- Был бы я злопамятный…
- …я бы не пела, а сцену подметала? - опередила его Жанна, которую взбесил снисходительный тон певца.
Король неожиданно улыбнулся:
- А у вас характер не сахар.
- Так я с вами и не собираюсь чай пить.
- А что же тогда? Хотите еще раз спеть дуэтом?
Разговор пошел дурацкий, и Жанна взяла себя в руки.
- Я знаю, вы остались из-за Сережи Федина. Могу я вам чем-нибудь помочь?
- Вы его хорошо знали?
- Совсем не знала. Но разве это имеет значение?
В лице Короля что-то переменилось.
- Честно говоря, - сказал он, - я и сам справлюсь. Но вдвоем все-таки веселее. Хотя какое тут к черту веселье!…
- Скажите, Марк, а почему, кроме нас с вами, никому дела нет до убитого? Все так быстро разбежались…
- Что же тут непонятного? У одних срочные дела, другим все это до лампочки, третьи испугались, как бы они не оказались следующими.
- Значит, весь цирк в дерьме, а мы одни в белых фраках?
- Мне белое не идет, - сказал Король. - Купил как-то у Сен-Лорана белый смокинг, так меня в кафе на Елисейских Полях за гарсона приняли.
Король всегда был переполнен ощущением собственной значимости. И то, что он рассказал о себе такую байку, означало не только заключение мира, но и приглашение к дружбе.
За два дня, проведенных в Сочи с Королем, Жанна переменила о нем мнение. Своей непомерной популярностью в эти дни Марк пользовался только для того, чтобы прошибить бюрократические барьеры и отправить тело несчастного Сереги Федина в Москву. Все расходы Король взял на себя, но попросил Жанну не болтать об этом. Они вдвоем сопровождали в пути цинковый гроб.
Год 1996-й. Зоя
Рано утром Зоя обнаружила Петю сидящим на ступеньках лестницы, где он провел всю ночь.
- Ты долго собираешься тут сидеть? - спросила она, приоткрыв дверь.
- Пока не поговорим.
За дверью соседей защелкали замки. Кто-то собирался выйти на лестничную площадку.
- Ладно, входи, - сказала Зоя.
Они прошли на кухню.
- Я тебя слушаю, - сказала Зоя, не присаживаясь.
- Дай водички, - сказал он. - В горле пересохло.
Она налила ему воды из-под крана. Петя жадно осушил стакан.
- Теперь, наверное, поесть попросишь? - спросила Зоя с насмешкой.
- Не бойся, ничего я у тебя просить не собираюсь.
- Тогда зачем пришел?
- Ну как я мог не прийти? Как? Ты поставь себя на мое место.
- Спасибо. Мне и на своем сдохнуть хочется.
- А я что, разве этого не понимаю? И так уж получилось, что ты осталась одна. А тут еще этот ресторан долбаный провалился.
- И правильно. Это мне в наказание.
- Да брось ты. Аварийщики говорили, что он все равно бы не устоял. Не сейчас, так через месяц. И ты тут ни при чем.
- Ладно. Это проехали. Что еще?
- Скажи, чем я тебе могу помочь. Ты только скажи!
- Да нельзя мне помочь, Петя. И потом, ты уже один раз помог! Век не забуду.
Петя стиснул зубы.
- Я тебя не насиловал, - глухо сказал он.
- Вот тут ты прав. Я сама слаба на передок оказалась.
- Зачем ты так про себя говоришь, как про какую-то курву подзаборную?
- А кто я такая есть?
Петя не ответил. Они долго молчали, не глядя друг на друга.
- Ну ладно, - сказала Зоя устало. - Все?
- Я не знаю, что тебе сказать, - тихо ответил он. - И когда шел сюда, тоже не знал. Просто не мог не прийти. Я тебя люблю, Зоя. Вот как хочешь. Люблю, и все…
- Да пойми же ты, что нельзя нам теперь быть вместе! - с горечью заговорила Зоя. - Нельзя! Кровь на нас на обоих!
- Разве мы убили?
- Конечно, ни ты, ни я на курок не нажимали. Но ведь все из-за нас случилось!
- Ничего назад не вернешь, Зоя. Ну, прогонишь ты меня. Что от этого изменится? Или ты боишься того, что люди скажут?
- Да плевала я на людей! Я сама себя в зеркале видеть не могу! Ну, допустим, будем мы с тобой вместе. Но я же все равно никогда не забуду, какую цену за это заплатила!
- Ты так и так этого не забудешь. И я не забуду. Но вдвоем все-таки легче. Давай уедем отсюда куда-нибудь, а?
- От себя все равно не убежишь.
- Может, тогда вообще жить не стоит? Тогда давай вместе, а?
Петя внезапно вскочил и вытащил упирающуюся Зою в лоджию. Глаза у него были бешеные.
- Ну давай, давай! - лихорадочно твердил он. - Возьмемся за руки, встанем на перила - и привет! И все вопросы решены! Ну?…
Она с трудом выдернула у него свою руку и попятилась:
- Ты что, сбесился?…
Петя, не отвечая, вернулся на кухню и закурил, уничтожая сигарету короткими, злыми затяжками.
- Ты бы правда прыгнул? - негромко спросила Зоя.
- Давай проверим, - сказал он. - Хочешь?
- Нет… Хватит смертей… - сказала она и положила руку ему на голову.
