Дарлинг налег на весла. Только брызги полетели – лодка глиссером отскочила на безопасное расстояние.
Кальмар рассвирепел. Щупальца молотили воду, словно стая взбешенных змей, упустивших Лаокоона. Реактивный двигатель пришел в действие, выбрасывая мощные струи воды, и кальмар, пеня волны… малодушно дезертировал.
– Скорее в погоню! – закричал Сэмюэль, бросаясь на банку рядом с Дарлингом.
Гребли изо всех сил, но кальмар сумел скрыться за гребнями волн. Преследователи шли по пенистому следу, который становился все менее и менее ясным и наконец последние пузырьки растворились в синеве океана.
Но чайкам с высоты небес беглец был виден лучше, и они снова выдали его, белой стайкой паря над морем.
Кальмар почему-то не погружался под воду. Может быть, отказали глубинные рули живой подлодки? Рыбаки снова догнали его, пройдя резвым темпом около мили, и снова атаковали с тыла.
Еще одно щупальце, отсеченное взмахом ножа, лежало в лодке. Кальмар, нанося вслепую неистовые удары, плыл прежним курсом. Когда он уставал, рыбаки осторожно приближались, выбирали наименее защищенную часть тела и отсекали ее, стараясь не попасть под град ударов уцелевших щупалец.
Животное очень ослабело. Обрубки рук, исступленно хлеставшие по воде, не причиняли больше никакого вреда. Море вокруг потемнело от чернил, выброшенных кальмаром в тщетной попытке спрятаться в мутной воде от неумолимых преследователей.
Рыбаки решили наконец нанести главный удар.
– Осторожнее, Билл, смотри – не откусил бы руку!
Лодка подошла вплотную к чудовищу, и Билл ударил ножом раз, ударил другой и отсек голову. Тяжелое тело сразу же пошло ко дну, точно глыба свинца Все трое ухватились за обрубки щупалец и с трудом втащили голову в лодку.
Переведя дух, огляделись и обнаружили, что находятся в открытом море далеко от берега. Победителям пульпа пришлось основательно поработать веслами, прежде чем они добрались до дома.
Необычный груз парусиновой лодки произвел шумный переполох в окрестных деревнях. «Дьявольской рыбой» заинтересовался сержант местной полиции. Он конфиско – вал (в интересах науки) всю наживку, добытую с таким риском, и отправил голову и щупальца кальмара в Дублинский музей. Там эти трофеи исследовал ирландский зоолог А. Мор. Он установил, что кальмар принадлежал к виду Architeuthis dux. Два самых больших его щупальца были длиной в десять метров. Диаметр каждого глаза – тридцать семь сантиметров. Голова без щупалец весила около сорока килограммов.
Спрут не маленький, но три человека в утлой посудине, вооруженные одним лишь ножом, изрубили его на куски. Можно ли сделать утешительный вывод, что человек с ножом справится с любым гигантским кальмаром?
Гигантский кальмар, выброшенный на берег в норвежском фиорде
Другой незадачливый спрут
Нет, мне кажется такой вывод справедлив не для каждой ситуации. По всем признакам кальмар, побежденный ирландцами, был больной и поднялся, очевидно, на поверхность, чтобы последний раз взглянуть на красоту солнечного дня и спокойно умереть. Похоже, что у него внутри отказал какой-то механизм, и он не мог нырнуть и скрыться под водой. Чайки это чувствовали и кружились над ним в ожидании близкого пиршества. Поэтому кальмар не показал всей своей мощи и сопротивлялся не в полную силу. Полуживые и слабые спруты, которых люди нередко находят на поверхности моря или на берегу, выброшенных прибоем, по своей боеспособности не идут ни в какое сравнение с полными сил архитевтисами.[73] Бесспорно, гигантский кальмар – самый опасный противник человека под водой и, по-видимому, не прочь при случае полакомиться двуногой дичью. Однако эта драма не часто разыгрывается в царстве Нептуна.
И вот по каким причинам: архитевтисы – жители широких океанских просторов, у берегов, во всяком случае в той узкой полосе, где купаются и занимаются подводным спортом люди, они не встречаются.[74] Кроме того, спруты держатся обычно на глубинах в сотни метров и ведут, по всей вероятности, ночной образ жизни.
Наибольшей опасности попасть в лапы к кальмару-людоеду подвергаются потерпевшие кораблекрушение и любители прогулок по океану на плотах. Впрочем, экипаж «Кон-Тики» не пострадал (хотя жуткие змеи-щупальца, ползущие в бамбуковую каюту, не раз мерещились им по ночам). Не напали спруты и на Виллиса, который в обществе попугая и кошки повторил подвиг Хейердала.
И все-таки, я думаю, что, наверное, не один лейтенант Кокс носит на теле кровавые знаки – красноречивое свидетельство того, что не только люди охотятся на кальмаров: иногда и кальмар бывает охотником.
