Двери время от времени распахивались, впуская или выпуская очередного посетителя, и тогда наружу долетали шумные выкрики, взрывы хохота и нестройное пение.
– Да, господин Ральф любит проводить вечера в этом заведении.
Джакоб поморщился. На его взгляд, данный трактир совсем не был пригоден для посещения людьми благородного происхождения. "Место для простолюдинов", – подумал он. Однако же Годерик решительно направился ко входу, и барону с виконтом не оставалось ничего иного, кроме как последовать за ним.
Внутри царил полумрак. Посетителям и подавальщицам, видимо, вполне хватало слабого света свечей на столах. Приглядевшись, барон понял, что слабое освещение здесь более чем уместно: на коленях у некоторых выпивох вольготно расположились вульгарно одетые девицы.
– Нам во-он в тот угол, – перекрикивая шум, заорал Годерик.
Угол, на который он указал, и вовсе тонул в темноте. "Разумно, – оценил барон, – будь я градоправителем, тоже захотел бы укрыться от нескромных взглядов". Внезапно на пути пробирающейся между столами троицы выросла коренастая фигура и преградила им дорогу. Годерик что-то сказал – Джакоб не расслышал, что именно – и незнакомец отступил в темноту.
– Я сказал, что вы мои друзья, – громко пояснил Годерик виконту и барону. – Кого попало к господину Ральфу не пускают даже здесь.
Коренастый незнакомец тут же шагнул обратно и что-то произнес, укоризненно покачивая указательным пальцем перед носом Годерика. Новый знакомый барона смущенно кивнул. "Нечего орать о некоторых посетителях во всеуслышание", – сделал вывод Джакоб.
Когда же они наконец подошли на достаточное расстояние, чтобы разглядеть, что творится в углу, барон только прищелкнул языком. Поведение почтенного господина Ральфа оставляло желать лучшего. Изрядно подвыпивший градоправитель усадил к себе на колени развеселую деваху и вовсю тискал ее. Одна ладонь благородного мужа уже скрылась под пышной юбкой. Девица то и дело вскрикивала тоненьким голосом и пьяно хихикала. Ральф с трудом сфокусировал взгляд на Годерике.
– А, это вы… ик.. друг мой, – заплетающимся языком выговорил он. – Присое… ик… присоединяйтесь. Софи…
– Я позову подружек, – пообещала Софи и соскользнула с колен Ральфа. – Веселых, вам не придется скучать, господа хорошие.
– Нет-нет, – в ужасе отшатнулся виконт, – если моя грымза узнает…
Градоправитель расхохотался.
– Откуда? Кто ей расс… ик… расскажет? А мы с вами знакомы? – и подозрительно уставился на Руперта.
– Это мои друзья, – поспешно вставил Годерик.
– А-а, друзья, – глубокомысленно протянул Ральф. – Друзья – это хорошо. Выпейте со мной, друзья.
Джакоб мигом плюхнулся на лавку рядом с ним, стремясь не упустить возможность завести выгодное знакомство.
– Джакоб, барон Левренский, – представился он.
– Баран, – пьяно захихикал градоправитель, – нет, барон Лев… баран Лев, о!
Барону шутка смешной не показалась, но он на всякий случай натянуто улыбнулся, а вот виконт прямо-таки разоржался в голос. Джакоб в который раз отметил, какой неприятный у его нового друга смех.
– А вы мне нравитесь, дружище, – провозгласил Руперт и хлопнул Ральфа по плечу столь сильно, что тот едва не ткнулся носом в стол.
– А вы кто такой? – градоправитель даже икать перестал. – Тоже мой друг?
– Разумеется, – вклинился Годерик. – Мои друзья – ваши друзья, помните?
– Давайте же выпьем, друзья! – провозгласил Ральф, поднял кружку и тут же нахмурился. – Не хотите пить со мной?
– Хотим, – заверил его Джакоб. – Просто у нас ничего нет.
– Непорядок! – взревел градоправитель. – Эй, кто-нибудь! Выпить моим лучшим друзьям! Софи! Софи! Демонова девка, ты куда провалилась?
– Я здесь, милый, – прощебетала Софи, появляясь из-за спины Годерика с подносом в руках. – Принесла выпивку и привела подружек. Я хорошая девочка? Заслужила золотой?
– Заслужила, – согласился Ральф и шлепнул ее по пышному заду.
Софи хихикнула, притворившись смущенной.
– Девочки, – громко позвала, – девочки, подходите поближе.
"Да уж, на девочек вы походите мало", – желчно подумал барон, рассматривая вульгарно разодетых и ярко размалеванных девиц. Одна из них уселась к нему на колени, и Джакоб крякнул: весу прелестница была немалого, хоть и малость полегче госпожи Юты. Но баронессе и в голову не могла бы взбрести блажь устроиться на коленях у супруга. К тому же у продажной особы были рыжие (не иначе, как крашенные привезенной с юга краской) волосы, что напомнило барону о сбежавшей племяннице. От воспоминаний скрутило желудок, заныли зубы и на лице появилась страдальческая гримаса.
– Я тебе не нравлюсь, милый? – всполошилась девица.
– Люси замечательная, – тут же вступилась за подругу Софи. – Знаете, что она умеет?
И зашептала что-то на ухо градоправителю. Тот разразился смехом.
– Господин Ральф! – воззвал Годерик, безуспешно пытаясь отлепить от себя черноволосую особу в красном платье. – Господин Ральф! Мы пришли по важному делу!
– Разумеется! – горячо воскликнул градоправитель. – По очень важному делу! Разливай, Софи!
