И тут Шиша сказал:
– А пусть будет. Пусть у нас будет кровная месть. Фамилию участкового знаешь? А отец у него есть? А кто у него отец? А давай он тоже умрет?
Химич знал только фамилию участкового – Романовский. Про отца Шиша обещал выяснить сам. Разговор, конечно, пьяный и ни к чему не обязывающий, но Шиша обещал.
4
В телевизоре плакала певица Максим. Шиша сделал погромче.
– По карманам не шарим, мы же не грабители, – Химич удивился, он и не думал шарить по карманам. Поднял глаза на певицу Максим – она плакала, но пела.
– Смотри, – Шиша достал откуда-то из-за телевизора явно не очень новый, но оттого имеющий еще более представительный вид карабин. – Оружие. Теперь у нас есть оружие. И теперь побежали.
Вышли на улицу – темно и тихо, – Шиша осторожно закрыл за собой дверь, сели в Шишину машину, поехали.
Певица Максим перестала плакать, и на экране появился Дима Билан. Сторож муниципальной автостоянки Сергей Дмитриевич Романовский лежал на полу, и если внимательно посмотреть на его горло, можно было увидеть еще красный след от стального троса, которым Химич, набросив его Романовскому сзади на шею, придушил его сначала до потери сознания, а потом и до смерти.
А если внимательно посмотреть на пол вокруг лежащего Романовского, то можно было увидеть большую лужу жидкости. Это не кровь, это моча.
Карабин оставили в багажнике, машину – у шлагбаума перед просекой, ведущей к морю. Оба разулись, поднялись на дюну, сели на песок, не глядя друг на друга. Молчали.
– Я тебя поздравляю, – сказал Шиша. – Ты отомстил. А я еще нет. Поможешь?
Химич посмотрел на море.
– Я убил человека. Вот этими руками убил.
Пауза.
– И ты знаешь, я вообще ничего не чувствую. И что отомстил, нет радости, и что убил, нет жалости. Нет вообще ничего, так странно.
– А мент человек? – уточнил Шиша.
– Он отец мента, а не мент.
– Ха, я же тебе не сказал. Он мент, он майор, на пенсии три с половиной года. Был начальником ППС в Октябрьском районе. А мне ты поможешь?
– Мент не человек, – сказал Химич. Шиша встал и начал раздеваться – май, купаться уже можно. Побежал вниз к морю, Химич остался на дюне.
5
Новость об убийстве сторожа муниципальной автостоянки Романовского в хронике происшествий шла одной строчкой через запятую с ограблениями и ДТП. Расстрел экипажа патрульно-постовой службы Октябрьского района – это уже была общегородская сенсация. Неизвестный вызвал милицию на улицу Тенистая аллея – звонил из будки, сказал, что напали хулиганы. Машина приехала, встала у будки, и дальше три выстрела и три попадания – водитель и двое милиционеров.
Стреляли из укрытия – за телефонной будкой был заросший сад, Шиша прятался в саду, и милицейская собака не смогла взять след, потому что на земле была рассыпана хлорка. Оружия при убитых найдено не было, то есть в руках неизвестных преступников оказалось три пистолета и автомат. О том, что автомат уже сработал, выстрелил через полтора часа после расстрела экипажа, в милиции знали, но в сводку для пресс-службы эту новость решили не включать во избежание паники, и, слушая утром по радио новости, Химич удивлялся – неужели гаишников еще не нашли. Машина ДПС стояла на десятом километре «приморского кольца», новой трассы, ведущей к морю, и с гаишниками все получилось как будто само. Когда они их остановили, Шиша вместо «здравствуйте» дал очередь, а потом вышел и расстрелял второго, который сидел в машине и, кажется, даже не успел испугаться. Теперь у Шиши и Химича было уже пять пистолетов, а в областном УВД была паника, и в правительстве области тоже.
Москву проинформировали только в общих чертах, и оперативное совещание у губернатора прошло вполне дежурно – начальники УВД и УФСБ пообещали всех поймать и разошлись, а губернатор, оставшись один, набрал с мобильного еще один номер и назначил новую встречу на полдень.
Богдан Сергеевич приехал раньше назначенного времени – оказалось, слегка перепуган и он. Президент фонда поддержки ветеранов спорта, чемпион области по боксу 1988 года в легком весе и при этом монопольный экспортер янтаря и импортер табачных изделий – о Богдане Сергеевиче говорили, что он «известен в определенных кругах» под именем Брюква, но на «Брюкву» он давно не откликался, предпочитая имя-отчество. Вот и губернатор, усадив его напротив себя, просто спросил:
– Богдан Сергеевич?
Богдан Сергеевич вопрос понял. Он ответил, что убийства милиционеров стали сюрпризом и для него самого, и он надеется, что никому не пришло в голову как-то связывать случившееся с его именем. Губернатор поморщился:
– И в мыслях не было, что это вы. Но вы всегда знаете больше, чем я. Просто скажите – кто это мог быть. Зачем, почему?
