– Честно говоря, осенью мы не оказываем такую услугу.
– Хотя бы час, не больше. – Гейдж снова бросил взгляд на домик. – Тори не помешало бы женское общество.
Оливия заколебалась, потом улыбнулась.
– Разумеется. Но сначала мне нужно сделать несколько дел. Как насчет четырех часов? Встретимся на причале. – Она указала на причал рядом с бельведером. – Мы успеем вернуться к горячему ужину и напиткам.
– Звучит хорошо. – Гейдж улыбнулся и похлопал кобылу по шее. – Даже очень хорошо.
– Скажите Тори, чтобы она оделась потеплее. На закате в это время года на озере становится по-настоящему холодно.
Глаза Оливии потеплели. Она развернула кобылу и поскакала прочь. У Гейджа защемило сердце, когда он посмотрел ей вслед. За Оливией бежал ее пес.
Она занимала такое большое место в жизни Гейджа, что ему казалось, будто он ее давно знает. Близко знает. Она была как член семьи.
«Ты поступаешь правильно. Ты все исправишь. Ради нее. Ради Тори. Тебе только нужно сохранять ясность ума, потому что он рядом, он наблюдает… и скоро он сделает следующий ход…»
Вдоль дороги к старому амбару стояла высокая сухая трава, она слегка похрустывала на ветру. По внешним стенам строения поднимался виноград. Дверь скрипнула, когда Коул распахнул ее. Он на мгновение замер перед тем, как войти.
Именно тут он провел бо́льшую часть своей юности, возясь с механизмами, разбирая их, чтобы посмотреть, сможет ли он заново все собрать. Сюда он тайком приносил сначала пиво, а потом и водку.
В этом амбаре он поцеловал свою первую подружку. Это была Амелия из школы. Как-то раз жарким днем их выследили Клейтон Форбс и Такер Каррик, они избили Коула и сломали ему нос за то, что он «увел девушку Форбса».
Коул шагнул внутрь, сквозняки шевелили паутину, слегка колыхавшуюся, когда он проходил мимо. Он пригнулся, когда над его головой с шумом пролетели ласточки. Они сорвались с балок и вылетели в дверь. Сердце забилось сильнее. В лучах света, пробивавшихся сквозь щели между брусьями и обшивкой, танцевали пылинки. На чердаке было полно старой соломы. Он чувствовал запах гнили.
Мяукнула кошка и спряталась за старым жестяным цилиндром. Коул распахнул настежь другую дверь, чтобы ему хватило места для маневра, когда он будет загонять в амбар свой самолет. Он очень удивился, увидев, что старый грузовик все еще стоит на прежнем месте. Его вытащили из реки: в кабине были мать и Джимми. Они утонули. Коул медленно подошел к автомобилю, чувствуя ледяную пустоту в желудке.
Тот факт, что его не сдали на металлолом, был ярким свидетельством, насколько сильно его отец цеплялся за былую горечь и боль. Как будто, избавившись от разбитого грузовика, он каким-то образом оскорбил бы память Грейс и Джимми. Или простил бы Коула за то, что его действия стали причиной их гибели.
Воспоминания о прошлом разрастались в голове Коула, словно морозный рисунок на стекле. Он чувствовал даже запах того дня. Холодный, кристально чистый воздух, высокие сугробы. Он вел машину вдоль замерзшей реки, показывая, на что способен отреставрированный им с такой любовью грузовик 1950-х годов. Коул вдруг снова услышал смех Джимми на стропилах амбара, увидел улыбку матери в кухне большого дома. Коул сглотнул. Тут жили призраки, а он их потревожил.
И они напомнили ему, что хорошая жизнь закончилась в тот день. Это было до несчастного случая. А потом все изменилось.
Почти против воли Коул протянул руку и положил ладонь на ржавый металл старого грузовика. Он был шероховатым, покрытым пузырями, краска облезала. И Коул оказался еще дальше в прошлом, увидел, как его маленький брат сидит на стоге соломы в этом амбаре. Он болтал худыми ногами с острыми коленками, глядя, как его старший брат изображал обезьяну. Снаружи стрекотали кузнечики, день был жарким, душным.
У Коула так сильно сдавило сердце, что на какое-то мгновение он перестал дышать.
Его внимание привлек блеск в соломе. Коул нагнулся и подобрал пуговицу.
Память вернулась к другому дню из прошлого, когда он привел в этот амбар Амелию. Не было ничего слаще ее рта, ничего восхитительнее упругости ее груди под его ладонями. Блаженство сексуального посвящения поглотило его. Он не слышал, как в амбар вошел Клейтон Форбс в компании Такера Каррика, чтобы избить его за то, что он «увел» Амелию.
Этот день стал началом вражды между ним, Форбсом и Такером, и ни один из них не дал этой враждебности шанса исчезнуть. Хотя Джейн до сих пор общается с Форбсом. Коул сунул пуговицу в карман и прогнал воспоминания прочь. Он предпочитал не задумываться. У него не было места для прошлого и для его корней на этом ранчо. Коул напомнил себе, что не собирался задерживаться надолго.
Но когда он закатал рукава и принялся за работу, отодвигая тюки с соломой в сторону и расчищая место для своего маленького самолета, он уже не был в этом так уверен. Что-то в его душе менялось.
