Она появилась во дворе больницы большим белым квадратом и грозно двинулась к воротам.
– Пропусти ее! – обратилась она к охраннику, даже не смотря на Риту.
Охранник отступил в сторону, и Рита прошла внутрь. Антонина была явно на нее обижена.
– Вы не сердитесь на меня, мне очень надо, – попыталась наладить с ней контакт Маргарита.
– Конечно! Надо ей! Кто бы сомневался! Такой мужчина! Странно, что вы вообще ушли. Я бы от него совсем не отходила. Мужественно терпит боль, не жалуется, не канючит, ничего не требует, то есть не капризничает. И это при его-то деньгах и положении. И уже оплатил ремонт в трех наших отделениях, на который у нас не было денег. И с персоналом вежлив, улыбчив, адекватен…
– Вы прямо расхвалили его, – покосилась на нее Рита.
– Говорю, как есть, – вздохнула Антонина, – но раз он сказал, что готов видеть тебя днем и ночью… Точно не секретарь его?
– Нет, знакомая, – улыбнулась Рита.
– Повезло, – вздохнула Тоня.
– Антонина, я, если честно, не к Федору пришла, только… – осторожно начала Маргарита.
Они уже поднялись в отделение и шли по просторному больничному коридору. Антонина тут же остановилась:
– Не поняла. Не к Федору? Да вы что, шутите, что ли? А зачем же вы мне голову морочите?
– Нет. К вам сегодня поступил Лев Валерьянович, вот мне к нему, пожалуйста, – попросила Рита.
– Ну, вы даете! Тоже знакомый?
– Начальник мой.
– У тебя что, все знакомые лежат в Склифосовского? Не хотела бы я водить с тобой знакомство. Или не без твоего участия их сюда укладывают, чтобы так кучно лежали, и навещать удобно? – спросила медсестра.
– Мне очень надо.
– И снова волшебное слово «пожалуйста»? – усмехнулась Антонина. – Ладно, пошли, посмотрю сначала по записям, где искомый… Все равно уж! Вот здесь.
Медсестра махнула ей рукой и довела до палаты, приложила палец к губам и кивнула головой Рите:
– Там трое человек, спят все… Тихо! Послеоперационная палата. Будьте снисходительны к пострадавшему! Очень надеюсь, что он будет рад вас видеть, иначе мне несдобровать тут…
Они вошли, и в темноте Антонина провела ее к койке у окна. Там, весь в бинтах, белеющих в лунном свете, лежал человек.
– Лев Валерьянович, – слегка потрогала его Тоня, – Лев Валерьянович…
– А? – издал он звук с несвойственной ему хрипотцой.
– К вам пришли, – склонилась над ним медсестра, тихо говоря ему на ухо.
Человек спросонья ничего не соображал:
– А?
– Вот ведь и ночью покоя нет! – пробубнил кто-то с соседней койки.
– Здесь больница, а не дом отдыха! Медицинские процедуры и ночью делаются! И ходить будем столько, сколько нужно! Это понятно? – сразу же обозначила медсестра, кто здесь главный.
– Понятнее не бывает, – ответил человек и натянул одеяло на голову, чтобы защитить свои уши от ненужных звуков.
– Ой, Маргарита! – наконец-таки узнал ее шеф, слабо пошевелив рукой.
– Да, это я!
– Прямо встреча на Эльбе! Тихо тут! У вас пять минут, и можешь хоть обжаловаться своему Федору Арленовичу! – сказала Антонина и тихонечко вышла из палаты.
– Федор? Что она сказала про Федора? – заволновался Лев Валерьянович. – Не тот ли это Федор?
– Тот самый. Он здесь лежит, в этом же отделении, – пояснила Маргарита, присаживаясь на кровать и наклоняясь к его лицу, чтобы не мешать остальным больным.
– А чего он тут делает? – удивился шеф.
– Так он же попал в авиакатастрофу! Не помните?
– Нет, – честно ответил Лев Валерьянович. – Я, дочка, что-то вообще плохо помню. Голова гудит медным колоколом.
– Еще бы. Я так рада, что вы живой! Такое несчастье! Но ничего, оклемаетесь, пойдете на поправку. – Не ожидала она такой реакции шефа, видимо, его на самом деле сильно тряхнуло.
– Спасибо, Риточка. А чего темно так? – спросил он.
– Так ночь.
– Ночь? Вечная мерзлота? – спросил Лев Валерьянович, поморгав глазами.
– Какая мерзлота? – не поняла Рита.
– А чего днем не навестила? Почему ночью-то? – задал весьма правомерный вопрос Лев Валерьянович.
– Так я спешила, как узнала, что вы здесь…
– Куда? – Ее начальник блаженно улыбался.
– Так к вам. Вы после взрыва сказали, что вам надо мне что-то срочно передать, – пояснила Маргарита.
– Кто сказал?
– Девочка наша… Стажер.
– Кому передать?
– Мне.
– А ты кто? Хотя шучу, ты Рита – моя сотрудница, – засмеялся Лев Валерьянович. – Только что я хотел тебе передать?
– Я не знаю, вот и пришла узнать, – вздохнула она.
– Пять минут прошло! Совесть имейте, ночь на дворе, – заглянула Антонина.
– Хорошо-хорошо, – встала Рита. – Вы поправляйтесь, Лев Валерьянович, и вспоминайте, если это важно, а мне пора.
– На выход, на выход! – поторопила ее полная медсестра.
– А какой взрыв, Риточка? Был взрыв? Планета выжила? – вдруг спросил Лев Валерьянович.
– Поправляйтесь, планету спасли, – ответила ему Маргарита, и они обе вышли из палаты.
– Ничего не сказал мне, ничего не помнит, – пожаловалась Маргарита.
– А ты что хотела? Человек чудом выжил! У него же контузия!
– А он сможет вспомнить, что хотел мне сказать? – спросила Маргарита.
– Откуда же я знаю?! Может, и вспомнит, а может, и нет. А бывает, что через несколько лет только. Долгий период восстановления, реабилитации, так сказать. Такие травмы не прогнозируют даже именитые врачи.
Они стояли в коридоре – совершенно пустом. И тут с выхода на лестницу появилась высокая и стройная фигура женщины на каблуках в медицинской форме. Она уверенной походкой, держа что-то в руках, прошла в дальний конец коридора.
– Ничего себе у вас штучки ходят! Ножки, как на подиуме, – не удержалась от комментариев Маргарита.
– Да. Не из нашего отделения, я тут всех знаю, – ответила Антонина. – Наверное, из другого отделения зашла?
– Зачем? С сумкой? Навестить, что ли, кого? – спросила Маргарита.
– Действительно, странно. Пойдем-ка, узнаем, что творится в нашем отделении? – предложила Тоня Рите, внезапно впустив ее в круг доверия, и потихоньку последовала за «супермоделью» из другого отделения, прячась в тени коридора.
Рита сразу поняла, что ее приняли в команду, если предложили проследить вдвоем, и пошла за медсестрой, доказывая, что с ней можно ходить в разведку.
Женщина с идеальной фигурой шла уверенно и быстро, они за ней – тоже быстро, чтобы не упустить ее.
– Смотри, а она в палату к Федору! – удивилась Антонина.
– Точно.
– Ну, все! Можно дальше не ходить, – сказала Антонина.
– Почему? – спросила Рита, у которой интерес разгорелся с новой силой, после того как она увидела пункт назначения этой красавицы.
– А то не понимаешь? Нет, ну, может, тебе обидно, я не знаю, ты ведь тоже из почетного списка его знакомых. Почему только он не предупреждает, в какое время кому приходить к нему… не заботится о ваших чувствах. У нас все девчонки от него с ума посходили. Спят и видят такого мужчину! Ну, дело молодое. Какая-то штучка все-таки добилась своего. Смотри, как расфуфырилась! А шлейф духов до сих пор висит в воздухе! Пошли назад, Рита. Ты чего остолбенела-то? Хочешь застать их в пикантной ситуации? – спросила Тоня.
– Еще не успели раздеться! – заверила ее Маргарита и рванула в палату, сама не ожидая от себя такой прыти.
Она открыла дверь и влетела внутрь. Первое, что она увидела в неярком свете, падавшем из коридора, были огромные, блестящие и насмерть перепуганные глаза женщины. Она стояла в темноте над кроватью Федора и была на самом деле очень красива и выглядела как актриса, как певица, как поп-звезда, но точно не как медсестра. От запаха духов стало нечем дышать в радиусе пяти метров от этой красотки.
– Здравствуйте! – сказала Рита. – Извините, что вы тут делаете? – Она чувствовала за спиной поддержку мощной Антонины.
Женщина молчала и, похоже, окаменела. Она явно не ожидала их увидеть.
– Да, что вы тут делаете? – вслед за Ритой спросила Антонина.
– Зашла проведать… – с трудом выдавила из себя женщина.
– Что значит – проведать?! Вы медсестра? Почему вы так одеты?
– Я врач. Извините, это допрос? – Дама явно нервничала.
– Извините, но я вас не знаю, хотя двадцать лет работаю в больнице! – заявила Тоня, отодвигая Маргариту в сторону и выходя на первый план.
– Я новенькая. – Голос у нее стал более высокий.
– И что? Я вас все равно не знаю!
– Я из другого отделения! – Женщина все больше нервничала, да и на врача она не тянула.
– Из какого? – подбоченилась Антонина, чувствуя свою правоту и садясь на любимого конька.
– А я должна отчитываться перед вами? Вы сами кто?
Человек на кровати, то есть Федор, зашевелился и открыл глаза.
– Что здесь происходит? – спросонья спросил он.
– Дамочка, а что это у вас? – спросила Антонина, заметив, что женщина что-то держит в руке, когда та обернулась на голос Феди.
– Вера?! Ты что тут делаешь? – узнал жену Федор.
– Так вы эту дамочку знаете! Тоже ваша знакомая? – всплеснула руками медсестра. – Почему она в медицинском халате?
И тут женщина подняла руку, в которой был шприц, и сделала движение в сторону Федора.
– А потому что я сейчас сделаю тебе укол, дорогой, – каким-то мерзким голосом произнесла она.
– Какой укол? Кто назначил? Она – врач? – забеспокоилась Антонина, возвращаясь к своим волнениям и подозрениям.
– И ты ничего мне не сделаешь, дорогой! Ты обездвижен и не сможешь дернуться, дорогой! А мне просто впрыснуть в тебя этот яд! – И она разъяренной пантерой кинулась на Федора со шприцем наперевес.
Все происходило очень быстро, и Вера вколола бы что-то Федору, если бы на пути этой красивой элегантной яхты не возник мощный крейсер под названием «Антонина». Она просто смела эту хрупкую женщину с ног и навалилась на нее всем своим весом. Вера завизжала жутким голосом и попыталась воткнуть шприц в медсестру, но Тоня легко прижала ее руку к полу.