Эту ночь они провели на разложенном диване в гостиной. Войти с Петей в спальню Зоя не посмела. Физически она была рядом Петей, но мысли ее были далеко. Как ни старался Петя заставить ее забыться, ничего из этого не вышло. Его страсть не находила в ней былого отклика. Когда Петя затих, она осторожно отстранилась от него и пролежала до рассвета без сна, вытирая беззвучно катившиеся по щекам слезы. Она не знала, что и Петя не уснул ни на секунду. Он лежал с закрытыми глазами, давая ей выплакаться.
Утром, оставив Петю на диване, Зоя пошла варить кофе. Она тяжело задумалась, стоя у плиты, и не сразу обратила внимание на посторонние звуки, доносившиеся из прихожей. А когда сообразила, что это поворачивается ключ в замке, и выбежала из кухни, было уже поздно.
Маринка стояла на пороге гостиной, ошеломленно глядя на Петю, сидевшего на разобранной постели в одних трусах.
- Мариша… - пролепетала Зоя. - Ты же только через неделю должна была…
- Нам сократили стажировку. - Маринка прищурилась. - А ты, я смотрю, быстро тут утешилась, мамуля!
Она ушла в свою комнату, хлопнув дверью.
- Все одно к одному, - упавшим голосом сказала Зоя. - Господи, что же теперь будет?…
Никакого скандала тем не менее не случилось, но это было хуже всего. Маринка просто перестала разговаривать с матерью, глядя на нее как на пустое место.
Только однажды, дней через пять после своего приезда из Лондона, она сказала безразличным тоном:
- Меня соседка вчера спросила: что, говорит, за мужик тут постоянно мелькает, ваш, что ли? Мне что отвечать? Наш?
Зоя покраснела до слез. Сказать на это ей было нечего. Но Маринка и не ждала ответа. Ей просто хотелось лишний раз уколоть мать. Вот тут-то Зоя впервые обнаружила, что рядом с ней живет совершенно незнакомая взрослая девица.
Умнее всех в создавшейся ситуации, как ни странно, повел себя Петя. Практически поселившись в Зоиной квартире, он взял на себя все хозяйственные заботы, но сделал это так незаметно, что и придраться было не к чему. Просто в нужный момент квартира была убрана, продукты куплены и обед готов. С соседями по дому Петя решил сыграть в открытую. Он не прятал лица, не старался незаметно проскочить мимо. Наоборот, он вежливо здоровался со всеми подряд и всегда был готов поднести старушке тяжелую сумку, дать закурить пацанам, распахнуть дверь перед женщиной, почесать соседскую таксу, подать мячик малышу. А уж когда он вернул к жизни дряхлый «Москвич» мужика из второго подъезда, то дело пошло к тому, что Петя скоро станет общим любимцем.
Верный тон ему удалось взять и в отношениях с Маринкой. Она его игнорировала так же, как и Зою. Но Петя, казалось, этого не замечал. Он разговаривал с Маринкой, не получая ответов, и не выражал при этом никакого неудовольствия.
Это выглядело странно, но через некоторое время Маринка снизошла до односложных, а потом и до пространных ответов. Пару раз Пете даже удалось рассмешить ее какими-то неожиданными замечаниями.
Зоя сначала обрадовалась этому, а потом начала ревновать. Ее выводило из себя, что дочь запросто болтает с Петей, а ей, родной матери, никогда словечка не скажет.
- Ты у меня мужа отнял, - сказала как-то Зоя в бессильной ярости, - а теперь дочь отнимаешь.
Слова эти были обидными, несправедливыми, но Петя смолчал. Он понимал, что творится с Зоей. Позже он предложил:
- Хочешь, я с Маринкой поговорю?
- О чем?
- О тебе. Вообще о ваших отношениях.
- И она, конечно, растает! - язвительно сказала Зоя. - Ведь ты у нас такой неотразимый. Вон уж ко всему дому успел подлизаться.
Эти слова тоже были несправедливыми. И опять Петя не стал спорить.
- Так я все же поговорю с ней?
- Делай что хочешь!…
Год 1996-й. Миледи
Это случилось на шоссе по пути из Формии в Минтурно. Снова увидев в зеркальце заднего вида преследующую их белую «Лянчу», Олейник сказал сквозь зубы:
- Похоже, нас «пасут»!…
Как видно, руки преследователей оказались достаточно длинными, чтобы дотянуться до Италии…
Только когда самолет оторвался от взлетной полосы аэропорта Шереметьево, Миледи стала приходить в себя от пережитого страха. В будочке паспортного контроля молодой пограничник вперил в нее пристальный взгляд, сверяясь с фотографией в паспорте, и Миледи едва не потеряла сознание. Ей показалось, что обман сейчас обнаружится и пограничник скажет железным голосом:
- Но ведь ваша настоящая фамилия Мидовская. Почему у вас чужой паспорт?
Однако пронесло. Через несколько томительных секунд, растянувшихся до бесконечности, ей вернули паспорт:
- Счастливого пути!
- Спасибо, - пролепетала Миледи и, вся дрожа, прошла к поджидавшему ее Олейнику.
До посадки в самолет они и парой фраз не обменялись, хотя Миледи было о чем спросить своего спутника. Способность говорить вернулась к ней только в воздухе.
- Мы на самом деле летим в Тунис? - спросила она.
- На самом деле. А чему ты удивляешься? - сказал Олейник.
- Я думала, в Венецию. Как ты обещал.
- Зачем же нам с тобой лететь в Венецию, когда мы уже там?
- Как там?
- Да вот так. Уже три дня как на гондоле по каналу катаемся.