— Вообще-то, во времена, когда я училась в старшей школе, у соседей Ямады-сана пропал ребёнок, — тётя бросает в сторону колодца задумчивый взгляд. — Его так и не нашли.
— Бабушка говорила, что те, кого не провожают в мир иной, становятся злыми духами, — вспоминаю я. — В любом случае теперь дух этого человека обрёл покой.
— Вот как, — тётя выдыхает с облегчением. — Я рада. Мне нужно позаботиться о Ямаде-сане, а после рассказать ему о том, что может скрывать его колодец. Если устала, подожди меня в машине.
На слабых ногах я направляюсь к фургону. В теле ещё ощущается слабое возбуждение, мои губы горят. Я сожалею, что снова разорвала поцелуй и одновременно с этим чувствую, что хотела бы большего. Но тётя права, Нори-сама, пусть и похотливое, но всё-таки божество. Я не должна позволить ему завладеть моим сердцем и разумом.
Глава 6
— Нори-сама откликнулся на первый же её зов⁈ — произносит бабушка с восторгом.
— Похоже на то, — кивает тётя, усаживаясь за стол. — Колодец и земля вокруг были очищены в мгновение ока. Кёкоцу был упокоен. Вот что значит сила божества-покровителя.
В голосе тёти слышится досада. Несмотря на то что она старшая дочка бабушки, она не может видеть Нори-сама. Как я поняла, такая способность была у моего отца, но он не захотел продолжать семейное дело и становиться каннуси. И в отличие от меня, у него действительно получилось построить свою жизнь вдали от храма бога-лиса. Он окончил университет и поступил на работу в компанию. Потом встретил маму, и вскоре у них появилась я. И хотя мама и папа погибли, я всё же думаю, что отец выбрал правильный путь.
«Я просто представить себе не могу, что этот лис вот также пристаёт к кому-то из членов моей семьи!!! Нет-нет-нет! Это бред какой-то!» — я мотаю головой отчаянно.
— Всё хорошо, Сая? — спрашивает бабушка. — Ты что-то совсем не ешь. Ты должна хорошо питаться, чтобы выполнять свои обязанности хранительницы.
— Всё в порядке, — отвечаю я, беря палочки. — Просто мне не даёт покоя, что я совсем не знаю, что входит в обязанности хранительницы храма.
Тётя и бабушка как-то странно переглядываются. А потом оба-сан вдруг начинает смеяться. Я не понимаю, что сказала не так, и густо краснею.
— Прости-прости, Сая, — произносит бабушка, заметив моё смущение. — Это моя вина, что я не объяснила тебе сразу. Хранительница храма поддерживает связь с Нори-сама. Это твоя основная обязанность.
«Поддерживать связь⁈ — кричу я про себя. — Она что, ту самую связь имеет в виду⁈ Это же возмутительно! Я им что, игрушка какая-то? Приманка для похотливого божка⁈ Они меня для этого забрали из Токио⁈»
Мне с огромным трудом удаётся сохранить внешнее спокойствие. Часть меня всё ещё верит, что это какое-то недоразумение, и на самом деле бабушка ничего такого не имеет в виду.
— Я помню времена, когда Нори-сама принимал меня как хранительницу, — продолжает оба-сан задумчиво. — Тогда мне казалось, что мы были лучшими друзьями. Сколько же воды утекло с тех пор.
Друзьями? Кажется, я только больше запуталась после её объяснений. Но спросить напрямую, нормально ли, что Нори-сама ведёт себя так со мной, я тоже не могу. Ладно, главное — не паниковать. Думаю, со временем я смогу разобраться во всём.
— Спасибо за еду, — говорю я и поднимаюсь из-за стола.
По дороге в пристройку я продолжаю размышлять об этой самой «связи», которую должна поддерживать. Всё это очень странно. Я настолько погружаюсь в свои мысли, что даже не замечаю, что дверь в пристройку приоткрыта. Переступаю порог и замираю на месте. Этот лис лежит посреди моей комнаты на моём футоне и читает мою сёдзе-мангу!
— Нори-сама? Что вы здесь делаете и как смогли пройти через защитный барьер? — спрашиваю я раздражённо, но в то же время сдержанно. Он ведь божество, в конце концов.
— Барьер? — переспрашивает он поднимаясь. — А, ты об этом барьере? Так его я же и создал. Он защищает твоё жилище, только когда я в форме ёкая.
Я вспоминаю того монстра с глазами как угли, и дрожь проходит по телу.
— Вот, значит, как? — я вздыхаю и присаживаюсь у стены. Чувствую растерянность. Мне некомфортно наедине с ним, но и уйти я не могу.
— Ты так холодна со мной, хранительница, — Нори-сама наигранно вздыхает, глядя на меня, а после ложится обратно на футон. — А я ведь выполнил твою просьбу сегодня, пусть мне и было неприятно касаться того злого духа.
— Простите, — я кланяюсь ему, насколько позволяет сидячее положение.
— Если сожалеешь, тогда иди ко мне, — он похлопывает по футону рядом с собой. Лицо обдаёт жаром. Он же явно не просто полежать рядом зовёт! Что же делать⁈
— Нори-сама, можете сначала ответить на мой вопрос? — произношу я осторожно.
— Да-да, конечно! — оживляется он. Его пушистый хвост начинает ходить из стороны в сторону.
— Вам правда нравится… прикасаться ко мне? — спрашиваю я и нервно сглатываю.
— Хм, я бы не сказал, что дело именно в этом, — отвечает лис, потерев подбородок. — Всё дело в твоих эмоциях.
— Эмоциях?
