- Зря глаза портила, подруга, и пальцы зря иголкой колола. Тут за километр видно, что ты родной лейбл срезала, а фальшивый сама на руках пристебала. Со мной такие номера не проходят.
Никакого лукавства в коммерческих делах Зоя не признавала. И прожженные челноки, как ни странно, потянулись к ней. Цены в магазине были вполне божеские. Зоя не позволяла себе зарываться. И добрая слава о ее магазине, который они с Соловых решили без затей назвать «Зоя», разошлась по всему району. Дело быстро пошло на лад, и вскоре Зоя смогла нанять двух продавщиц и уборщицу. Соловых был всюду на подхвате, хотя официально именовался заместителем директора, и получал такую зарплату, какая ему на мясокомбинате и не снилась.
Маринку Зоя устроила в спецшколу с английским языком. Дважды в неделю дочь играла в большой теннис, который постепенно вытеснял из числа престижных хобби фигурное катание.
Появилась в семье и «шестерка» вишневого цвета, поскольку владельцам магазина неловко было таскаться в «Зою» на троллейбусах с тремя пересадками. Несмотря на то что водительские права Братчик купила, с машиной она управлялась лихо, гораздо увереннее мужа.
Естественно, она и сейчас была за рулем. До магазина они домчались в рекордный срок. Хитроумный замок на двери был не тронут. Но зато большую витрину кто-то высадил целиком, сделав доступ в магазин беспрепятственным. Рядом топтался на тротуаре одинокий милиционер. Битое стекло хрустело под его сапогами.
- Вы хозяева, как я понимаю? - спросил он с явным облегчением. - Младший лейтенант Шубин.
- Что тут произошло? - Зоя быстрым взглядом окинула разбитую витрину.
- Вы ж сами видите, - пожал плечами Шубин. - Сигнализация сработала, но пока мы подъехали, тут уже никого не было.
- Вам бы бабочек ловить! - в сердцах крякнул Соловых.
- Чего, чего? - Шубин начал медленно багроветь.
- Ладно, не закипай, - сказал Соловых. - Я сам в недавнем прошлом мент.
- В прошлом! В прошлом не жизнь была, а малина. Вы бы сейчас на мое место встали. Застрелиться можно.
- Это всегда успеется. Ты опергруппу вызвал?
- Какая опергруппа? Вы что, с луны свалились? Не знаете, что в городе творится? У нас вызов за вызовом.
По всему району мечемся как угорелые!
- А что творится? - спросила Зоя.
- Беспорядки кругом. Стихийные демонстрации. Все частные лавочки громят, как в революцию!
- Так это не бандиты нас навестили? - растерянно спросила Зоя. - Значит, это не грабеж?
- Грабят, само собой, - вздохнул Шубин. - Но под лозунгом. Решили всех частников по ветру пустить.
- Кто решил?
- Не знаю. Нашлись люди. Чего ж вы хотите, если все эти реформы до ручки довели? Тут только крикни: пошли, мол, богатых потрошить. Это же у нас любимое дело!
Происходящее походило на бред, но бредом не было. В эту октябрьскую ночь девяносто третьего года Москва действительно встала на дыбы. Разъяренный, совершенно сбитый с толку народ на короткое время взбунтовался. Непримиримое противостояние президента Ельцина и Верховного Совета республики вызревало в чудовищных размеров фурункул, который рано или поздно должен был лопнуть со страшной болью. Тут и в самом деле достаточно было горластого крикуна, чтобы повести за собой гневную толпу. А таких крикунов было в достатке. И кому-то из них пришла в голову мысль разнести новых хозяев, жиреющих на волне демократических перемен. Той ночью в Москве было побито немало витрин и сожжено множество стоявших на улице иномарок.
Уничтожить чужое добро - лучшего клапана, чтобы стравить пар, было и не придумать.
- Значит, нам вроде и предъявлять претензии некому? - сказал Соловых. - Мы вроде как под асфальтовый каток попали?
Младший лейтенант Шубин только вздохнул в ответ.
- Ладно, - сказала Зоя, - нечего тут сопли распускать. Пойдем посмотрим, велик ли ущерб.
Определить ущерб оказалось не так-то просто. В магазине покуражились на славу. Все полки были обрушены, вещи разбросаны по полу и затоптаны грязными подошвами. Холодный октябрьский ветер задувал в разбитую витрину, раскачивая люстру с расколотыми плафонами. Сейф был поцарапан, но выдержал натиск. Зато кассовый аппарат сбросили на пол в поисках оставшейся выручки.
Зоя немедленно взялась за уборку, а Соловых стал выбивать остатки витринного стекла, торчавшего острыми зубьями по краям рамы.
- Помочь? - спросил его Шубин.
- Так тебе же к своим надо, раз у вас такая запарка.
- Обойдутся. Один человек ничего не решает.
Соловых понял, что младшему лейтенанту ужасно не хочется снова лезть в заварившуюся кашу, где невозможно понять, кто друг, а кто враг.
- Фанеры бы надо, - сказал Соловых. - Дыру зашить.
- А вот тут за углом рекламные щиты есть, - оживился Шубин. - Подойдут?
- А можно?
- Почему нет? Кому сейчас их концерты нужны!
Соловых с Шубиным отодрали несколько фанерных щитов с афишами, вещавшими о концертах Марка Короля, ансамбля танца Кореи и органиста Гарри Гродберга. В сложившейся ситуации трудно было представить, что сегодня вечером кто-то, начистив обувь и обрызнувшись духами, пойдет наслаждаться высоким искусством.
