— Алло? — говорю, уже предчувствуя неладное.
— Сая! Какое счастье, что я смогла до тебя дозвониться… — начинает тётя суетливо. — Мы даже до следующей станции не доехали. В поезде начался пожар.
Мне хочется задать множество вопросов. Но я даю ей продолжить.
— Только это странный пожар, понимаешь? Как бы сказать… у меня такое чувство… словно там в кабине что-то есть. А ещё в поезде было много…
— Кошек? — предполагаю я, вспоминая их необычное скопление на станции.
— Точно, — подтверждает она после короткой паузы. — Боюсь, что одной мне не справится. Я отправлю тебе геометку.
— Поняла! Мы скоро будем! — отвечаю я, поворачивая ключ в замке зажигания.
Разворачиваюсь и направляю автомобиль в сторону шоссе. Нори-сама деловито устраивается на пассажирском сиденье.
— Как вы думаете, что это? — спрашиваю его, не отрывая взгляда от дороги.
— Если кошки не совпадение, — начинает он задумчиво, — то это может быть бакэнэко. Эти демоны привлекают себе подобных, а ещё они способны устраивать пожары.
Я киваю, припоминая всё, что знаю о подобных сущностях. Если я правильно помню, в бакэнэко перерождается дух женщины, жаждущий мести. Затаённая боль, обида, предательство — вот из чего вырастает такой демон. Еду быстро, ловя все неровности дороги, но не сбавляю скорость. Лишь бы никто не пострадал. Лишь бы тётя…
Спустя минут пятнадцать я добираюсь до места. Ещё издалека замечаю, что передняя часть поезда охвачена огнём. Пламя неестественно яркое, будто кто-то нарочно подпитывает его изнутри. Из вагонов в спешке выбираются пассажиры. В воздухе витает беспокойство. Время от времени слышатся крики и детский плач. Кто-то пытается уводить пассажиров подальше от путей. Пожарных пока не видно. И это немного настораживает. Не верится, что я добралась до сюда раньше них с моими-то навыками вождения.
Замечаю тётю неподалёку. Она машет мне рукой. Лицо её покрыто копотью, пиджака нет, блузка и брюки перепачканы. А на коже кое-где видны следы ожогов.
— Сая! Как же хорошо, что ты здесь, — она улыбается мне. — Пожар начался внезапно. Мне удалось вывести пассажиров. Но водитель и несколько проводников остались внутри. А ещё… я чувствую, что там что-то есть.
— Должно быть, это бакэнэко, — отвечаю, переводя взгляд на кабину.
Вот она! На крыше поезда я вижу огромную демоническую кошку. Её глаза горят красным, от шерсти исходит чёрный дым.
До уха доносится пожарная сирена. Расчёт действует быстро: разворачивается, выставляет заграждение. Один из пожарных грубо требует отойти. Я не спорю. Делать вид, что я просто любопытная девица, пытающаяся заснять происшествие для соцсетей, иногда полезно.
«Нори-сама, вы можете прогнать её?» — спрашиваю мысленно.
«Если моя хранительница того пожелает», — отвечает он флиртующим тоном.
Вдруг кошка поворачивает голову. Наши взгляды встречаются. Всё внутри цепенеет от силы её отчаяния и ярости.
— Не отпущу! — восклицает она протяжно и надрывно. — Он мой! Не отпущу…
— Вы держите внутри своего обидчика, не так ли? — спрашиваю, не сводя взгляда с неё. Пожарный, стоящий поблизости, бросает на меня подозрительный взгляд.
Кошка начинает раскачиваться назад и вперёд, её голос становится более человеческим.
— Я была его женой, но тяжело заболела. А он… он бросил меня, когда я больше всего нуждалась в нём. Ушёл к другой. Жил дальше, как будто меня не было. Я не могу позволить ему жить счастливо без меня! Лучше я лишу его жизни совсем!
«Но если ты сделаешь это, то навсегда останешься демоном, и уже не сможешь переродиться», — говорит Нори-сама.
«Он прав, вы не сможете переродиться и не встретите того, кто предназначен вам судьбой в следующей жизни, — продолжаю я. — Вы останетесь злобным демоном, которого мы вынуждены будем уничтожить».
«Что же мне делать⁈ — кошка начинает плакать человеческими слезами. — Я ведь так его любила».
«Отпусти всё, что было, — отвечает Нори-сама неожиданно зрело. — Перерождение принесёт забвение и покой. Ты больше не будешь несчастной. Даю тебе слово».
Кошка некоторое время смотрит на нас, а затем кивает.
— Хорошо, бог-лис. Я оставлю его и уйду.
Нори-сама вытягивает руку, выпуская небольшой огонёк. Он устремляется к кошке. И в момент, когда он достигает её, она вдруг обращается человеком. А если точнее, призраком невысокой и стройной женщины. Она вытирает слёзы с полупрозрачного лица, а затем кланяется Нори-сама с благодарностью. Силуэт её медленно начинает таять.
«Значит, демонов не всегда изгоняют силой?» — произношу я задумчиво.
«Ну разумеется, — отвечает Нори-сама, снисходительно глядя на меня. — Уничтожение демона — это крайняя мера».
Отчего-то я начинаю видеть Нори-сама совсем иначе.
Пожарным, наконец, удаётся загасить пламя. Спустя несколько долгих, мучительно затянутых минут достают из кабины водителя и проводников. Все оказываются живы. Кто-то получил сильные ожоги, кто-то в шоке, но их жизням ничего не угрожает. Я выдыхаю.
