На нем был строгий деловой костюм — должно быть, уже собрался идти на работу. Серые глаза смотрели с пристальным вниманием. У Катрин перехватило дыхание, она даже слова не могла выговорить, только умоляюще глядела на желанного гостя, безумно боясь повторения недавней сцены.
— Я нужен тебе, Катрин?
— Да, — еле выговорила она.
— Ты уверена?
Утвердительный кивок был ответом.
— Точно?
— Да, точно, — еле слышно прошептала Катрин.
Всю неуверенность Джефа как ветром сдуло. Он шагнул навстречу замершей женщине и заключил ее в объятия. Ну вот, и не надо больше ни разговоров, ни мучительных объяснений. Не надо больше сдерживать себя. Ощутив на губах поцелуй, она ответила со страстью, которая с каждой минутой становилась сильней.
Только бы снова почувствовать его твердую волю и абсолютную надежность, получить подтверждение тому, что она желанна, что этот человек связан с ней — глубоко, неразрывно… И никто отныне не сможет их разлучить.
— Люби меня, — взмолилась Катрин. — Люби, как никто и никогда не любил.
Захлопнув дверь, Джеф поднял женщину на руки и понес в спальню. Неважно, что на этой постели она спала когда-то с Гордоном. Прошлое померкло, осталось в другом мире. Есть только этот мужчина. Он для нее и земля, и огонь, и вода, и воздух… Он — ее жизнь.
Они раздевались в бешеной спешке, бросая одежду куда попало. В этот раз уже не было чувства открытия — только страстное желание взаимного обладания, и к черту все сомнения! Они — единое целое, и тела их, уже знакомые друг с другом, неслись навстречу высшей гармонии, сотворенной из хаоса воспоминаний.
Только теперь Катрин поняла, что такое настоящая страсть. С того мгновения, как она впервые содрогнулась от наслаждения в объятиях Джефа, ее не покидала дикая, ненасытная жажда узнать и испытать в полной мере ту радость, которую могут дать друг другу мужчина и женщина. Все ее тайные фантазии ожили, требуя осуществления. Скрытая до поры чувственность вырвалась на свободу, гигантской волной подхватила ее тело и понесла навстречу любимому.
Как это прекрасно — купаться в его нежности, в его любви, отдаваться зову его страсти со свободой, о которой раньше и помыслить не могла. Все ее подавленные желания и инстинкты просили удовлетворения, так хотелось пережить все, что может дать этот прекрасный мужчина, узнать его до конца — немедленно, сейчас же.
И уже не было никакого дела до того, живет ли он теми же мыслями и переживаниями, что и она. Их души и тела соединились в долгой и бурной страсти, прекрасной и неповторимой для обоих. Для нее же — особенно, потому что ничего подобного не пришлось испытать с Гордоном.
Только полное изнеможение усмирило их безумную страсть, но они все равно не могли оторваться друг от друга. Катрин с наслаждением ощущала рядом сильное мускулистое тело, проводила ладонью по гладкой, горячей коже, вдыхала запах его одеколона — не тот, что она почувствовала утром, когда он был в халате. Наверное, прежний, излишне пряный аромат не понравился ему самому и был специально смыт. А нынешний запах более тонкий и… волнующий, — как сам Джеф.
Прежде Катрин намеренно восстанавливала в памяти свою жизнь с Гордоном, а сейчас желание обратное — забыть бы. С ним никогда не было подобной близости, чтобы одновременно сливались тела и души.
Невольно подумалось о жене Джефа. Было ли ему хорошо с Джун? Так хорошо и так необходимо?
Эти мысли неожиданно встревожили. Бывшие супруги наверняка виделись. Вряд ли бы миссис Томпсон стала столь откровенно врать. Вполне возможно и то, что она предприняла попытку соблазнить мужчину, сопротивляющегося ее желанию. Почему он держался так отчужденно на последнем свидании с ней, Катрин?
Но ведь сейчас он здесь. Пришел же!
— Тебе нравилось спать с Джун? — спросила Катрин.
— Когда-то нравилось, — ответил он и засмеялся: — Но ты произвела революцию в моих представлениях о сексе.
Женщина улыбнулась в ответ. Слышать такое неожиданно приятно, однако ситуация с Джун не прояснилась до конца. Мысль о том, что в субботу между ними могло что-то произойти, не давала покоя.
— Ты спал с бывшей женой после развода?
— Да.
Как бы скрыть от человека, столь равнодушно признавшегося, свою тревогу? Что сделано, то сделано, уговаривала она себя. Что бы там ни было в прошлом, теперь все будет по-другому.
— Мне казалось, я смогу вернуть ее. — Джеф усмехнулся. — Это случилось вскоре после развода. Джун сама захотела переспать со мной. Любящий власть над другими никогда своего не упустит.
Камень с души! Ей не о чем беспокоиться? Джеф говорит о том, что произошло давно, еще до встречи с ней. Но сколько она ни уговаривала свою ревность уйти и не возвращаться, все равно не удавалось избежать назойливого вопроса: что связывало и что сейчас связывает его с этой женщиной?
— Ты хочешь сказать, что она использовала тебя в своих целях?
— Что-то вроде того, — отмахнулся он. — Ей хотелось знать, насколько я привязан к ней, сама же она ничем никогда не желала поступиться ради меня. Как только я это понял, то окончательно порвал старые связи. — Джеф нежно провел пальцами по спине Катрин. — Нелегко признать поражение, особенно если ты был верен своему долгу. Не потому ли ты никогда не подавала виду, что знаешь о неверности Гордона?
