еживал из-за их ссоры. А Бруно, оказывается, просто решил подшутить от нечего делать.
– Во-первых, потому, что назвал такую красотку старой клушей. Да если бы за мной такая бегала, то уж я бы глазами не хлопал. А во-вторых, потому, что спалился.
Бедолага Агидиус почувствовал легкое головокружение. Он решительно ничего не понимал.
– Какая еще красотка?
– Да ладно, можешь не скрывать, я-то все равно уже знаю. Это ведь я передал тебе записку от нее, забыл? Лучше бы ты притворялся перед другими, а то боров уже догадался.
– Боров? – изумлению Агидиуса не было предела.
В первое мгновение ему действительно представился огромный хряк, и видение удалось прогнать, лишь помотав головой. Но Бруно определенно говорил о человеке, что и подтвердил следующими словами:
– Да, ее дяденька. Удачное я ему прозвище придумал, скажи? Жирный, потный, неповоротливый, глазки маленькие, по сторонам бегают, лысина блестит.
– Да о ком ты?
– О бароне… как же его там… бароне Левренском, вот!
– Барон? Так это его племянница нарисовала цветок? Блондинка?
Бруно посмотрел на приятеля с сочувствием.
– Я же тебе сказал: передо мной можешь слабоумного не изображать. Я-то знаю, что по тебе сохнет вовсе не бледная немочь, а ее подружка.
Агидиус сначала возмутился. Эрна, по его представлению, была близка к идеалу прекрасной дамы. Нежная, изящная, она вовсе не заслуживала столь пренебрежительного определения. Ее сестра нравилась пажу гораздо меньше. А потом до Агидиуса дошел весь смысл сказанных бывшим другом – конечно, бывшим, какой из этого гада друг! – слов.
– Что ты сочиняешь? Да я с ней даже не разговаривал!
– Так я бы тоже с ней не разговаривал. С такими красотками занимаются кое-чем иным.
И Бруно издевательски расхохотался. Разобиженный Агидиус всерьез подумывал дать ему в ухо, и остановила пажа только мысль о том, что помощник псаря гораздо сильнее, так что победитель схватки был определен заранее. Позориться еще больше не хотелось, и Агидиус сделал вид, что похабная шуточка Бруно ничуть не задела его. Подумаешь, мол, мы, мужчины, всегда между собой так общаемся. Но сальная ухмылочка на мерзкой физиономии бывшего друга раздражала неимоверно, и Агидиус опустил взгляд на острые носы своих туфель. "И как я раньше не замечал, какой он неприятный?" – подумал паж. Вслух же сказал:
– Значит, рыжая передала мне записку, а ее дядя это увидел?
– Не увидел, но кое-что заподозрил. Доказательств у него нет, но он решил за тобой проследить.
Агидиус припомнил странное сопение в кустах. Вот влип! Только влюбленной девицы и разъяренного барона ему и не хватало.
– Все равно ничего не увидит, – убеждая сам себя, сказал он.
– Конечно, не увидит, – самодовольно подтвердил Бруно. – Барон – птица важная, он лично тебя выслеживать не станет. Поэтому он нанял…
Здесь парень сделал многозначительную паузу, дожидаясь, пока паж не начнет его расспрашивать. Ожидания не обманулись.
– Кого? – с жадным любопытством спросил Агидиус. – Ты его знаешь?
А сам подумал, что надо бы пойти и поговорить с соглядатаем, чтобы тот не насочинял барону побасенок, отрабатывая гонорар.
– Ну разумеется, – хитро прищурившись, ответил Бруно. – И очень даже хорошо знаю. Просто отлично, можно сказать.
И захихикал с довольным видом.
– И кто же он?
– Уж не думаешь ли ты, что я выдам этот секрет просто так? Нет, дружище, за бесплатно лишь воробьи чирикают.
Агидиус даже растерялся от столь неприкрытой наглости. Он уже уверился, что бывший друг его – человек далеко не самых высоких моральных качеств, но такой подлости никак не ожидал. А еще стало очень больно от разочарования. Преданное доверие для Бруно, похоже, ничего не значило, а ведь Агидиус еще сегодня утром считал, что ближе приятеля для него никого нет.
– Денег хочешь, что ли? – юноша очень старался, чтобы в его голосе прозвучала презрительная насмешка, но вышло, по правде сказать, неважно.
Бруно окинул пажа цепким взглядом и задумался, а потом решительно сказал:
– Нет, твои деньги мне без надобности. Я, может быть, духовной пищи желаю.
– Чего? – от изумления Агидиус даже разинул рот, что и вовсе не подобало тому достойному рыцарю, коим он себя мнил.
При виде такой реакции Бруно даже не расхохотался, а прямо разоржался. "Как лошадь, – неприязненно подумал Агидиус. – Ну вылитый Сокол господина виконта".
– Расскажешь мне потом, как у тебя с рыжей все прошло, – интимно понизив голос, предложил юный наглец. – В подробностях.
Кровь бросилась Агидиусу в лицо. При одной только мысли о том, чтобы рассказывать какие-то там подробности (неважно, с кем именно) бывшему другу, паж ощутил приступ дурноты.
– Да пошел ты! – выкрикнул он. – Иди, сам расскажи барону, что не нужна мне его племянница! Или сочини чего-нибудь, мне все равно!
И опрометью бросил прочь, подальше от коварного предателя.
– Признавайся, что ты задумала?