— Именно, — кивает Нори-сама. — Когда живёшь многие века, рано или поздно теряешь всё, что тебе было дорого. Всё утрачивает смысл. А связь с хранителем позволяет божеству снова почувствовать себя живым. Ну а то, как именно проявляется эта связь, зависит уже от самого хранителя. Понимаешь, к чему я веду⁈
«Он что, хочет сказать, что это не он похотливый, а я⁈» — проносится у меня в голове.
— Даже это моё воплощение, которое ты видишь сейчас, — лис меняет положение, и край юкаты соскальзывает, обнажая мускулистое бедро. — Это то, каким желаешь меня видеть именно ты.
Он внезапно подаётся в мою сторону, протягивает руку и касается моего подбородка кончиками пальцев.
— Крепким, мускулистым мужчиной, что страстно желает близости с тобой, — заканчивает томно, не прекращая смотреть мне в глаза.
— Не может быть! — восклицаю я, выставляя руки вперёд. Чувствую, как от его взгляда по телу прокатывается волна возбуждения.
— Не веришь? Тогда давай проведём тест, — улыбается Нори-сама. — Я могу быть для тебя кем угодно.
Он вдруг прямо у меня на глазах превращается в стройного тонкоплечего парня моего возраста с модной стрижкой и идеальным мужским макияжем. (Кажется, он не только в моей манге рылся, но и в плакатах с айдолами.)
— Я растоплю твоё ледяное сердце, сестрёнка! — произносит он и подмигивает мне.
Я чувствую себя максимально растерянно. Он красивый, но напоминает мне о Сора-куне. И это вызывает отторжение. Ведь Сора-кун — единственный парень, к которому у меня были чувства, — растоптал и унизил меня.
— Ладно, я поняла, — произношу с горечью. — Можешь превращаться обратно.
Вспышка света ослепляет меня ненадолго, но когда я снова открываю глаза, то держу за запястье уже «моего» Нори-сама — рыжеволосого, мускулистого мужика, что смотрит на меня так, будто хочет затрахать до смерти. Неужели это и вправду отражение моих потаённых желаний? Впрочем, стоит ли удивляться? Я ведь не умею иначе ни любить, ни выказывать своё расположение или привязанность. И всё же мне бы не хотелось, чтобы всё осталось так.
— Нори-сама, а мы можем не спешить? — спрашиваю я, неловко отводя глаза.
Лис прищуривается. Его взгляд словно просвечивает меня насквозь.
— Хм, а это может быть интересно, — произносит он, резко возвращаясь на футон. — Что ж, пусть будет по-твоему. Порой предвкушение лакомства гораздо слаще, чем само лакомство.
— Благодарю вас, — я снова кланяюсь, и на этот раз уже по всем правилам.
Но лис вдруг подскакивает с места и набрасывается на меня, словно какой-нибудь золотистый ретривер. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он буквально ложится на меня сверху и придавливает к полу.
— Нори-сама, вы же сказали… — шепчу я, тяжело дыша.
— А я и не спешу, — отвечает он невозмутимо. Потом склоняется к моим губам и целует.
На этот раз его поцелуй не похож на укус. Он приятный, протяжный и возбуждающий. Прохладные руки Нори-сама забираются мне под футболку и касаются сосков. Потирают их, прищипывают. Его бедро прижимается к моей промежности. Низ живота тяжелеет. Я выдыхаю рвано. Нори-сама отрывается от моих губ и начинает целовать мою шею. Тело пробивает дрожь.
— Как ты хочешь, чтобы я сделал тебе хорошо? — спрашивает он, волнующим шёпотом.
— Только руками, пожалуйста, — отвечаю я, стыдливо зажмуриваясь.
— Я понял, — произносит он, будто подтверждает получение новой задачи. А после расстёгивает ширинку моих джинсов и забирается мне в трусики. Его ладонь перебирает волосы на лобке и, наконец, пробирается к моей киске.
— Нх! — мне приходится поджать губы, чтобы не застонать. Его пальцы собирают влагу, проникая всё глубже. Скользят неспешно, но ритмично, задевая места, где особенно приятно. Я много раз делала это сама, и всё же сейчас я чувствую себя совершенно иначе. Мне стыдно, но так приятно.
— Хранительница, посмотри на меня, — шепчет Нори-сама.
Я открываю глаза, и в тот же момент он снова ловит мои губы. Я ощущаю его язык у себя во рту. Движения руки ускоряются. Я оказываюсь не в силах сдержать стон. Это слишком хорошо. Настолько, что я забываю обо всём на свете. О предупреждениях тёти, и о собственном решении держаться подальше от Нори-сама и всего потустороннего.
Глава 7
Каждое моё утро проходит примерно одинаково. Я просыпаюсь в одиночестве с первыми лучами солнца, одеваюсь и иду умываться в ледяной воде из колодца. Тётя часто повторяет, что так очищается не только тело, но и разум. (Последнее, честно говоря, мне бы не помешало!) Затем я подметаю храмовую территорию, поправляю подношения на алтаре и зажигаю благовония. Произношу утренние молитвы. Стараюсь не сбиться, но часть строк всё ещё вспоминаю с трудом. После этого я присоединяюсь к бабушке и тёте на веранде. Мы завтракаем вместе обычно чем-то простым, вроде риса, мисо-супа и маринованных овощей.
Не было бы ни дня, когда бы я не размышляла о Нори-сама. Я бы соврала, если бы сказала, что мне не нравится то, что он делает со мной. В отличие от тех мужчин, что у меня были, он заботится о моём удовлетворении. Порой даже кажется, что больше, чем о своём. И всё же наша связь не кажется мне нормальной. Бабушка говорила, что дружила с Нори-сама. Наверное, мне бы тоже хотелось чего-то такого — прогулок под луной, долгих интересных разговоров по душам или просто молчаливого и уютного пребывания рядом друг с другом.