Глава 23
Следующие несколько дней мы шли через сменяющие друг друга густые и редкие джунгли, преодолевая низкие холмы и обходя большие. Мара отыскала немного еды – все те же зеленые трубочки, которые мы, очистив, съели, – и зернистые фрукты с желтоватой мякотью, по большей части оказавшиеся горькими.
Винневра нашла бревно, в котором копошились гигантские лесные личинки. На вкус они оказались лучше скорпионов. Райзер пошарил в ручье, пересекавшем наш путь, но вытащил лишь чересчур мелких для пищи насекомых. Рыбы не было.
Впрочем, это была вода, и мы напились вволю.
Солнце еще больше сместилось по отношению к колесу. Однажды, во время привала на поляне, я поразмыслил над возможностью возникновения долгой темноты, когда Ореол найдет такое место на орбите, на котором его наклон будет перпендикулярен… Какое там слово?..
Радиусу.
Чтобы понять все остальное, помощь старого духа мне практически не понадобилась. Наступит долгий период сумерек – множество дней, – за которым последует унылый полдень, и свет будет падать лишь на одну сторону ленты, пока Ореол вращается вокруг солнца. Не самая радостная перспектива. Наконец я перестал думать об этом, но солнце день за днем продолжало снижаться к небесному мосту.
Шар с волчьей мордой рос. Шириной он теперь был в десять пальцев, имел розово-серый цвет, а его круглые контуры четко просматривались даже днем.
Винневра сильно отощала. Райзер обнюхал нас, проверяя здоровье, и тревожно посмотрел на меня: девушке становилось хуже, как и всем нам. В джунглях еды нашлось совсем немного, и мы шли размеренным шагом. Что же до Мары, то трудно было судить, теряла ли она в весе, настолько густым был ее мех. Однако вокруг локтей и бедер он выпадал клочьями.
Она подбирала эти клочья и развешивала на деревьях, затем ждала внизу и спустя некоторое время сдавалась.
Лес становился все ниже, постепенно сменяясь травянистыми полянами. Те, в свою очередь, уступали пышным лугам с высокой травой.
Мы шли уже больше двадцати двух дней – я снова потерял им счет. Сразу после заката Мара насадила клок темно-бурой шерсти на кончик длинной тростины. Потом они с Винневрой сели рядом.
Вскоре вокруг меха запорхали несколько длиннохвостых птиц. Охотницы сохраняли неподвижность. И вот совсем крохотные птицы, привыкнув к ним, стали цепляться за тростину и срывать с нее мех…
Мара, выбросив вперед могучие лапы, поймала сразу пять пичуг. Мы свернули им шею и съели их сырыми вместе с внутренностями. Обезьяне отдали две тушки, но та, разорвав одну, протянула половину Винневре. Девушка объяснила, что так Мара решила почтить память Геймлпара.
Луг вскоре сменился оголенной почвой, отчасти вспаханной, как будто в ожидании сева. Мы уже отошли на приличное расстояние от зараженной пылью территории, но я сомневался, что здешние угодья в обозримом будущем приглянутся какому-нибудь земледельцу.
– Вот это ты видела? – спросил я Винневру.
Она кивнула.
– Я думал, что тут всюду луга.
Девушка отрицательно покачала головой:
– Там есть деревья и трава. – Она вытянула руку по курсу нашего движения. – Как ты сразу заметил.
Но я все же проглядел этот маленький участок земли, который даже сейчас казался бурой черточкой на фоне более обширной желтой и зеленой местности.
– Что еще есть поблизости?
– Только земля во всех направлениях.
– Почему ты не предупредила об этом?
– Теперь буду предупреждать, если хочешь, – ответила она.
– Хочу. Предупреждай каждый раз.
Она понурилась:
– Что, если я опять ошибусь?
– Просто говори мне.
Мы плелись по грязи целый день, пока не заметили тянущуюся вдоль внутреннего горизонта сизую линию. Несколько часов спустя поняли: это массивная рельсовая дорога с необычным ограждением, висящая над землей без видимой опоры.
– Куда она ведет? – полюбопытствовал я.
Винневра указала вдоль пути. Вполне очевидно.
– Что на другом конце?
– Что-то, чего я не понимаю. Не могу разглядеть четко.
– Еда?
– Может быть. Я вижу и чувствую еду в той стороне.
– Трава и деревья?
– Не там. Может, вон там. – Она указала в сторону от дороги.
– Дичь?
– Я не знаю, – покачала она головой.
Старый дух решил, что настало время вновь внести свой вклад.
Возможно, это транспортная система.
Я увидел крупные и шумные штуковины, бегущие вдоль, выше, возле – или по обе стороны – двойных и одиночных рельсов, как лежащих на земле, так и поднятых в воздух, вроде этих.
Обычно они ведут к местам, где есть ресурсы, либо перевозят пассажиров. А пассажирам нужно питаться.
Многовато деталей для меня в роли лидера. Мы снова голодали.
Сменив направление, мы пошли по ходу вращения колеса, не отдаляясь от огражденной дороги.
Мы с Райзером отстали от девушки и обезьяны на дюжину шагов.
– Старый дух подначивает? – спросил он.
– Да, – угрюмо отозвался я. – А у тебя что?
– Она говорит, что скоро наступит долгая тьма.
– Я тоже это видел.
– Долгая тьма, трудный путь. Мы снова идем за девушкой?