К тому моменту, когда мужчины зашили фанерой дыру, Зоя начерно подсчитала убытки. Украли не так уж много, и это можно было пережить, если бы не серьезный ремонт, которого теперь требовало помещение. Ночевать Зоя с мужем остались в магазине, забросив туда пару матрасов и простыни с одеялами.
Среди ночи Зоя проснулась и сразу почувствовала, что Соловых бодрствует.
- Спи, Гена, не переживай, - сказала она. - Как-нибудь выкрутимся.
Соловых не ответил. Тогда Зоя решила поступить чисто по-женски. Она перебралась на матрас мужа и попыталась его расшевелить. Но Соловых, обычно отзывчивый на ласку, реагировал вяло.
- Ты чего лежишь как бревно? - спросила Зоя. - Я тебя уже не волную?
- Волнуешь, - сказал Соловых, но никаких ответных действий не предпринял.
Зоя обиженно вернулась на свой матрас и вскоре уснула. А Соловых так и пролежал до рассвета, глядя в потолок. Он не винил тех людей, которые распотрошили магазин. Их довели до этого.
Уж сознательно или случайно - другой вопрос. Их довели те, кто сидел в мэрии, в «Белом доме», в Кремле, наконец. Вот эти-то начальники, передравшиеся за власть, и были во всем виноваты. Значит, с них и спрос. А спрашивать надо самому, не дожидаться, пока это сделают другие. Да и сделают ли? Даже в воровской кодле есть свой порядок. А тут никакого порядка не было, и сам по себе он не мог установиться. Стало быть, следовало помочь. Соловых еще не знал, как именно, но сидеть сложа руки не собирался. В конце концов, он был еще достаточно крепким мужиком, умел обращаться с оружием, и ему было что защищать: жену и дочку.
С Зоей он этими мыслями делиться не стал. Утром отыскал двух шабашников, взявшихся за ремонт, завез в разрушенный магазин целый грузовик стройматериалов и исчез, сказав жене что-то невнятное. Зоя, честно говоря, его слов даже не услышала - других забот было выше головы.
Соловых же из магазина прямиком направился к «Белому дому», ставшему эпицентром почти невероятных событий. Обстановка вокруг этой цитадели Верховного Совета вопреки ожиданиям была почти праздничной. Все происходящее напоминало съемку какого-то эпического полотна. Это ощущение создавали необозримые толпы праздных зевак, милицейское оцепление и множество съемочной техники, нацеленной через Москву-реку на «Белый дом». Совершенно бутафорскими выглядели несколько танков, в бездействии стоящих среди толпы. Мамаши с детьми, ржущая без причины молодежь, ожесточенно курящие мужики - все, казалось, только и ждали команды «Мотор!», после которой начнется самое интересное.
Соловых смешался с толпой, жадно ловя посторонние разговоры. Из них он узнал, что в «Белом доме» засели члены Верховного Совета во главе с Хасбулатовым и Руцким. Их-то и собирались оттуда выкурить сторонники президента. Защитники «Белого дома», по слухам, были отлично вооружены и настроены непреклонно, и их была не горстка, а несколько сотен. Накануне мэрия отключила в «Белом доме» электричество и воду. Защитники ответили совершеннейшей дичью: они устроили при свечах самодеятельный концерт, демонстрируя крепость духа и уверенность в своих силах. По телевизору, оказывается, уже успели показать по-шаляпински распевающего депутата Челнокова и Хасбулатова, который с нервным смехом примерял бронежилет.
Соловых колебался недолго. Его место было там, среди защитников «Белого дома», решивших поставить на место зарвавшегося президента. В той неразберихе, которая царила вокруг, пробраться в «Белый дом» не представлялось Соловых такой уж сложной задачей. Немного нахальства, умного риска, немного везения - и он добьется своего.
Тем временем Зоя, убедившись, что оставшийся товар надежно заперт, а шабашники рьяно взялись за ремонт, вернулась домой. Она не сомневалась, что муж, где бы он сейчас ни находился, появится к обеду. А пока что Зоя включила телевизор, но ничего о происходящем за стенами квартиры не узнала.
Показывали какую-то муть, глазу не за что зацепиться. Начался вдруг концерт, только песни все были старые, полузабытые. И пленка выгоревшая, вся в «дожде». Когда снимали такие концерты, Зоя еще пешком под стол ходила.
Она взглянула на часы - и ахнула. Уже около четырех, а Соловых все не объявляется. Может быть, вернулся в магазин и там выяснилось, что шабашникам чего-то не хватает для работы?
Должно быть, так и есть - но отчего же на сердце какая-то тяжесть?
Годы 1987-1990-й. Миледи
После разгрома подпольной видеостудии Миледи целый месяц просидела дома, не отвечая на звонки и выходя на улицу только по крайней необходимости. Но милиция, которой она так боялась, не добралась до нее. Феликс не выдал ни одной из своих «артисток». Благородством тут не пахло. Просто Феликс опасался, что они выболтают следователю всю правду.
Однако нельзя же было вечно отсиживаться дома. Когда Миледи уже начала задумываться, не вытащить ли опять из серванта карты «таро», она случайно услышала, что областной Дом моделей приглашает на просмотр представительниц прекрасного пола, мечтающих о профессии манекенщицы. В этом объявлении, составленном в витиеватых выражениях, ничего не говорилось о возрасте. И Миледи, приехав на проспект Вернадского, где находился областной Дом моделей, только там выяснила, что требуются девушки не старше двадцати лет. Она едва не повернула обратно. Ведь ей уже испол