Но все вышло даже лучше, чем можно было предположить. Когда Петя в тугих плавках из алой лайкры вышел на подиум, у Зои перехватило дыхание.
Без одежды Петя напомнил ей скульптуру греческого бога.
- Этот хорош! - сказал Дукельский. - Такому и делать ничего не надо. Выйдет, посмотрит в зал - и все бабы будут кипятком писать!
- Да, смотрится… - отозвалась Зоя сдавленным голосом.
- Но вот ведь что интересно, - продолжил Дукельский. - Такие жеребцы, как правило, оказываются совершенно несостоятельными в постели.
Вот тут Дукельский ошибался. Во всяком случае, в отношении Пети. Зоя, не имевшая никакого сексуального опыта, кроме общения с мужем, очень скоро поняла, что о таком любовнике можно только мечтать. Они оказались в постели через несколько дней после просмотра. К этому, собственно, все и шло с их встречи у памятника Гоголю. Зое было все равно, что подумают о ней жильцы коммуналки, где снимал комнату Петя. Она пришла сюда якобы взглянуть, как он живет. Но оба знали действительную причину ее прихода.
Петя был неутомим, и Зоя впервые почувствовала, что значит быть женщиной. Выплеснулась вся страсть, которую никогда не мог удовлетворить Соловых. Несколько раз Зоя вставала с истерзанной постели, собираясь уйти, и возвращалась опять. Она не только позволяла Пете делать с ней все, что он хочет и как хочет, - она сама искала все новые и новые версии любовной игры, словно открывала для себя неведомый доселе мир. Уже стоя одетой, Зоя опять ощутила неудержимый прилив желания и притянула Петю к себе.
Опомнились они на полу.
- Завидую твоему мужу, - со вздохом сказал Петя.
- Вот об этом больше никогда! - резко оборвала его Зоя. - Ты слышишь? Никогда! Это не твое дело!
Она поднялась с пола и привела в порядок одежду.
- Я все испортил? - виновато спросил Петя.
- Нет. Но мог.
- Я больше не буду, - сказал он совсем по-детски.
- Надеюсь. И на работе веди себя с умом!
- Ладно, не вчера родился.
Но все эти обещания не стоили ломаного гроша. При встрече Петя смотрел на нее таким взглядом, что Зое хотелось тут же затащить его в укромный угол. Они встречались через день. Это были какие-то ничтожные минуты, а Зое хотелось оставаться с ним в постели сутками напролет.
Боясь, что ее связь с Петей раскроется, Зоя вдруг начала пространно объяснять мужу свои отлучки, чего не делала никогда прежде. Это могло насторожить и менее проницательного человека, чем Соловых. Похоже, он стал подозревать в поведении жены что-то нечистое. Но молчал, день ото дня все больше мрачнея. Зою и без того мучила совесть, а заметив перемену в Соловых, она просто вся извелась. Ситуация казалась неразрешимой. Без Пети она теперь жить не могла, но и порвать с мужем было невозможно. Слишком многое связывало их, не говоря уж о Маринке. Перед ней Зоя тоже чувствовала себя бесконечно виноватой, и поэтому количество подарков без всякого повода все увеличивалось.
Дочери, между прочим, вот-вот должно было исполниться шестнадцать. От такой взрослой девицы куклой Барби не откупиться. Поэтому подарки приходилось искать в дорогих бутиках и фирменных магазинах. Маринка, не будь дурой, от подарков не отказывалась, но во взгляде ее сквозило недоумение. Кроме того, Зою точила дикая ревность к обезумевшим бабам, которые порой настолько теряли голову, что лезли к Пете на подиум во время ночного шоу, норовя его обнять. Некоторые пытались назначить ему свидание, о чем Петя со смехом рассказывал Зое.
И тем не менее она была счастлива. Ощущение какой-то волшебной невесомости не покидало ее. О будущем она решила не думать. Как получится, так и получится.
Вот в таком нервном и одновременно эйфорическом состоянии ее застал неожиданный звонок Миледи.
- Привет! - сказала Зоя, узнав подругу по голосу.
- Не называй меня! - быстро заговорила Миледи. - У меня всего минута. Зойка, тебя заказали!
- Что значит «заказали»?
- Убить хотят! Не перебивай!… Когда - не знаю, но, скорее всего, уже сегодня. Срочно прячься куда-нибудь! Уезжай! Я тебе жизнью клянусь, что это правда. Уматывай, иначе тебе конец!…
Миледи бросила трубку.
Годы 1969-1996-й. Киллер
Главным в профессии наемного убийцы Костя Олейник считал осторожность. Грохнуть человека - на это большого ума не требовалось. Отморозков, способных на это, пруд пруди. Куда сложнее остаться живым самому. На плохо подготовленной акции горели многие.
В первую очередь следовало опасаться самих заказчиков, которые сплошь и рядом, чтобы обрубить концы, убирали киллеров. И менты могли, взяв горячий след, достать наемного убийцу. Кроме того, следовало учитывать возможное противодействие охранников жертвы и всякие случайности, способные нарушить четко разработанный план. Поэтому Олейник никогда ни с кем не вступал в прямые контакты, постоянно менял места своей «лежки» и вел затворнический образ жизни. Если возникала потребность передохнуть и красиво потратить свои внушительные гонорары, Олейник отправлялся за рубеж, в какую-нибудь цивилизованную, сытую страну, и там позволял себе расслабиться на полную катушку.