Богдан Сергеевич засмеялся:
– Вы позволите называть вас дневным губернатором? Не обижайтесь, просто мне еще не приходилось консультировать органы власти по вопросам уличной преступности. Тем более такой случай, – Богдан Сергеевич замолчал, потом повторил: – Не обижайтесь. Вы же отсюда рано или поздно уедете, а я по доброй воле – никогда. Родная земля, мне здесь жить. И я, может быть, больше вашего хочу, чтобы никто здесь людей по беспределу не убивал.
Губернатор, который сюда действительно приехал пять лет назад из Москвы, назначенный президентом, и надеялся хотя бы после второго срока уйти на повышение, ничего не ответил. Бандитов он не любил, и ему не нравилось, что сейчас в своем собственном кабинете ему приходится разговаривать с бандитом с позиции почти просителя. Ночной губернатор продолжал:
– Я сейчас скажу: давайте мы их сами поймаем и убьем, но если я так скажу, то это поставит вас в неловкое положение, а этого я не хочу. Поэтому лучше закончить и попрощаться, разговор у нас с вами важный, но сказать нам с вами друг другу нечего. Беспредельщиков у нас нет, и людей, которые просто так будут убивать милиционеров, в области тоже никогда не было, я таких людей не знаю. Если это какие-то приезжие так добывают оружие, то мы с ними очень скоро встретимся. А если это политика, то я вам просто пожелаю удачи. Вам, да и себе – еще неизвестно, кому из нас нужнее политическая стабильность в регионе.
– Политика? – губернатор поднял на Богдана Сергеевича глаза. – Вы считаете, что это может быть политика?
– Я ничего не считаю, – вздохнул ночной губернатор. – Но настоящую политику я себе именно так представляю – чтобы взять автомат и стрелять представителей власти одного за другим. Другой политики не бывает, это клоунада, а не политика, когда не стреляют.
– Никогда об этом не думал, – честно ответил губернатор.
– Вот такой вы, значит, политик, – улыбнулся Богдан Сергеевич.
6
В Москву Химич не возвращался – позвонил на работу, сказал, что не может пока оставить мать, начальник отнесся с пониманием и обещал не потерять трудовую книжку, «приезжай когда сможешь». С новой работой помог Шиша, да как помог – просто взял к себе и назначил зарплату. Должность называлась «менеджер по логистике», надо было фиксировать в компьютере передвижения контейнеров с грузом, ничего сложного, да еще и кабинет в здании старого портового элеватора.
В элеваторе был подвал, в подвале были помещения для ценных грузов – несколько небольших комнат с толстыми железными дверями. Химичу Шиша выдал ключи от трех таких комнат. Везде было пусто, но в одной комнате был железный пол, и под листами пустое пространство. В это пространство Шиша сложил все оружие, которое у них теперь было – карабин, автомат и пять пистолетов. Порт – режимная территория, и на въезде положено предъявлять милицейскому прапорщику салон и багажник, но Шишу прапорщик знал и давно перестал проверять его машину, поэтому провезли все спокойно, а потом еще Шиша однажды выезжал с пистолетом – посреди рабочего дня, как бы на обед. Это было, как они решили, последнее приключение. Шиша приехал домой к капитану Борисюку, тому дежурному из вытрезвителя, который «сейчас ты у меня отсосешь». Позвонил в дверь, сказал, что электрик, проверяет проводку, Борисюк его впустил и, конечно, не узнал. Шиша застрелил его прямо в прихожей и сразу же вернулся в порт. Седьмой труп за две недели, нормально.
Вечером ездили пить пиво на ту же дюну, что и после Романовского. Химич вздыхал – вот же пути Господни, приехал похоронить отца, в результате стал настоящим бандитом. Шиша сердился – не знаешь ты бандитов, бандиты – это кому у нас полпорта принадлежит, я тебя как-нибудь познакомлю. А мы не бандиты, мы просто люди.
– Люди, – повторял за ним Химич, как будто впервые услышал это слово. – Мы люди, да.
Почему-то звучало очень непривычно.
7
Дальше случилось что-то совсем непонятное. Два обгорелых милицейских трупа в сожженной патрульной машине в Гусевском районе – это час езды от города. По радио взволнованно говорили, что в области продолжается серия загадочных убийств милиционеров, и что возбуждено уголовное дело по террористической статье. Шиша вызвал Химича к себе в кабинет и издевался – признавайся, что это ты остановиться не можешь, ездишь по области и сжигаешь мусоров, – и хотя смеяться было, наверное, не над чем, все равно было смешно. Драма, авторами которой были они двое, начала жить собственной жизнью, а они становились просто зрителями. «Мы просто люди».
Если бы кто-нибудь искал мотив гусевского убийства, то, наверное, стоило бы изучить протоколы районного ОВД за последний хотя бы месяц. Происшествий в Гусевском районе было немного – мелкие ограбления да пьяные драки, но тем и легче, потому что смерть в этом месяце была только одна. Пенсионер Клопов Станислав Николаевич был задержан, как сказано в протоколе, за то, что нецензурно ругался в общественном месте. Понятно, что это могло значить что угодно, но в отделение его совершенно точно доставили, был составлен протокол, но подписать его Клопов не успел, потому что, и это уже написано в другом протоколе, он внезапно почувствовал себя плохо, дежурный вызвал скорую и сам попытался оказать задержанному медицинскую помощь, но прибывшая бригада врачей смогла уже только засвидетельствоват