— Я скрывала это из гордости. Мы часто ссорились из-за его похождений, и он обещал мне… — Судорожный взгляд прервал фразу. — Если бы не Рон… Впрочем, теперь все это уже не важно.
Конечно, самое важное сейчас — это едва зачатая жизнь их с Джефом общего ребенка, но об этом говорить еще не время. Сперва надо рассказать ему о другом: о чувствах, в которых не могла признаться даже себе и которые прятала долгие годы.
— Знаешь, — сказала Катрин тихо, наслаждаясь возможностью ничего не скрывать, — я часто пыталась представить, как это было бы у нас с тобой…
Джеф поцеловал ее в лоб.
— Правда?
— Да. Иногда мне больно было видеть тебя с другими женщинами, и я ужасно на себя сердилась из-за этого.
— Ты на редкость искусно это скрывала, — иронично констатировал Джеф.
Она подняла лицо, чтобы он мог видеть ее глаза.
— Я думала, ты такой же, как Гордон. Теперь знаю, что это чушь. Ты никогда таким не был. Сейчас-то я понимаю, что подобное предположение было для меня как бы… самозащитой. Я стыдилась своих чувств к тебе. Поэтому и стала обвинять тебя в том, чего не было… чтобы победить собственные, меня пугающие мысли.
— Нас всегда тянуло друг к другу, Катрин. Но ты прятала свои чувства так глубоко, что я почти отчаялся. Я никогда даже не предполагал ни силу твоих чувств, ни, тем более, что ты способна в них признаться.
— Ну вот теперь призналась: так было с самого начала. Нас всегда тянуло друг к другу.
Его улыбка подтвердила сказанное.
— По-моему, мы только что убедились в этом. Но, конечно, можно подкрепить убежденность новыми доказательствами.
Женщина засмеялась, перевернулась на спину, соблазнительно вытянулась на простыне.
— Кажется, я уже не в состоянии пошевелиться. — Лукавый взгляд предлагал усомниться в произнесенных словах. — Неужели у тебя еще есть силы?
— Я неожиданно обнаружил огромный прилив сил.
Джеф повернулся к ней, но тут вдруг зазвонил телефон, на что он не обратил ни малейшего внимания. Да и Катрин не сочла возможным переключить свое внимание на что-либо, отвлекающее ее от мужчины, связанного с ней обоюдным желанием. Затаив дыхание, она всем своим существом внимала движениям Джефа. Он вошел в нее — плавно, медленно, осторожно. Это было… восхитительно.
Телефон замолчал, но вскоре зазвонил снова.
— Может быть, это важный звонок. — Он включил в их любовную игру и этот сторонний сейчас момент. — Наверное, тебе лучше ответить. — Не прерывая ласк, оставаясь внутри нее, он поднял трубку и протянул ее Катрин.
— … Брукс, — послышался голос в телефоне.
Имя пробилось к ее сознанию сквозь пелену фантастических ощущений.
— Эстер! Прости… то есть здравствуй, — едва скрывая прерывистость дыхания, проговорила женщина, не остывшая от чувственных переживаний.
— Рада, что ты дома. — В дружеском голосе звучало облегчение. — Я недавно звонила, но никто не отвечал. Уже начала беспокоиться. Ты куда-то уезжала?
— Да. — Катрин дышала с трудом. Джеф не прерывал своих действий — и тут уж было не до посторонних мыслей. — Остановись! — прошептала она ему. — Это мой редактор!
— Скажи, что у тебя как раз прилив вдохновения.
Дьявол, а не мужчина! — подумалось вовсе не в укор возлюбленному. Катрин наслаждалась всем тем, что он с ней и для нее делал сейчас. Но, глубоко вздохнув, тем не менее попыталась — без особого, впрочем, успеха — включить разум.
— Я уезжала… на несколько дней, — выдохнула она в телефонную трубку. — Кажется, ко мне вернулась память. Я уже готова начать работу.
— Ты уже работаешь, — целуя ее, пробормотал Джеф, призывая подругу не отвлекаться от того, что в данный момент было главным, захватывающим, соединяющим их обоих.
— Прекрасно! — Эстер продолжала свое: — Если тебе интересно, то я хотела бы предложить еще один контракт.
— Замечательно!
— Это только начало, — пообещал Джеф. Его глаза смеялись.
— Сможешь приехать ко мне сегодня? — спросила Эстер.
— Дай подумать… — Катрин закрыла трубку рукой и шепотом спросила: — Я смогу сегодня встретиться с моим редактором?
— Может быть… Может быть… — прошептал тот.
— Наверное, да, — сказала Катрин в трубку.
— У меня есть для тебя рукопись, — продолжала Эстер. — Еще одна детская книга. Хотелось бы все обсудить…
О, с трубкой в руке, да еще занимаясь любовью, очень трудно притворяться. Вот-вот наступит завершение…
— Через час… это удобно? У меня есть дела… но к этому времени… я, наверное, с ними… закончу.
— По-моему, это произойдет гораздо раньше, — сказал Джеф.
— Великолепно! Пока!
— Спасибо, Эстер!
Отбой! Выронив трубку, Катрин растворилась во всепоглощающем наслаждении.