Его путь в киллеры был достаточно традиционным. Сначала детский дом в Барабинске, где маленький замухрышка учился постоять за себя в жестоких схватках со старшими. Потом секция каратэ, в которой тщедушный Костя выбился в лучшие за счет фанатичного упорства. Позже он стал чемпионом области в своей весовой категории. Затем была служба в спецназе. Там он спал всего по четыре часа в сутки. Пока сослуживцы, вымотанные тренировками, дрыхли в казарме, Олейник занимался самостоятельно.
Он овладел всеми приемами боевого искусства, включая владение ножом, нунчаками и вообще любыми предметами, которые в его руках становились смертоносным оружием. У Олейника от природы был снайперский глаз, но он продолжал ежедневные упражнения в тире и вскоре уже умел метко стрелять при ярком солнце и в темноте, за спину, вбок, с двух рук сразу, сидя, лежа, от бедра, в падении и даже через карман. Он стал совершенной машиной для убийства.
Такие и требовались в Афгане, где Олейник оттрубил целых два года. У спецназовцев там была особая работа. Ночные вылазки в горные лагеря душманов неизменно превращались в кровавый кошмар, выжить в котором удавалось немногим счастливчикам. Костя Олейник выжил. Его даже наградили орденом. Он принял награду с холодным безразличием и спрятал ее подальше.
Оказавшись на «гражданке», Олейник долго не знал, куда ему приткнуться. Он умел только убивать. Но на войне враг был известен, теперь же Костя растерялся. Многие бывшие «афганцы» пошли в ОМОН. Поразмыслив, Олейник поступил так же. Смелость, холодный расчет и мастерство бойца быстро позволили ему стать командиром отряда. Однако борьба с бандитами постепенно становилась какой-то странной. Разгромы воровских «малин» стали чередоваться с малопонятными налетами на офисы бизнесменов, кабинеты чиновников и редакции газет. Олейник понял, что все вокруг продано-перепродано и он всего лишь пешка в чужих играх.
Тогда он ушел из ОМОНа, решив, что будет вершить справедливый суд единолично. Но белое и черное было так перемешано в этой жизни, что Олейник сам не заметил, как превратился просто в наемного убийцу. Это произошло само собой, незаметно, и Костя не мог вспомнить, когда он переступил грань между благородным Робин Гудом и хладнокровным киллером. Но возврата к прежнему для него уже не было.
Молва о суперкиллере постепенно распространилась не только в криминальных кругах, где один авторитет, бывало, за большие деньги заказывал Олейнику другого авторитета. Ментам все-таки удалось однажды вычислить Олейника, несмотря на всю его осторожность. И он в качестве отступного выполнил задание милицейского майора - убрал главаря особенно наглой группировки, не дававшей спокойно спать отделу по борьбе с организованной преступностью. Этим Олейник невольно раскрыл себя и для службы безопасности. У той тоже нашлись кое-какие заказы, которые гораздо удобнее было выполнить чужими руками.
Оказавшись даже не между двух, а между трех огней, Олейник понял, что зашел слишком далеко и жизнь его теперь висит на волоске. Тогда он внезапно ушел на дно и долго отлеживался в укромном месте. Когда об Олейнике стали забывать, а многие даже сочли его мертвым, Костя всплыл в Москве и снова взялся за дело. Но теперь выборочно, с предельной осмотрительностью, все время меняя почерк. Выстрелы из винтовки с оптическим прицелом он чередовал с инсценировками самоубийства, автомобильными катастрофами и будто бы несчастными случаями с трагическим концом.
Олейник жестко ограничил и количество заказов. Не больше двух за год. Но зато его жертвами становились такие фигуры, о смерти которых пресса шумела месяцами. Разумеется, и плату за это Олейник требовал соответствующую. И брал только в валюте.
Заказ на Зою Братчик Олейнику был не по душе. И фигура не его масштаба, и гонорар. Все равно что Паваротти предлагать спеть в клубном хоре. Но никакой другой работы в этот момент на горизонте не было, а денег оставалось кот наплакал. Олейник к этому не привык, а потому скрепя сердце согласился.
Он как чувствовал, что не все пойдет гладко. Придя на разведку в «Золотой век», Олейник увидел на подиуме Миледи, и сердце киллера предательски дрогнуло. Эта женщина была ему нужна. Он прекрасно понимал, что непростительно засвечивается, когда явился к Зое и потребовал, чтобы Миледи не смела больше таскаться по приватным кабинетам, но не смог совладать с самим собой.
Следующая ночь, которую он провел с Миледи в ее квартире, еще больше осложнила положение. Олейник никогда не встречался с женщиной дважды. Тут дело было не только в осторожности. Женщины ему требовались лишь для физической разрядки. Никакого намека на чувство Олейник никогда не испытывал, а потому не запоминал ни лиц, ни имен.
С Миледи все получилось по-другому.
Год 1995-й. Тимур
В отряде Аслана собрался разношерстный народ, вплоть до бывших уголовников, но сам Аслан бандитом не был.