Перед статуей Брана находился жертвенный треножник, на котором шатко умостилась широкая золотая чаша, до краев наполненная темной жидкостью, издающей резкий медяный запах. Марвин наклонился, принюхался и с проклятием пнул сосуд, опрокидывая его набок. Кровь, а это оказалась именно кровь, растеклась неровным пятном, омочив ноги жестокого бога. Генрих вскрикнул, опасаясь за друга.
— Ты совершил святотатство! Не боишься, что Бран разгневается?
— Тупой идол, — злобно прошипел некромант, плюя прямо на фаллос бога. — Кровопийца! Я чувствую — тут, прямо перед ним, несколько дней назад изнасиловали и зарезали молодую невинную девушку, причем ее смерть стала долгой и мучительной…
Генриха передернуло от стыда. Ведь еще пару минут назад он и сам собирался вступить в ряды бога-людоеда…
— Сюда! — Громкий крик Ланса отвлек друзей от поруганного жертвенника.
Они торопливо побежали на зов, переместившись в самый отдаленный край обширного зала. Здесь уже не нашлось места для золотых украшений и прочего захваченного в набегах скарба, потому что все свободное пространство пола занимали шеренги теряющихся в полумраке каменных саркофагов, установленных ровными рядами. И если ближайшие гробы выглядели вполне новыми, то от дальних так и веяло старостью, едва прикрытой ветхими лохмотьями, оставшимися от некогда богатых погребальных покровов. Количество гробов не поддавалось исчислению, поражая воображение и вызывая животный ужас, липко обволакивающий душу и призывающий немедленно спасаться из этого проклятого места.
— Сколько же их здесь захоронено? — ахнул сильф, невольно пятясь назад.
— Сотни, — мрачно ответил некромант, суеверно осеняя себя охранным жестом, призывающим защиту богини Аолы. — А возможно, даже тысячи. У каждого народа существуют подобные церемониальные места-кладбища, предназначенные для захоронений, молитв и общения с духами предков. Мертвецов проносят сюда многие века, отдавая под покровительство бога Брана. В этих саркофагах покоятся лучшие воины племени, вожди, жрецы и колдуны…
— А призраки? — робко пискнул Ланс, на всякий случай прячась за широкую спину орка. — Они тоже тут водятся?
— Нет! — подбадривающе улыбнулся Марвин. — Никаких привидений — одни лишь трупы. Да и нечего нам мертвых опасаться: бояться нужно живых. Так вроде бы и Ульрика говорит…
— Да-а-а? — недоверчиво протянул полуэльф. — Ты меня не убедил! И знаешь почему? Потому что именно сейчас я собственными глазами вижу самого настоящего призрака…
— Ланс, — сердито рявкнул Генрих, хватая красавца за ухо и вытаскивая из-за Огвура, — кончай придуриваться. Надоели уже твои шуточки, спасу нет!
— Но-но, полегче! — Тысячник легко разжал пальцы барона, успокаивая хнычущего дружка. — У тебя дома жена есть, вот ее и лапай…
— Да не вру я ничуть! — возмущенно доказывал полукровка, ребячливо шлепая де Грея по плечу и складывая губы трубочкой. — У-у-у, гадкий…
— Если дать творческую свободу петуху, он все равно примется кукарекать! — саркастично хмыкнул Генрих. — А я утверждаю, врешь…
— Не вру! — упорно стоял на своем его прекрасный оппонент. — Гляди сам… — И Ланс указал пальцем в самый темный угол зала.
Друзья глянули…
И действительно, за одним из каменных гробов испуганно скорчилась маленькая полуголая фигурка, тощая и бледная до синевы.
— Ну что я вам говорил? — ликующе завопил Ланс. — Если это не привидение, то кто тогда?
— Мальчик! — спокойно проговорил Марвин, сразу же определяя бесспорную реальность человека, чуть не ставшего жертвой навета, подходя к затравленно озирающемуся существу и участливо беря его за руку. — Не бойся нас, малыш, мы тебя спасем!
Мнимое привидение поднялось на ноги и шагнуло к свету, оказавшись худым долговязым отроком лет тринадцати-четырнадцати. Тело мальчика покрывали синяки и ссадины, на шее запеклась рваная рана, а его расширенные зрачки казались двумя бездонными колодцами горя и отчаяния.
— О-о-о, призрак! — заорал Ланс, панически прыгая на Огвура и повисая у него на шее. — Дорогой, спаси меня, докажи этому живому мертвяку, что ты настоящий мужчина!
— Как, и ему — тоже?!.. — с намеком заржал Генрих, вкладывая в свою реплику донельзя пошлый смысл. — Ну это ты, красавец, лишку хватил…
Огвур сконфуженно улыбнулся.
Между тем Марвин распотрошил свою походную сумку и принялся кормить мальчика остатками продуктов, припасенных после выданного Саймоном завтрака. Когда ребенок насытился, некромант заботливо прикрыл его своим плащом и приступил к расспросам:
— Кто ты, малыш, и как очутился в этом столь не подобающем для тебя месте?
— Меня зовут Альдрик, — четко ответил отрок, — и я прихожусь младшим братом военного вождя племени олорулонов. Девять дней назад мерзкие кикты напали на наше стойбище и взяли меня в плен вместе с десятком моих соплеменников. Всех их принесли в жертву богу Брану, а меня оставили здесь, предназначив стать вместилищем духа мертвого колдуна Сиваша…
— Стоп, а как-нибудь попроще объяснить можешь? — перебил мальчика Генрих. — А то я что-то совсем запутался. Как это — вместилище мертвого духа?
— А вот так, — поддержал Альдрика некромант, — все элементарно. Дух колдуна войдет в жертву, обретая новое тело и новую жизнь…
— Ага, так здесь все-таки водятся призраки? — поспешил уточнить придирчивый полукровка. — Значит, я не врал?
— Выходит, что так, — неприятно усмехнулся Марвин. — И если этот призрак при жизни звался верховным колдуном, то нам лучше не рисковать, а бежать отсюда без промедле…
Но договорить он не успел…
Глава 8
Малейшая неведомая или неявная опасность всегда намного страшнее любого, даже самого жуткого, кошмара, имеющего видимые очертания. Сердцами и душами людей правит мистика, а то, что можно пощупать руками или увидеть воочию, страшит нас на порядок меньше. Скрип двери, раздающийся в ночной тишине, повергает в трепет гораздо сильнее, чем оскаленная пасть хищного зверя, а приподнимаемый сквозняком ковер способен вогнать нас в холодный пот, напугав до полусмерти. Но ужаснее всего то, что не имеет понятного смысла, не сопровождается реальными объяснениями и не поддается логическому обоснованию…
Порыв неизвестно откуда взявшегося ветра пролетел по залу, зловеще играя тенями и шелестя надгробными покровами каменных саркофагов. Пламя светильников сразу же поникло и присмирело, утрачивая по крайней мере половину своей обычной силы. Черная полумгла начала стремительно сгущаться под сводом помещения, расползаясь по стенам и принимая форму когтистых лап, тянущихся к друзьям, неловко сгрудившимся в единственном четком пятне света, излучаемом факелом, зажатым в руке Огвура. Резко похолодало, причем до такой степени, что вырывающееся изо рта дыхание тут же замерзало в воздухе, образуя облачко белесого пара. Альдрик испуганно всхлипнул и робко прижался к Марвину, дрожа всем телом.
— Гоблины драные! — свирепо прорычал орк, размахивая факелом. — А это еще что такое?
— Магия, — неуверенно ответил Марвин, словно сомневаясь в правильности своих слов. — Чары бога Брана и его слуг, не имеющие ничего общего с некромантией. Боюсь, как бы против нас не выступила целая армия…
— Не мели чепухи, маг! — Не желая слушать друга, Генрих пальцами заткнул уши, будто этот бесполезный жест мог остановить потусторонние силы. — Глупости! Как могут мертвые напасть на некроманта? Абсурд…
— Они не мертвы! — сбивчиво запротестовал некромант. — Но и живыми их не назовешь. Это, скорее, некие бесплотные, подчиняющиеся колдуну субстанции, схожие с силами природы. Умение управлять ими сохранилось у самых древних и примитивных народов — таких, как тролли, ибо они стоят намного ближе к земле и ее недрам, чем люди или эльфы. Подвластных колдунам существ именуют по-разному: ифритами, дивами, джиннами, духами стихий… Это они подпитывают энергией бога Брана и помогают его берсеркам. Нечто подобное живет и в мече Сумасшедшей принцессы.
— А их можно победить? — влез в разговор любознательный Ланс, опасливо посматривая на клубящуюся под потолком тьму.
— Не знаю, — с сомнением в голосе признался Марвин. — Но попробовать стоит.
Тем временем концентрирующаяся по углам мгла уплотнилась до состояния громадной черной тучи, принявшей очертания закутанной в длинный плащ фигуры, в центре которой поблескивала единственная светлая точка, напоминающая звезду с небес. Загадочного исполина сопровождали четыре бесформенных облака. Первое полыхало огнем, распространяя вокруг себя нестерпимый жар и выстреливая пригоршнями алых искр. Второе клубилось морозной дымкой, обжигая смертельным холодом. Третье журчало потоками ключевой воды, а последнее жадно чавкало комьями сырой глины.
— Спасите нас, Пресветлые боги! — Лицо Марвина выражало неподдельный ужас. — Погибший колдун Сиваш действительно обладает огромной силой, потому что его защищают четыре стихии: Огонь, Холод, Вода и Земля! Нам не уйти отсюда живыми…
— Господин! — Альдрик внезапно ухватил некроманта за локоть. — Видите ту яркую звезду в самом центре темного сгустка? Это душа черного колдуна. Сегодня наступил девятый день с момента его смерти. Именно в этот миг душа чародея освобождается от оков мертвого тела и становится уязвимой и хрупкой, готовясь перейти в новую оболочку. Для этих целей меня и оставили в могильнике племени киктов. Поймайте душу колдуна — и он станет вашим верным рабом…
— Замечательная идея! — нервно рассмеялся Марвин. — Еще бы понять, как ее можно реализовать… Боюсь, я опять что-нибудь напутаю…
— Душа способна причинить нам вред? — усомнился Генрих.
— Да, — дрожа, будто осиновый лист на ветру, подтвердил некромант. — Это же дибук![41] Лишь самые сильные личности-маги умеют отторгать свою душу в момент смерти, вполне способную захватить чужое тело.
— Хорош паниковать, погонщик трупов! — сердито рявкнул Огвур, отвешивая некроманту звучную пощечину. — Ведь ты же архимаг, тебе подчиняются мертвые. Оглядись: да здесь полно подопытного материала…