Барон так крепко сжимал руку Леоны, что девушка едва не кричала от боли. На следующий день на нежной белой коже обязательно появятся синяки.
– Дядя, мне больно.
Джакоб отпустил руку племянницы, но обрадовалась Леона рано, потому что барон тут же схватил ее за плечи и пару раз встряхнул так сильно, что голова девушки непроизвольно мотнулась.
– Ай!
– Немедленно говори, что ты затеяла.
Леона лихорадочно соображала, что именно могло быть известно Джакобу. Вроде бы никто не видел, как она заходила в его спальню, чтобы оставить письмо. Эрна караулила в коридоре и сказала, что мимо никто не проходил. Стало быть, дядюшка так разозлился из-за беседы с драконоборцем.
– Ничего, честное слово! Этот рыцарь просто заговорил со мной о… о… о погоде. Спросил, собираюсь ли я завтра на лодочную прогулку, которую его сиятельство столь любезно устраивает для развлечения своих гостей.
– Никаких прогулок! Никаких лодок! Никаких рыцарей и пажей! Ты меня слышишь?
Леона обмерла. Барон каким-то образом прознал, что это она передала послание пажу виконта! Надо собраться с силами и соврать что-нибудь достаточно убедительное, чтобы дядюшка поверил и не стал докапываться до истины. Потому как узнай он, что на самом деле затеяла племянница – и она сама будет умолять графа отдать ее дракону, чтобы спастись от разгневанного барона.
– Простите, дядюшка, – изображая раскаяние, пролепетала она. – Я не хотела сердить вас. Теперь я понимаю, что поступила нехорошо. Но ведь, право слово, моя шутка вовсе не преследовала цель обидеть бедного мальчика.
– Шутка, говоришь?
– Да, я хотела только подбодрить паренька. Пусть он подумает, будто понравился одной из дам так сильно, что та послала ему записку. Разве вы не видели, каким расстроенным сегодня был этот славный мальчуган? Я всего лишь решила немного поднять ему настроение.
Джакоб сверлил племянницу подозрительным взглядом из-под нахмуренных бровей.
– Ладно, – наконец пробормотал он себе под нос. – На первый раз поверю. Но учти, если я узнаю, что у тебя какой-то сговор с мальчишкой – мало вам обоим не покажется. И да, ни на какую прогулку ты завтра не отправишься. Будешь сидеть в своей комнате и думать о том, сколь неподобающе благородной девице ты себя ведешь.
Высказавшись, барон резко развернулся на каблуках и пошел к лестнице, оставив племянницу растерянно глядеть ему вслед.
Глава девятая
– Вот вы где!
Леона повернулась и без особого изумления увидела Стефана.
– Мне дядя запретил покидать замок, – пояснила она, обрадованная, что драконоборец больше не сердится на нее и что они наконец-то смогут поговорить спокойно. – А вы почему не наслаждаетесь прогулкой вместе с остальными гостями? Сегодня такой прекрасный день.
День действительно был чудесный. Жара немного спала, дул легкий ветерок, по небу проплывали одинокие облака. Самый подходящий день для лодочной прогулки! Леоне было обидно, что она вынуждена оставаться в замке в то время, как все остальные веселятся на озере, но ослушаться приказа барона она не осмелилась. Дядюшка и без того был слишком зол вчера. С него станется действительно исполнить свою угрозу и отправить воспитанниц домой, а там – сразу же под венец. Леона поежилась. Если сама она еще могла хотя бы попытаться сбежать, то Эрна никогда не решилась бы на столь дерзкий и необдуманный поступок.
Милая Эрна! Она так не хотела сегодня оставлять подругу одну, решительно отказывалась идти к озеру. Но госпожа Юта накричала на нее и обозвала неблагодарной, не ценящей своего счастья дрянью. А потом за руку выволокла девушку из комнаты.
– Тебя зачем сюда взяли? Искать жениха, не так ли? Вот и будь любезна не строить из себя капризную принцессу, а общаться с достойными рыцарями, – услышала Леона прежде, чем за теткой и подругой захлопнулась дверь.
Оставшись в одиночестве, Леона некоторое время послонялась бесцельно по замку, сопровождаемая недоуменными взглядами прислуги, а затем решила выйти на балкон. Вот там и застал ее Стефан.
– Я искал вас, – признался он. – Но ваша родственница сказала, что вы остались в замке.
Искал ее? Значит, он точно-точно не сердится? Леона обрадовано улыбнулась и тут же мысленно одернула себя. Ей не должно быть никакого дела до того, что Стефан искал ее и хотел поговорить. Просто не хочется выглядеть невоспитанной особой, вот!
– Я хотела извиниться за свои слова, – поспешно сказала она. – Вернее, объяснить, что вы меня неправильно поняли. На самом деле я вовсе не желала оскорбить вас.
Ответить Стефан не успел. Огромная темная тень скрыла солнце. Внезапно поднявшийся ветер закружил пыль на дорожках сада, подхватил немногочисленные опавшие листья, растрепал локоны Леоны. Девушка ахнула и зажмурилась.
– Дракон!
Чудище пролетело над замком. Открывшая глаза Леона заметила, как блестит черная с золотом чешуя на его брюхе. На застывших от неожиданности людей на балконе и в саду дракон не обратил ни малейшего внимания. Неторопливо взмахивая огромными крыльями, он пролетел еще немного и начал снижаться.