В случае возникновения чрезвычайной ситуации Дидакт планировал перевести всю оборону Предтеч под командование анциллы уровня метарх. Эта анцилла хранила свое первичное программное обеспечение как на этом, так и на всех других Ореолах. Но ей было запрещено принимать командование в отсутствие опасности. Архитектор, впрочем, нашел анцилле другое применение – несанкционированное, разумеется.
Не доверяя творцам жизни, он приказал анцилле, главному искусственному интеллекту на этой установке, самой допросить Пленника. Допрос занял сорок три года.
По завершении этой процедуры Архитектор перенес Ореол в карантинную систему, где обитали последние сан’шайуум. Нарушив все указания Совета, он использовал это чудовищное оружие для подавления обычного восстания.
А затем приказал атаковать звездную лодку Дидакта и пленить его вместе с Звездорожденным, Райзером и мной.
– Вся жизнь в звездной системе сан’шайуум была уничтожена. Архитектор, управлявший оружием, способным полностью истребить все живое, нарушил важнейшие заповеди Мантии. Тогда многие творцы жизни и воины-служители на этой установке открыто выступили против Архитектора и верных ему войск. Их мятеж был подавлен.
После этого в столичной системе случился политический кризис. За свои преступления Архитектор предстал перед Советом. Существуют убедительные доказательства того, что анцилла под началом Архитектора была извращена в ходе долгой беседы с Пленником. И все же Совет об этом не знал. Когда был арестован Архитектор и в рядах воинов-служителей воцарилось смятение, анцилла, извратив ответившие ей части ее самой на других Ореолах, захватила контроль над всеми установками, находившиеся в столичной системе. Эти Ореолы, включая наш, она попыталась использовать для самого грандиозного предательства в истории – для уничтожения Совета и столицы.
Я не знаю, какой ущерб они нанесли. Но все установки подверглись яростной атаке, некоторые были уничтожены, а этот Ореол едва сбежал через портал.
В некотором роде борьба между извращенной анциллой, службой безопасности строителей и творцами жизни продолжается до сих пор. Однако я давно уже не в курсе событий. Несомненно, были допущены страшные ошибки.
– И что же сейчас представляет собой это колесо?
– Руины. Но также и лабораторию.
– Чью лабораторию?
Мы достигли промежутка между рядами цилиндров, в котором располагался круг, состоящий из замысловатых механизмов помельче.
– Всему свое время. Сначала нужно извлечь твой пробудившийся отпечаток, чтобы лучше понять, что тебе уготовила Библиотекарь.
Он обошел вокруг меня, активируя смотрителей, часть которых взлетела с пола и приблизилась ко мне, ожидая начала процедуры. Перспектива меня не радовала, но и страх я не хотел выказывать.
– Все мы обязаны жизнью Создательнице, что бы ни случилось с тех пор, – сказал я.
– Это так.
– Но теперь мы очутились в центре сражения между Предтечами и какой-то безумной машиной.
– И это так, – согласился Архивариус.
Я оставил эти подтверждения без внимания и решил перейти к другим вопросам, чтобы понять, насколько Предтеча желает быть откровенным или что ему по большому счету известно.
– Что случилось с Пленником? Он еще здесь?
Поведение Архивариуса полностью переменилось. Он расправил плечи.
– Мы не станем говорить об этом, – сказал он. – Нужно начинать сканирование.
Пора бежать!
Я отступил от Архивариуса и смотрителей:
– Не спеши. Мне надо узнать о Пленнике.
Поколебавшись, Предтеча ответил:
– Он утверждает, что является последним из Предвозвестников.
– Кто такие Предвозвестники?
– Создатели всей жизни в Галактике. Первородные. Они сотворили Предтеч, человечество, тысячи других видов – и уничтожили их, когда сочли это необходимым. Давным-давно стало очевидно, что Предвозвестники намерены истребить Предтеч, и случилась война, в которой Предтечи одержали верх.
Архивариус вновь повел рукой, и меня окружили машины. И никакого прохода между ними!
– Те, кто встретил нас в джунглях, кто сидел в зале… почему у них нет запаха? – спросил я.
Творец жизни снова вперил в меня знакомый жесткий взгляд.
– Они ненастоящие? – продолжил я. – Кто они?
– Духи, как сказал бы ты. Они хранятся здесь. – Архивариус указал на цилиндры.
– Замороженные?
– Нет. Просканированные, защищенные и обезвреженные. Они не будут осквернены Архитектором или чем-либо еще.
– Они тут не присутствуют физически?
Архивариус подтвердил это, и мое сердце еще сильнее сжал страх.
– Тогда те, кто снаружи?..
– Время от времени я меняю записи, чтобы духи могли побыть в деревне и пообщаться.
– Ты выпускаешь их?
– Я даю им такое впечатление, – сказал Архивариус. – Единственным реальным существом здесь является самка обезьяны. Она тоже наслаждается общением.
– Где их тела?
– Это не важно. Копий достаточно, ими легче управлять.
– Ты их убил?
– Они больше не активны, а значит, не опасны.
– Они все с Эрде-Тайрина?
Внезапно все прояснилось. Смотрители сомкнули свой круг.
– Да.