Софи подняла кувшин и принялась разливать по кружкам мутную жидкость. Ральф не удержался и ущипнул ее за бедро. Люси на коленях Джакоба хохотнула.
– Люблю горячих мужчин.
– Господин Ральф! – пытался настоять на своем Годерик. – У нас дело чрезвычайной важности.
Барону уже стало понятно, что никаких разбойников никто сейчас искать не отправится. Что же, его ситуация более чем устраивала. Похоже, мальчишка с Леоной у Годерика не появлялись. Во всяком случае, тот ни слова не произнес о племяннике. Не мешало бы утром проверить, разумеется, но Джакоб был уверен, что дядя давно не получал от Агидиуса никаких известий. Так что обнаружить беглецов барону не удалось, зато повезло свести выгодное знакомство. Если бы еще рыжая нахалка куда-то испарилась… Но нельзя желать всего и сразу.
Барон Левренский пребывал в глубочайшей уверенности, что богиня Судьбы развязала мешок с бедами и горестями и все они посыпались на его несчастную голову. Голову, которая с самого утра болела так, что барон всерьез начал подумывать о том, чтобы удариться ею с разбегу о стенку и прекратить свои мучения.
Все началось с письма, которое гадкий мальчишка написал Юте, а потом плачевные события покатились снежным комом с горы, обрастая все новыми неприятностями. Мерзкий дракон куда-то уволок Эрну, лишив барона надежды породниться с весьма влиятельной семьей. Сбежала Леона и, по всей видимости, вышла замуж, так что в любой момент стоило ждать родственников супруга, требующих отдать им наследство сироты. Дурно воспитанная простолюдинка, которой повезло выскочить замуж за немощного богача и быстро остаться вдовой, наградила царапинами и синяками. А вчерашний вечер, так неплохо начинавшийся, обернулся сущим кошмаром.
Джакоб помнил, что выпил с градоправителем за знакомство. Потом за дружбу. Потом они пили еще за что-то (за что именно – упорно не желало припоминаться). Годерик навязчиво бубнил что-то о разбойниках, которых срочно надо разыскать, но Ральф, милейший человек, все от него отмахивался. Наконец Годерик тоже выпил содержимое свое кружки и позабыл о разбойниках, зато вспомнил о том, что любит петь. Джакоб и Люси, оказавшая при ближайшем рассмотрении вполне привлекательной особой, принялись нестройно подпевать, а Ральф хлопал по столу ладонью в такт.
О том, что произошло дальше, вспоминать было противно. Изрядно набравшись, вся компания поднялась на второй этаж, где желающие могли снять на ночь крохотную комнатушку с низким покатым потолком. У Джакоба тогда еще мелькнула мысль, что снаружи здание выглядело одноэтажным, что объяснялось просто – съемные комнатки находились под самой крышей, а у наружной стены стоять можно было только основательно пригнувшись. Здесь свежеиспеченные друзья разделились, разбившись на парочки. Хихикающая Люси затянула Джакоба в одну из комнат и ногой захлопнула дверь.
– Вот мы и остались вдвоем, милый, – заявила она. – Не переживай, господин Ральф – человек щедрый, он за всех заплатит.
К тому моменту барон уже плохо понимал, где он находится и чего хочет от него новая знакомая. Его мутило, голова кружилась, ноги подкашивались.
– О, кровать, – обрадовался он, собираясь завалиться на перину и уснуть.
– Да-да, – поддакнула Люси. – Или ты любишь иначе?
Джакоб посмотрел на нее с недоумением.
– Как это – иначе? Я всегда сплю в постели.
– Ой, милый, ты такой шутник! – и Люси вновь залилась хохотом.
Барон пожал плечами и повалился на постель, позабыв снять сапоги, но настырная особа тут же оседлала его бедра.
– Хочешь, чтобы я была сверху?
– Спать хочу, – признался Джакоб и зевнул.
– Шалунишка!
Люси взяла его руку и положила себе на грудь.
– Ну же, милый, покажи, как ты хочешь меня.
Джакоб хотел только одного: чтобы настырная девица оставила его в покое и дала поспать. Он послушно сжал пальцы, и Люси застонала с притворной страстью.
– Да!
– Все? – спросил барон. – Теперь я могу уснуть?
Но нахальная особа, больше не казавшаяся Джакобу милой, потянулась к его штанам.
– И что у нас здесь?
Барон уже хотел сказать ей, чтобы она оставила его в покое, но слова не понадобились. Стянув с него штаны, Люси неверящим взглядом уставилась на свидетельство полного нежелания барона предаваться с ней постельным забавам, а потом вновь пьяно захихикала.
– Что, уже не получается, да?
Вот тут Джакоб понял, что он ненавидит наглую девку.
– Как ты смеешь, дрянь?
Он приподнялся и наотмашь ударил Люси, сбросив ее с кровати. Девица охнула, схватилась за щеку, а потом слабо улыбнулась и сказала:
– Предупреждать надо. Вообще-то, не все наши на такие штучки согласны. Вот Софи или Мими ни в жизнь не позволят. Но я – девушка добрая, только цену увеличить надо. И по лицу больше не бить.
До барона даже не сразу дошло, в каких пристрастиях его подозревают. А когда он понял, наконец, о чем толковала Люси, то мигом натянул штаны, слетел с постели и шатаясь выскочил из комнаты. Из-за хлипкой соседней двери доносились вскрики и стоны. Видимо, виконт сумел поладить со своей девицей. Брезгливо скривившись, Джакоб поковылял к лестнице. Люси выскочила вслед за ним.