Осьминог в шоколаде
Трудоемкое блюдо
После наших лекций и разъяснений все на острове заразились интересом к осьминогам. У некоторых, правда, этот интерес принял чисто гастрономический характер. И вот первые претензии: Олега заявил свое возмущение. Он решил попробовать, каков осьминог на вкус. Варил его долго. Отрезал на пробу щупальце и попытался откусить кусочек. Попытка не удалась: щупальце не откусывалось. Попытался его разжевать – не жуется!
Когда у него заболели челюсти, взбешенный Олега пришел за объяснениями.
Все он делал так, как мы его учили, но упустил одну важную деталь. Если бы Олега побывал на Гавайских островах, как Джон Прайс, ему не пришлось бы понапрасну испытывать свои челюсти.
Джон Прайс прибыл в Гонолулу в канун больших праздников. Все хозяйки были на пляже и, как ему показалось, занимались стиркой. Он присмотрелся – отбивают они не белье, а какие-то весьма странные предметы.
«Прачки» засмеялись, заметив его смущение. За длинную лапку-щупальце вынимали они из корзин головастых уродцев. Бросали на камень и колотили палками.
– Клянусь Нептуном, – воскликнул Прайс, – они избивают осьминогов!
Некоторые женщины принесли на пляж старые стиральные машины и протягивали между их вальками осьминогов, пока моллюски не превращались в лепешки.
Секрет странных манипуляций раскрывался очень просто: не отбитого как следует осьминога невозможно разжевать. (Эту деталь упустил из виду Олега.)
Приготовление осьминога к столу, пишут знатоки этого дела Джен и Барни Крайл, «подобно двенадцати подвигам Геракла» – столько физических усилий требуется от повара.[75]
Но люди не жалеют сил, чтобы получить лакомый кусочек. Видно, осьминог – очень вкусное блюдо.
«Черный суп» спартанцев
Генрих Шлиман с малолетства был одержим нелепой идеей отыскать развалины древней Трои и могилу Агамемнона, царя из Микен. Он хранил ото всех эту мечту своего убогого детства. Был он и мальчиком на побегушках, и юнгой, и приказчиком. Ему вдруг повезло – разбогател. И тогда признался в своей тайной страсти, отказался от буржуазного счастья и отправился на Восток искать город легендарных героев Гомера. Никто не верил, что Троя существовала в действительности. Это, конечно, поэтический вымысел, твердили археологи.
Но детская мечта привела Шлимана к величайшему открытию – он откопал в Малой Азии развалины Трои. Нашел позднее при раскопках в Микенах и царские гробницы. (Кто знает, может быть, была среди них и могила Агамемнона?)
Шлиман поразил мир множеством драгоценных, даже в буквальном смысле слова, археологических находок. Были здесь неожиданные сюрпризы и для зоологов: отлитые из золота фигурки кальмаров и каракатиц. Каракатицы часто встречались и на орнаментах из золотых листьев, украшавших различные предметы обихода древнегреческих царей.
Стенная роспись с изображением каракатиц найдена и в домах несчастной Помпеи, а рисунки осьминогов – на критских и этрусских вазах.
Никогда ни у одного народа животные эти не занимали столь видного места в искусстве. Никогда руки художников, ваятелей и ювелиров не изображали их с такой любовью и доброжелательством.
Говорят, будто путь к сердцу человека лежит через его желудок. Если так, то древние греки и римляне полюбили, видно, головоногих моллюсков за их гастрономические качества. И действительно, у нас есть доказательства, что во времена Аристотеля и Плутарха продукт этот ценился очень высоко.
Античные писатели оставили много сообщений о кулинарном искусстве своей эпохи. «Прекраснейшей рыбой» называли повара древности кальмара. В те времена люди относились к головоногим моллюскам без неприязни и предубеждения. Среди других даров моря они считали их вполне полноценным продуктом.
Гурманы античного мира разрезали щупальца осьминога на части, голову начиняли специями и запекали в большие пироги. Так виртуозны были их повара, что, приготавливая это блюдо, они употребляли вместо ножей бамбуковые палочки: ведь железные ножи придают тонкому кушанью дурной привкус.
Рассказывают, что лакомка Филоксен из Сиракуз съел однажды за обедом большого полипуса (то есть осьминога) длиной в метр и заболел от излишества. Врачи сказали, что жить Филоксену осталось несколько часов. Тогда неисправимый Гаргантюа потребовал осьминожью голову, оставшуюся от обеда. Съел ее и покорился судьбе, заявив, что не оставил теперь на земле ничего, о чем, как ему кажется, стоило бы сожалеть.
А спартанцы, как видно, предпочитали каракатиц. В их стране знаменит был «черный суп». Готовили его следующим образом: брали каракатицу, потрошили ее, но не трогали чернильного мешка. Вместе с ним и варили. Чернила придавали похлебке бурый цвет и своеобразный привкус, который высоко ценился.
В странах Средиземноморья головоногие моллюски и поныне одно из излюбленных народных угощений. В испанских и итальянских поваренных книгах можно найти массу всевозможных рецептов приготовления к столу каракатиц и осьминогов. Некоторые из этих рецептов, замечает Фрэнк Лейн, граничат с фантастикой. Например, как вам понравится фаршированный осьминог в шоколаде? Или каракатица в молоке? Обычно