Эти машины не выглядят сильными. Их создали для служения науке, а не для боя.
– Такой была последняя команда Библиотекаря, переданная на эту установку, когда та вернулась к столице, – сказал Архивариус. – Есть веская причина, по которой люди с Эрде-Тайрина не перемещались на Ореолы. В них хранятся воспоминания и жизненный опыт древних воинов. Это делает их опасными, а на таком грозном оружии, как это…
Бей!
Старый дух воспрянул с неистовой силой, взяв под контроль мои руки и ноги. Я стал пинать машины и бить их кулаками. Те отступили, и я накинулся на Предтечу, рыча от ярости – такой старой, что она вполне могла бушевать еще в последние дни Чарум-Хаккора.
Затем случилась поразительная вещь. На мгновение Предтеча исчез, мои удары лишились цели. Я пролетел сквозь пустоту, рухнул на пол и с перекатом вернулся на ноги.
Машины держались на расстоянии.
Сбоку вновь возник Предтеча, но пока его тело обретало форму, я разглядел за мерцанием смотрителя с единственным тусклым синим глазом.
В следующий миг Архивариус стал таким же реальным, как и прежде, и смотрел он на меня не то в замешательстве, не то с грустью.
– Ты тоже мертв, верно? – произнес я.
Молчание.
– Погиб, защищая этот заповедник?
Молчание.
– Ты все мне объяснил. Зачем?
Никакого ответа. Я снова подскочил к Предтече, но тот быстро отпрянул, неуверенно мерцая.
– Ты не способен на ложь, – продолжил я. – Ты всего лишь машина – анцилла.
Все тот же твердый печальный взгляд.
– Когда-то я был творцом жизни. Я избрал эту судьбу, не желая служить Архитектору.
– Но ты не способен сделать со мной что-либо без моего разрешения?
– Предлагаю мир. Предлагаю не задавать вопросы, на которые нельзя ответить. Я обязан выполнить последние указания Библиотекаря.
Машины не двигались.
– Откуда ты знаешь, что указания пришли от Библиотекаря?
Опять мерцание.
– Мало осталось энергии, да? Все энергостанции сломаны, маяки испорчены. Действительно ли девочку вел к Пленнику сигнал Библиотекаря? Кто на самом деле управляет тобой?
– Я уверен в моих инструкциях. – Но жесткое выражение лица осталось.
– Там, снаружи, повсюду мертвые машины, мертвые Предтечи, – продолжал напирать я. – Этот Ореол мертв.
– Если бы это было правдой… Так ты отказываешься от чести быть архивированным?
– Отказываюсь.
– Ты желаешь уйти?
Риторический вопрос.
– Знаешь, что тебя ожидает?
– Нет.
– Это за пределами моего понимания, а потому, вероятно, и твоего тоже. Такое обширное зло… Ужасное злоупотребление всем, что Предтечи знали и создавали. Неправильное использование Композитора, построенного для спасения нас всех… Попрание Мантии и искажение истории, растлевающее душу Предтечи. Но мы должны выполнять волю Библиотекаря, даже ты. Ты ей обязан своим существованием.
– Больше нет, – заявил я, внезапно ощутив равноценное партнерство с лордом-адмиралом. – Я ухожу. Ты попытаешься меня остановить?
Ответа не последовало, а мерцание усилилось. Затем Архивариус исчез – остался лишь довольно маленький смотритель, чей синий глаз быстро затухал.
Смотритель отплыл назад, к другим машинам.
Я остался в одиночестве, и пространство с рядами витых цилиндров заполнилось такой мертвой тишиной, таким густым сумраком, что я не мог этого вытерпеть. Я обернулся и услышал кричащую вдалеке женщину. Это Винневра, вне всяких сомнений! Затем раздался гортанный низкий рев, и я сразу узнал обезьяну.
Нужно выбраться отсюда! Я побежал по коридору и обнаружил заросли, преграждающие дорогу. Ветки трескались и отрывались, когда я хватался за них, но это нисколько не помогало.
Снова раздался крик Винневры.
Ощутив что-то позади себя, я развернулся, готовый защищаться, и увидел Архивариуса; вид у него был унылый.
– Я не способен разрешить эти противоречия, – сказал он. – Времени мало. Старый человек серьезно болен. Ему требуется немедленное сканирование, иначе его отпечаток будет утерян.
Он прошел сквозь преграду. Мне тоже удалось преодолеть ее.
Мы покинули атриум с цилиндрами. Я не собирался допустить, чтобы смотритель занялся Геймлпаром.
Винневра стояла на коленях перед хижиной. Геймлпар, съежившись, сидел на крыльце. Темная обезьяна ходила вокруг Винневры, осматриваясь и размахивая лапой, охраняя их обоих.
Увидев меня, Винневра прокричала:
– Я проснулась и увидела маленького – я почувствовала его! Дотронулась до него! А другие… Я знаю, почему они не пахнут, – это призраки! Они просто исчезли!
Архивариус с горечью посмотрел на меня.
– Поддерживать проекции сложно, – сказал он. – Нашей славной обезьяне будет грустно без компании. Мы обязаны заботиться о ее душевном состоянии, а также привечать путников, особенно тех, кого ведет отпечаток Библиотекаря.