– Да, – ответил я. – Пока что.
– Поиск дичи стоил попытки, – сказал он. – Не виню тебя. – Райзер помолчал еще какое-то время. – Старый дух считает, что под нами обширные полости, похожие на пещеры. Почему бы не поискать путь вниз? Может, там по-прежнему все в порядке.
Мне вспомнилась пробитая в колесе большая дыра с зазубренными краями, которую мы оставили во многих километрах позади. В ней слой за слоем – разрушенные ярусы с отсеками. Вспомнилась и пропасть возле стены. Возвращаться для изучения поздно. Наверняка дыру уже заделали, а пропасть успела заполниться.
Что случилось с теми людьми? С боевыми сфинксами, пасшими их, как скот? Предтечами управлялись эти машины или самим Изначальным?
Контролирует ли Изначальный это колесо, в конце-то концов?
– Не думаю, что спускаться туда – хорошая идея, – произнес я.
– От тебя дурно пахнет, – заметил Райзер.
– Хочу обмочиться, – ответил я.
– Я тоже, – поддакнул Райзер. – Но давай-ка не будем, а скажем, что так и сделали.
Старая шутка чаманушей, причем не самая удачная.
Мы молчали несколько часов, пока не увидели большую вытянутую штуковину на рельсе.
Глава 24
С виду машина была похожа на гигантскую куколку мотылька, прицепившуюся к тростинке, и имела два узких стабилизатора с обеих сторон. Ни окон, ни дверей, и никакого видимого средства, чтобы проникнуть в нее.
– Большой вагон, – подытожил Райзер.
Или воздушный шар, каким-то образом привязанный к рельсу, подумал я. Только он не качается на ветру.
Мы походили вокруг машины и под ней. Если это вагон, добраться бы до него, залезть внутрь, привести его в движение… да побыстрее!
Но он висит слишком высоко.
Устало опустившись на землю, Винневра и Мара наблюдали, как мы накручиваем круги, рассматривая вагон.
– Он перевозит Предтеч или их вещи? – спросила Винневра.
– Ты не видишь?
– Нет, вижу только дорогу. Что в ее конце? – После долгого молчания Винневра пожала плечами. – Она ведет туда, куда нам надо, – сказала девушка, настороженно глядя на меня.
Спорить с ней было бы бессмысленно и даже жестоко.
Вы спятили, отметил с сухой иронией лорд-адмирал. Предтечи разрушили все, что от нас осталось, вырастили людей снова и сделали своими инструментами… своими игрушками.
– Тогда идем, – предложил я.
Винневра отошла, оглядываясь, а затем с обреченным видом пустилась вприпрыжку, как будто убегая от нас. Мара не отставала от нее, то выпрямляясь во весь рост, то опускаясь на длинные руки. Шла она враскачку – ее тело явно было лучше приспособлено к передвижению по лесу, чем по открытой местности.
Похоже, девушка больше не нуждается в моей защите или не хочет ее. Вот и хорошо.
Однако сразу пойти за ней мне не удалось. Опустившись на землю, я схватился руками за голову, на сердце потяжелело. Пару минут рядом сидел Райзер, затем встал, отошел на несколько шагов и, склонив голову, уставился на меня.
– Ты тоже это чувствуешь? – спросил он.
Я чувствовал – и пытался игнорировать. Винневра не единственная, кого направляют, тянут, как козу на веревке. Перед глазами возникли еда, убежище, защита. А еще я унюхал пищу – огромные столы, ломящиеся от еды, которой хватило бы для сотни людей.
Безумие внутри вкупе с усталостью снаружи.
Шаг за шагом вдоль рельса, час за часом в пути – и наконец перемена, что-то новое на этом бесконечном бороздчатом поле, покрытом бесплодной грязью.
Мы набрели на толстый белый столб с широким диском на вершине. Рельс проходил сквозь этот диск, ничего не касаясь. Я присмотрелся тусклым взглядом и решил: диск достаточно велик, чтобы пропускать транспорт. И по-прежнему вяло дивился: как же висит рельс?
Лорд-адмирал снисходительно сообщил, что ничего тут загадочного нет. С долей простой подсознательной гордости он поведал, что мы – точнее, древние люди, знакомые ему и не похожие на меня, его сосуд, – когда-то покрыли многие миры транспортными сетями наподобие этой.
Куда менее удивительными, чем звездные лодки. Которые, чтобы ты знал, мы называем кораблями. Космическими кораблями.
Мне подумалось, что лорд-адмирал испытывает нечто вроде презрения ко всем нам – невежественным, несчастным рабам и зверушкам Предтеч, – но я решил не реагировать. Он мертв, а я жив и все еще двигаюсь по своей воле.
В основном.
– А что-нибудь вроде Ореола мы создали? – спросил я, надеясь кольнуть его.
Лорд-адмирал промолчал. Он мог свести свое присутствие к тихому шепоту у меня в голове, скрываясь за моими полуоформленными мыслями, – так леопард прячется в тростниковой чаще. Вытянуть его наружу, если он сам того не захочет, невозможно.
– Буду считать, что это «нет», – пробормотал я.
Лоб Райзера блестел от пота. Воздух здесь был жарче и суше, чем в джунглях. Жажда мучила невыносимо. Вскоре мы, как дождевые черви, свернулись клубком на плоской, озаренной солнцем скале. Наша коричневая кожа пересохла.