— Да ничего подобного! — уперто заржал жеребец, опуская облачко к самой земле и приглашающе похлопывая по нему рядом с собой. — Поговорим?
Но я демонстративно повернулась к нему спиной, всем своим видом недвусмысленно давая понять — ну уж нет, я с плохо воспитанными личностями не общаюсь!
— Ну подумаешь, посмотрел немножко! — пошел на попятную Единорог, впрочем не выказывая ни малейшего раскаяния. — Что я, не мужчина разве?
— Хм! — демонстративно усомнилась я. — Много там небожители в женской красоте понимают!
— А вот и понимают! — На этот раз Единорог действительно оскорбился всерьез. — У тебя, кстати, вполне есть на что посмотреть. После родов ты стала намного женственнее, жаль, если столь роскошное тело зачахнет без мужской ласки…
— Это ты на что намекаешь! — Я угрожающе выставила вперед обнаженный меч. — Хам беспардонный!
— Кто тут хам? — потрясенно икнул жеребец. — Я хам? Ну знаешь ли, дорогая, твоя наглость переходит все допустимые границы…
Облачко заволоклось серебристой дымкой, а когда она растаяла — передо мной сидел уже вовсе не конь, а молодой симпатичный мужчина с грустинкой во взоре ласковых серых глаз, золотисто-пшеничными волосами и царственной бородкой. Его удлиненное лицо я узнала бы из тысячи других, сразу припомнив и изображения на колодце Пустоты, и плитки у родника в девственной долине Пустоты.
— Логрус! — ошеломленно воскликнула я. — Зачем же ты столь долго скрывал от меня свою истинную сущность?
— Ну — немного виновато развел ладони сверхдемиург, — скучают даже те, кто не имеет души. Мне очень хотелось знать, каких сумасбродств ты еще способна натворить…
— И как, развлекся? — обиженно буркнула я. — Что же вы все так стремитесь превратить меня в свою игрушку?
— О нет, — бурно запротестовал Логрус, — наоборот, я хотел понять, способна ли ты научить этот мир жить самостоятельной жизнью. Ибо кто еще может стать лучшим наставником в подобном вопросе, чем Поправшая судьбу!
Если он хотел мне польстить, то это у него получилось! Я покраснела и смущенно захлопала ресницами:
— И теперь ты предлагаешь мне себя?
— Что? — Он посмотрел на меня недоуменно расширенными глазами, а затем ойкнул и расхохотался, словно мальчишка, безудержно и заливисто. — Нет, дорогая! Хотя не скрою — я немало пленен твоим обаянием и храбростью. Намазать цепь охлаждающей помадой… М-да, тебя не зря называют сумасшедшей! — Он восхищенно прищелкнул языком. — Бесподобный поступок!
— Тогда о какой мужской ласке ты говоришь? — нетерпеливо перебила я, замирая от волнения.
— О Генрихе, милая девочка! — Логрус сконфуженно потрогал пальцами свои целомудренно зарумянившиеся щеки. — Пророчество надобно исполнить: ты должна с ним, — он выразительно сложил ладони и с намеком потер их одну об другую, — ну, в общем, сделать это самое… Поверь, сие эротическое деяние чрезвычайно важно для всего наземного мира…
— Никогда! — холодно отрезала я. — Я любила и продолжаю любить Астора. А с бароном де Греем, если он тебе так приглянулся, можешь сам… — И я ввернула на редкость скабрезное словечко, нимало не заботясь о том, что подумает обо мне великий демиург.
Логрус брезгливо поморщился:
— Ну зачем так грубо-то сразу? Не любишь Генриха — значит, не любишь, делов-то! — Его излишне спокойные интонации вызывали у меня сильнейшие подозрения в неискренности демиурга. — Сама все поймешь со временем!
— И не собираюсь! — мрачно набычилась я. — Отдавай мне Астора, немедленно!
Логрус проказливо показал мне пальцы, сложенные в откровенно издевательскую фигуру, и гаденько хихикнул:
— А если не отдам?
— Весь мир по кирпичикам разберу! — мстительно пообещала я, угрожающе поигрывая желваками. — Да, кстати, еще и Эткина верни в придачу!
— Ну и обнаглела же ты, девушка! — вовсю веселился Логрус, падая на спину, хохоча и брыкая ногами в простых кожаных сандалиях. — До беспредела! Может, поторгуемся?
— Запросто, — согласилась я, заодно припоминая, который уже по счету раз со мной пытаются заключить похожую сделку. — Чего тебе нужно?
— Да вот нужно бы кое-что, но только у тебя этого нет, — мгновенно поскучнел Логрус.
— И что это за штука?
— Не штука, — с печалью в голосе пояснил сверхдемиург, — а душа — обычная человеческая душа…
Я почувствовала, как у меня буквально челюсть отваливается от удивления.
