водится, никакого дела не было до того, что постояльцы еще спят. Тем более что постояльцами были сейчас эстрадные артисты, а артистов Валя не любила за то, что хлеб им доставался легко, не то что ей. Она едва кивнула в ответ на приветствие Жанны.
- А что это там военные корабли? - спросила Жанна. - Война, что ли?
- Да можно сказать, что война, если не хуже, - хмуро ответила Валя.
- То есть?
- А то и есть. Вы что, ничего не знаете? Ну конечно, всю ночь куролесите, а потом дрыхнете до обеда. Так и царствие небесное проспать можно.
- Да что случилось-то? Скажите толком!
- А то, что Горбачев умирает!
- Как это - умирает?
- Очень просто. У себя на даче, в Форосе. Поэтому и сторожевики на море поставили.
- Что за чепуха!…
- Никакая не чепуха! - Валя продолжала ожесточенно пылесосить ковровую дорожку. - Уже в Москве вместо него специальный комитет назначили.
- Кто вам сказал такую чушь?
- Да ваше же радио! Московское! - с торжеством сказала Валя.
Жанна забежала в свой номер, кое-как оделась и, не накрасившись, спустилась в ресторан. Там еще было пусто. Никто из артистов так рано не завтракал. Только за угловым столиком, заставленным пивными бутылками, «лечился» после вчерашнего шапочно знакомый с Жанной саксофонист. Официантки толпились возле кухни, окружив транзисторный приемник, вещавший таким железным голосом, будто передавали последние сообщения с фронта.
Жанна подошла поближе. Из обрывочных фраз она поняла, что Горбачев на самом деле серьезно болен и не может дальше руководить государством. Всю полноту власти взял на себя срочно образованный Государственный комитет по чрезвычайному положению: Янаев, Павлов, Крючков, Пуго, Язов, Стародубцев, Тизяков. В Москву введены войска…
- Только этого еще не хватало! - невольно вырвалось у Жанны.
Все обернулись и посмотрели на нее с недоумением.
Конечно, то, что происходило, было потрясением для всей страны. Суть странных событий стала ясна позже. А в первый момент никто не мог понять, что здесь хорошо, а что плохо. Все пребывали в полной растерянности.
Но каждый проецировал происходящее на свою собственную судьбу. Каково будет жить дальше?
Жанна уже утомилась от постоянных подножек, которые то и дело подставлял ей его величество Случай. Только-только ее жизнь как-то налаживалась, начинали открываться лучезарные горизонты - как непременно случалось нечто катастрофическое. И все нужно было начинать сначала…
Два последних концерта отменили. Артисты мгновенно разлетелись по домам, Жанна с трудом достала билет на самолет в Москву. К счастью, ее узнали в лицо - из Варны велась телевизионная трансляция конкурса. В самолете она встретила Токарева, который был серьезен и удивительно трезв, а потому не похож на себя. Он озабоченно кивнул Жанне с таким видом, будто был близким родственником томившегося в Форосе Горбачева.
Жанна никого не известила о своем прилете и, увидев среди встречающих белобрысого Сашу Бородкина, буквально лишилась дара речи.
- Привет! - сказал Бородкин, забирая ее невесомый чемоданчик
- Ты кого тут встречаешь? - спросила Жанна.
- Тебя.
- А как ты узнал?
- Интуиция, - спокойно ответил Бородкин. - Кстати, я смотрел трансляцию из Варны. Удачно.
- Удачно? И это все?
- Не все. На заключительном концерте ты жала безбожно. Как в кабаке. Я тебе запись покажу, сама поймешь. Но в общем - удачно. Так что поздравляю.
Он прикоснулся к щеке Жанны холодными губами.
- Ну спасибо! - сказала она с горькой иронией. - А что это тут у вас за дела творятся? На день уехать нельзя.
- Какие дела?
- Ну, с Горбачевым.
- Без нас с тобой разберутся, - сказал Бородкин. - А музыка всегда нужна. И при Гитлере, и при Ленине. Кстати, я на завтра репетицию попозже назначил. Не в десять утра, а в одиннадцать. Тебе надо отдохнуть с дороги. И не делай больших глаз. Вчера у тебя был праздник, а сегодня - это уже сегодня.
- Сашка, ты садист! - сказала Жанна со вздохом. - И мы никак не отметим нашу победу? Ведь это наша победа!
- Отметим, - сказал Бордкин, усмехнувшись. - Ударным трудом.
Год 1993-й. Зоя
Телефонный звонок разбудил Зою в пять утра. Она толкнула мужа в бок:
- Гена! Телефон!
Но Соловых был точно мертвый. Он теперь так выматывался к концу дня, что его бросало в сон сразу после ужина.
Все-таки возраст давал о себе знать.
А телефон все не унимался. Зоя, беззвучно ругаясь на чем свет стоит, прошлепала босиком в соседнюю комнату и взяла трубку:
- Слушаю! Кому там неймется?
- Гражданка Братчик? - раздался в трубке свежий и даже какой-то радостный голос.
- Ну я. В чем дело?
- Давайте быстренько подъезжайте в ваш магазин. Тут у вас неприятности.
- А что случилось? Пожар, что ли?
- Пожара нет.
- Если не горит, подождать нельзя?
- Подождать можно. Только у вас оставшийся товар растащат.
У Зои сон как рукой сняло. Она бросилась в спальню и начала тормошить мужа:
- Гена, вставай! К нам в магазин залезли!…
Через десять минут их юркий «жигуленок» уже мчался по пустым улицам на предельной скорости.
Полгода назад Зое с невероятным трудом удалось получить разрешение открыть на Пятницкой улице свой магазин, торговавший подержанной одеждой из-за рубежа. Сколько ей пришлось рассовать денег в конвертах разным людям, страшно было вспомнить. Они с Соловых практически остались на бобах. Хорошо еще, что челноки, из числа которых Зое удалось выбиться в хозяйки собственного дела, согласились подождать с оплатой товара до тех времен, когда Зоин магазин начнет приносить доход.
Первое время Зоя сама стояла за прилавком. Она и Соловых приспособила к торговле, заставив его уволиться с мясокомбината. Челночный опыт сослужил ей добрую службу. С таким наметанным глазом, как у нее, не требовалось никаких товароведов. И с поставщиками, мотавшимися за границу, она умела говорить на их языке. Обвести Зою вокруг пальца было невозможно.
Однажды, когда ей попытались всучить какое-то беспородное пальтишко, выдавая его за итальянское, Зоя только бросила на него мимолетный взгляд и сказала нахальной владелице пальто: