А может, все её домыслы — плод некстати разыгравшейся ревности? Может, Сезар и вправду занят делами? Он должен, обязан использовать любой шанс, чтобы вернуть контроль над Торговым центром! Здравый смысл и дурные предчувствия боролись в ней, изгоняя напрочь душевное спокойствие. Нет, без снотворного ей не уснуть. Марта поднялась и пошла за водой на кухню. Там горел свет. Марта осторожно открыла дверь и увидела Луизу, сидящую за столом.
— Луиза! Почему ты не в кровати? Уже так поздно!
— Не спится...
Марта присела рядом. В голове пронеслись слова Александра: «Если нет прямого свидетеля убийства Вилмы, нет прямых доказательств причастности к этому Анжелы, нужно любым способом получить её признание...»
— Луиза, мне надо с тобой поговорить...
По лицу Луизы медленно текли слёзы. Марта растерялась и замолчала.
— Анжелу арестуют? Скажите мне, дона Марта!
Марта опустила глаза.
— Луиза, тебе надо быть сильной...
Луиза строго посмотрела на Марту из-под очков. Взгляд её старческих глаз был суров.
— Вы опять пришли уговаривать меня дать показания против моей девочки? Вы хотите, чтобы я помогла посадить её в тюрьму? Да я скорее умру, чем сделаю это! — Слёзы опять потекли по морщинистым щекам женщины.
Марта осталась к ним безучастна: жалостью только всё испортишь. Она села напротив Луизы и дождалась, когда та успокоится.
— Луиза, посмотри правде в глаза. Анжела поймана. Жозефа знает правду об убийстве дочери. Вчера Александр был с ней у комиссара, и она изменила своё заявление. Она обвиняет в убийстве Вилмы твою дочь. У Жозефы больше нет в этом сомнений.
— Нет! Я этому никогда не поверю. Анжела, какая бы она ни была, никогда не поднимет руку на человека. Верьте мне, дона Марта, ведь я её мать и знаю её, как никто другой не знает.
— А кольцо, Луиза? Ты забыла о кольце, которое нашла у Анжелы? И не надо мне говорить, что ты не знала, что это кольцо Вилмы! Зачем тогда ты стала его прятать?
— Я не хотела, чтобы о моей дочке плохо думали!
Марта вздрогнула: сколько раз она говорила себе то же самое о Гильерми, сколько раз покрывала его, спасала от тюрьмы и разборок! И что же она получила? Его гибель. Луиза не раз молчаливо укоряла её за такое попустительство, осуждала. Теперь она сама совершает ту же страшную ошибку.
— Луиза, ты помнишь Гильерми? — тихо спросила Марта. — Он ведь вырос на твоих руках. Милый, радостный, спокойный ребёнок. Ты помнишь его, Луиза? Кто бы мог предсказать, что у него внутри вырастет чудовище и погубит моего славного мальчика? Я часто задаю себе мучительный вопрос: почему я не приняла сразу решительных мер? Я выгораживала его, притворялась, что всё хорошо, — к чему привело моё потакание, ты знаешь. И вот я спрашиваю себя: достаточно ли я любила Гильерми? Всё ли для него сделала? Или я заботилась о собственном спокойствии: вдруг узнают, что мой сын-наркоман сидит в тюрьме за хранение наркотиков и оружия? Так вот, что я тебе скажу, Луиза: лучше тюрьма, чем смерть! — Марта вытерла слёзы и поднялась, не дожидаясь ответа Луизы. Она слишком хорошо знала свою горничную — возьмёт себе что-нибудь в голову, переубедить её бывает невозможно. Марта наполнила стакан водой, взяла таблетку аспирина и, не оглядываясь на окаменевшую Луизу, вышла из кухни.
В гостиной она увидела обнимавшихся Энрики и Селести, и на душе у неё стало чуточку светлее. Чудесная пара! Только бы у них всё сложилось иначе, чем у Александра и Сандры, да и их примеру с Сезаром этим двоим следовать не обязательно.
— Ты говорила с Луизой? — Энрики кивнул в сторону кухни.
Огорчённый вид Марты был красноречивее слов.
— Я просила, умоляла, плакала, но пока всё безрезультатно. Ты же знаешь, как трудно переубедить Луизу. Переговори завтра с Александром. Может, он найдёт ещё какой-нибудь способ добиться признания Луизы.
На следующий день, когда Марта просматривала в гостиной утренние газеты, к ней подошла Луиза. Расстроенная, поникшая, с плохо причёсанными волосами, с покрасневшими от слёз и бессонной ночи глазами, она вызвала в Марте безграничное чувство жалости: Анжела, конечно, негодяйка, но Луиза тоже страдает из-за её проделок.
— Вот посмотрите, дона Марта. — Луиза достала из кармана несколько фотографий и протянула их Марте. — Это всё Анжела.
Марта стала рассматривать снимки, прислушиваясь к комментариям Луизы:
— Этот снимок сделал мой двоюродный брат в первый год её жизни в нашей семье. У нас был небольшой садик, она любила там бывать. И вот смотрите, все губы испачканы тутовником. А здесь Анжела оканчивает школу. Посмотрите, какие у неё замечательные косы. Таких ни у кого в её классе не было! А на этой фотографии она уже без кос — Анжела остригла их, как только поступила в университет. Моя дочка везде была лучшей ученицей — и в школе, и в университете. Она всегда мечтала многого добиться в жизни...
Со снимков на Марту смотрела хорошенькая девушка с пухлыми губами, точёным носиком и бархатными чёрными глазами. Марта ещё и ещё раз вглядывалась в милое лицо на фотографии. В какой чёрточке этого лица затаилась та злобная фурия, что полтора десятилетия спустя убьёт Вилму, попытается ограбить и разорить их семью, посадить в тюрьму Энрики? На этот вопрос фотографии не давали ответа.
— Почему ты раньше не показывала мне эти снимки?
— Это очень личное, дона Марта. И потом, вы ведь не знали, что Анжела моя приёмная дочь. Фотографии Анжелы, хранимые мной, только вызвали бы кучу вопросов. — Луиза снова с любовью перебрала снимки. — Боже мой! Какая она славная, моя девочка...
— Людям свойственно меняться, Луиза, и они меняются.
— Нет, дона Марта, нет! Моя девочка не изменилась. Вот она, моя девочка, доченька! — Луиза прижала к себе фотографии. — Она не может быть тем чудовищем, о котором вы мне вчера говорили.
— Так докажи это, Луиза! — вскричала Марта. — Докажи, что я ошибаюсь! Если она невиновна, почему ты боишься откровенного разговора с ней? Её признание, зафиксированное на плёнке, позволит прекратить преследование Анжелы.
Луиза присела, огорошенная неожиданным поворотом. В её глазах Марта читала испуг, сомнение, колебание, наконец, в них появилось робкое согласие.
Марта постаралась закрепить успех:
— Тебе нечего бояться, если ты веришь в невиновность Анжелы. Ты должна ей помочь!
— Хорошо, я попробую, — тихо сказала Луиза. — Я попробую! — Её голос зазвучал громче и решительнее. — И я докажу невиновность моей дочери, дона Марта! Вы все это увидите!
Марта, не теряя драгоценного времени, позвонила Александру и спросила его совета. Он приказал ей везти Луизу в комиссариат, где он будет ждать их. Марта всё делала быстро, без лишних раздумий. Но жалость к Луизе не покидала её. В комиссариате их встретил Александр и провёл в кабинет комиссара. Тот коротко осведомился о согласии Луизы принимать участие в следственном эксперименте.
Временами Марте казалось, что Луиза, ведомая своей идеей доказать невиновность дочери, плохо понимает и оценивает происходящее, и Марте приходилось повторять вопросы, обращённые к ней, подбадривать её, когда душевные силы, казалось, оставляли бедную старую женщину. Жалость волной накрывала Марту и она еле сдерживала слёзы, понимая, на какую пожизненную каторгу обрекает себя Луиза. В порыве чувств Марта прижала к себе несчастную Луизу.
— Ты порядочный человек, Луиза! Я знаю, на что ты готова ради Анжелы. И я буду молиться, чтобы ты оказалась права. Благословит тебя Господь, Луиза. — Марта трижды перекрестила её. — Благословит тебя Господь!
Александр повёз Луизу в Центр, где Сезар, Энрики и Селести уже ждали их приезда. Марта же вернулась домой. Она устало присела в кресло, тихо порадовавшись, что дети находятся у Селести под присмотром Дарси. Она чувствовала себя вымотанной, выжатой до последней капли. Марта устроилась рядом с телефоном, ожидая звонка из Центра. Но телефон молчал. Марте казалось, что нарастающее напряжение разорвет её, она поднялась и закружилась по комнате, то и дело подходя к телефону: может, он неисправен? Но звонок прозвенел, и Марта бросилась к телефону. Телефон молчал, и Марта несколько секунд удивлённо прижимала к уху монотонно гудящую трубку. Лишь когда у неё за спиной снова послышались нетерпеливые позвякивания, она сообразила, что звонят в дверь.
На пороге стоял Бруну.
— Шёл мимо, решил зайти. — Бруну внимательно пригляделся к ней. — Я некстати? У тебя что-то случилось?
Марта без слов втянула его в дом и, не отпуская руки, провела в гостиную и усадила в кресло.
— Не знаю, каким образом ты узнал, что именно сейчас я нуждаюсь в тебе. Но это так. У нас грандиозные события. — И Марта рассказала другу о согласии Луизы взять миниатюрный диктофон и с ним отправиться в Центр для откровенного разговора с Анжелой. — Я так волнуюсь, Бруну, ведь от этого разговора зависит судьба Энрики.
Она выговорилась и замолчала, снова сосредоточившись на телефоне. Бруну задумчиво перебирал фотографии, оставленные Луизой.
— Даже фотографии и те знают правду. — Бруну отбросил снимки в сторону.
— Ты о чём? — Марта удивлённо вскинула брови.
— Не знаю, уместно ли говорить об этом сейчас... Но меня так и подмывает тебя спросить: знаешь ли ты некого Жайму Пашеку, который, как независимый эксперт, изучал обстоятельства гибели твоего отца?
Марта поражённо смотрела на Бруну.
— Я-то знаю, но откуда тебе известен и этот человек, и его имя?
Бруну словно не слышал вопроса Марты.
— Он небольшого роста, коренастый, у него рыжеватая бородка? Ему около шестидесяти?
Марта задумалась.
— Да, сейчас ему около шестидесяти. Но объясни, наконец, в чём дело?
Бруну замялся.
— Ты опять скажешь, что я настраиваю тебя против Сезара, и тем не менее я должен задать свой главный вопрос: тебе известно, что Сезар не далее как вчера встречался в своём кабинете с этим самым Пашеку? Его видели и Клементину, и Селести. Как ты думаешь, что общего есть у твоего мужа и Жайму Пашеку?