— Всё закончилось, — говорю я и оборачиваюсь на тётю, что продолжает помогать остальным.
Я спешу к ней туда, где суетятся медики в ярких жилетах и дорожная служба. Сигнальные ленты дрожат на ветру. Солнце припекает, принося пострадавшим дополнительный дискомфорт. В воздухе по-прежнему чувствуется запах дыма.
Тётя стоит у обочины, растерянно разглядывая место происшествия, будто и сама не верит, что всё уже позади. Вдруг одна из пассажирок, пожилая дама, подходит к ней.
— О, я знаю вас, — произносит она прищурившись. — Вы же мико из храма бога-лиса. То, что вы были с нами, — это его благословение. Именно благодаря вам никто из пассажиров не пострадал. Спасибо вам огромное!
Я замираю в двух шагах, наблюдая, как тётя неловко склоняет голову. Пытается приуменьшить свои заслуги, говоря, что не сделала ничего особенного. Но к ней тут же подходят ещё двое: мужчина одного с ней возраста и женщина чуть постарше. Снова благодарят и кланяются. Мужчина жмёт тёте руку с улыбкой.
— Вы невероятная женщина, — произносит восхищённо.
На лице тёти появляется смятение. Словно простые слова благодарности для неё — испытание куда сильнее огня и демонических созданий. Когда мы остаёмся вдвоём, она шумно вздыхает.
— Да я ведь ничего толком не сделала, — произносит смущённо. — Демона-то ты с помощью Нори-сама изгнала.
— Но ты действительно спасла этих людей, тётя, — отвечаю я. — И это то, что ты делаешь всегда — помогаешь, заботишься о людях. Мне такое не по силам даже с поддержкой Нори-сама.
В глазах тёти появляются слёзы, но она сдерживает их.
— Я… порой чувствую себя бесполезной, — произносит она, отводя взгляд. — Не способной на что-то по-настоящему важное.
— Ты не бесполезная! Ты следишь за состоянием храма, поддерживаешь связь с окружающими, заботишься о бабушке и… Тётя, ты заменила мне родителей. И едва ли когда-нибудь я смогу отплатить тебе за всё, что ты для меня сделала.
Она всхлипывает. Я даю ей время поплакать. Чувствую, что ещё немного, и я сама расплачусь.
— Думаешь, я могу вернуться? — робко спрашивает она, вытирая глаза.
— По правде говоря, и мне, и оба-сан очень хотелось бы, чтобы ты осталась с нами, — признаюсь я. — Но мы не хотели давить на тебя.
— Тогда обратно я поведу, — она смотрит на меня строго. В голосе её снова звучит та уверенность, которую я помню с детства.
Я едва сдерживаю смешок. Чувствую лёгкость, будто сбросила с плеч огромный груз.
Жара становится ощутимее. Дорога под ногами прогревается, в траве вокруг громко стрекочут кузнечики. На горизонте лениво плывут белые облака, будто кто-то пригоршнями разбросал в небе вату. Зелень кажется ярче, чем утром, и даже шум машин, проезжающих по хайвею, теперь звучит как что-то мирное и обыденное.
Мы идём к фургону молча. Я кошусь на тётю и замечаю, что что-то в ней изменилось. Должно быть, она, наконец, нашла ответ на вопрос, что её беспокоил. Тот самый вопрос, что заставил её покинуть дом. И пусть я не знаю, в чём именно заключается ответ, я всё же чувствую, что обрела что-то вместе с ней.
Глава 15
Мы возвращаемся домой ближе к вечеру. Солнце уже спряталось за деревьями, оставив после себя лишь золотистые отсветы на кронах. Я устала: не столько физически, сколько морально. Злых духов обычно привлекает людская слабость, а потому нам волей-неволей приходится иметь дело со лжецами, изменниками и завистниками. Сегодня ещё и дорога казалась длиннее обычного, фургон трясся на каждом повороте. Я мечтала только об одном — добраться до своего футона и провалиться в забвение. Нори-сама молчал всю дорогу, сидя на заднем сиденье в своей человеческой форме. Только вблизи дома оживился, уши настороженно дёрнулись, и хвост чуть дрогнул.
Мы паркуемся у дома и выходим. Я замечаю бабушку, сидящую на веранде. Рядом с ней — красивый мужчина в дорогом кимоно. Я даже не сразу понимаю, что он необычный. Лишь подойдя достаточно близко, я замечаю прижатые к голове лисьи уши и пушистый бело-серебристый хвост. На его лице — лёгкая улыбка. Вид у него спокойный и грациозный. Только когда он замечает меня, в его взгляде появляется волнение. Словно он ждал именно меня. В подтверждение моего предположения он поднимается и направляется ко мне.
— О, а ты, должно быть, Сая-тян? — произносит он с улыбкой. — Ты именно такая, какой я тебя себе представлял.
— Вы кто? — я хмурюсь и делаю шаг назад.
— Сая, это Нори-сама, — растерянно произносит бабушка.
— Нет, — качаю головой я. — Я знаю Нори-сама, а это какой-то самозванец.
Тётя смотрит в недоумении то на меня, то на бабушку. Она не видит ни одного из лисов, так что ей наши разборки совершенно непонятны. Впрочем, от этого они не перестают быть менее энергозатратными. Ветер тревожно колышет ветви деревьев. Солнечный свет, проникающий сквозь них, совсем не греет.
Два лиса глядят друг на друга с враждебностью. Я же жду ответа.
— Ах, должно быть, это моя вина, что ты запуталась, милая, — говорит чужак, склоняясь ко мне, словно хочет потрепать по голове.