Пока он работал, в сарае стало жарче, несмотря на усиливающийся снаружи ветер. Коул скинул рубашку, бросил ее на тюк соломы и нагнулся, чтобы передвинуть бочку.
На лугу она пустила Спирит галопом. Эйс сильно отстал от них. В груди Оливии поселился восторг. Она поняла, откуда взялась газета с пакетом, и от этого испытывала неописуемое облегчение. Возможность снова чувствовать себя свободной доставляла огромное удовольствие, и Оливия позволила ветру играть с ее волосами и выбивать слезы из ее глаз.
Конечно, странное совпадение, что у Гейджа Бертона оказалась приманка, которую она придумала, а потом отдала своему похитителю. Странным было и то, что наживка оказалась между страницами, на которых вспоминалась история Себастьяна. Но совпадения случаются.
Только в ее параноидальном мире подсознание все время искало негативные следы, видело тени там, где их не было. Это была просто ее манера выживания. Если раньше за тобой охотились, то ты определенно станешь осторожнее большинства.
Проезжая мимо поля, на котором Коул посадил свой маленький легкий самолет, Оливия натянула поводья и придержала Спирит. Самолет исчез. Вместо него под деревьями был припаркован «Додж» Майрона. Ветер швырнул волосы ей в лицо, и Оливия заметила темную полосу туч на горизонте. Она направила кобылу вперед и обогнула рощицу трехгранных тополей, которые служили защитой для маленького желтого самолета. Двери старого амбара оказались распахнуты.
Оливия спешилась, привязала кобылу и стала ждать, пока Эйс ее догонит. Оставив пса обнюхивать рощицу тополей, Оливия пошла по заросшей тропинке к амбару. Вокруг нее шуршала на ветру сухая трава.
Полосы примятой травы – следы колес – вели к амбару. Оливия заглянула внутрь.
Коул был там, возился со своим самолетом. Он был без рубашки. Его кожа блестела от пота. В амбаре было очень тепло, сильно пахло старой соломой.
Оливия застыла, охваченная каким-то глубинным чувством. Она смотрела, как плавно перекатываются мускулы под его гладкой загорелой кожей. Темные волосы повлажнели и прилипли к голове в странных местах: судя по всему, он прочесал их пальцами. Джинсы немного спустились.
В желудке Оливии заворочался горячий шар. Это шокировало ее. Двенадцать лет у нее не было такой реакции на мужчину. Ее как будто пригвоздили к месту, во рту пересохло. Казалось, она утратила способность отдавать команды своему мозгу, чтобы ее тело двигалось, чтобы сказать хоть что-то, дать Коулу знать, что она тут.
Он распаковал свои инструменты и достал из самолета оборудование. Рядом с ним лежали гаечный ключ и другие инструменты, а также маленькие лыжи, которые можно было прикрепить к колесам его самолета. Под свесами крыши завывал ветер, сухие ветки царапали крышу амбара. Лужицы света, проникавшего через щели, придавали коже Коула золотистый оттенок.
Оливия не могла не смотреть. Время замедлило ход, растянулось, словно резина. У Оливии закружилась голова.
Коул закрыл люк и поднялся на ноги. Постоял немного, потом повернулся и уставился на дальнюю часть амбара, как будто что-то обдумывая.
Он медленно подошел к старому грузовику, стоявшему там. Оливия почувствовала, как в ней нарастает напряжение. Она подалась вперед. Коул сунул руку в задний карман, достал бумажник. Оттуда он вынул что-то похожее на сложенную фотографию.
Пока он изучал снимок, его плечи поникли, как будто его ударили под дых. Он поднес фото к губам и нежно поцеловал изображение.
У Оливии зачастил пульс. Паника отступила. Она оказалась рядом в невероятно интимный момент, но ее заворожили эмоции в его теле, боль в этом большом смелом мужчине, который покорял горы и летал в небесах. Эта боль физически согнула его. Нужно было немедленно уйти. Оливия осторожно попятилась, но споткнулась, налетела на старую дверь. Вокруг закружились ласточки.
Коул обернулся и увидел Оливию.
Их взгляды встретились. В его глазах стояли слезы.
Глава 12
– Спасибо, что согласились встретиться со мной без предварительной договоренности, – сказал сержант Мэк Якима, усаживаясь напротив доктора Джулии Беллман. Он предполагал, что доктор Беллман, невролог, которого упоминала Мелоди в связи с болезнью Гейджа, – это мужчина. Но это оказалась пожилая женщина, чья привлекательность сбивала с толку.
– Вам, сержант, лучше, чем кому бы то ни было другому, должно быть известно, что я не имею права обсуждать своего пациента. – Врач посмотрела на часы. Была суббота, но в кабинете ее ждал пациент.
– Я здесь не только как полицейский, – объяснил Якима. – Я – хороший друг Гейджа Бертона. Я и моя жена, мы дружили с ним и Мелоди. Смерть Мелоди, она его подкосила. Я беспокоюсь, что это могло спровоцировать своего рода… психоз или даже диссоциативное расстройство идентичности.
Идеальные брови доктора Беллман взлетели от удивления. Но она ничего не сказала.
Мэк подался вперед.
– Я прошу только сказать мне, возможно ли подобное развитие событий у пациента с такой опухолью мозга, как у него. Гипотетически.