— Да этих душ вокруг, — я широко распахнула руки, — хоть пруд пруди. Выбирай любую!
— Э, нет, — горестно вздохнул Логрус. — Мне какая попало не подойдет, мне особая нужна… Я есть великая Пустота, Ничто и Все одновременно. Чтобы меня заполнить и гармонично слиться с моей плотью, мне требуется особенная душа — великая и могучая при жизни, магическая, не теряющая своего «я» при каждом новом и последующем перерождении. А таких душ в мире — не более десятка и наберется, да и не разбрасывается ими никто, потому что принадлежат они лишь архимагам и магистрам…
От таких откровений меня даже в жар бросило. Я вытащила из кармана скомканный платок Марвина, расправила изрядно замызганную тряпку и утерла ею свой разгоряченный, повлажневший от испарины лоб. И каковым же оказалось мое потрясение, когда из подаренного некромантом комка ткани, грязного и засморканного, вдруг выкатилась яркая красная звезда, метнулась к пораженно замершему Логрусу и, как мне показалось, буквально впиталась в его лоб. Демиург побледнел и замертво повалился на свое облако… Перепуганная почти до обморока, ничего не понимающая, я тормошила его за плечо, пытаясь привести в чувство…
— Ульрика? — Демиург наконец-то соизволил открыть глаза, поразившие меня блестящими, пьяно расширенными зрачками. — Где ты ЕЕ взяла?
— Да не брала я ничего, — с виноватыми интонациями залепетала я, покаянно отводя взгляд, — это во-первых. А во-вторых, — я уже все на место положила…
— Блистательный образчик сногсшибательной женской логики! — во весь рот ухмыльнулся Логрус, демонстрируя полный комплект безупречно белоснежных зубов. — Ульрика, не лги и смотри мне прямо в глаза. Что ты там видишь?
— Темно и страшно… как в лесу! — трагическим шепотом выдала я, наигранно щурясь и жмурясь.
— Вот демоны Нижнего уровня! — не на шутку рассердился мой собеседник. — Да ты не в нос смотри, а в глаза…
— Ну смотрю уже! — вздохнула я, словно нашкодивший ребенок. — Если ты сейчас скажешь, что я опять сотворила невесть какую ерунду и в очередной раз все испортила, то лучше пойду в вулкан прыгну…
— Ни-ни, — расцвел еще более ослепительной улыбкой Логрус, — наоборот, ты сотворила чудо! Где ты взяла дибука?
— Так это… — уклончиво забормотала я, не осмеливаясь сразу поверить ушлому сверхдемиургу, обладавшему чересчур оригинальным чувством юмора, — Ланс мне рассказывал о душе, пойманной ими в носовой платок, но признаюсь — все это выглядело настолько бредовым, что я…
— Что ты им не поверила! — вдохновенно закончил за меня Логрус. — И зря! О, Ульрика, это же не просто душа, а бессмертный дибук, видимо принадлежавший ранее весьма могучему колдуну и способный принципиально изменить все мое дальнейшее существование. Теперь я ощущаю запахи и слышу звуки. Теперь я уже не пуст… Я даже, — тут Логрус посмотрел на меня совсем по-другому, не так безразлично, как прежде, а тепло и сочувственно, — начал понимать смысл слова «любовь»…
— Вот здорово! — чистосердечно возрадовалась я. — Значит, ты проникся моими страданиями и вернешь мне Астора с Эткином?
— Не могу! — Для убедительности Логрус ударил себя кулаком в грудь. — Честно, не могу. Они должны сами захотеть вернуться в этот мир… Убеди их!
— Как? — опешила я. — Каким способом?
— Не знаю. — Щеки Логруса, доселе бледные и впалые, цвели будто розы, радуя лукавыми ямочками. — Измени этот мир, сделай его таким, чтобы дорогие для тебя существа вновь захотели вкусить все прелести земной жизни… Научи этот жестокий мир чему-то новому, хорошему…
— Та-а-ак, — я подергала себя за короткую прядь волос, — непростую задачку ты мне задал. Ну а как разрешить проблему живой воды? Покажешь мне ее хотя бы?
— Показать-то покажу, да что толку… — Логрус повелительно пошевелил пальцами, и, подчиняясь его жесту, тучи на небе разошлись, являя моему взору небольшую хрустальную Чашу, неподвижно висящую у нас над головами. — Живая вода — она всегда с нами, да вот только узреть ее суждено не каждому, а лишь тому, кто живет не ради собственной корысти, а во благо другим людям. И это справедливо, ибо наполнена Чаша сия нашими чистыми слезами и добрыми делами. А уж зачерпнуть из нее… — демиург бессильно пожал плечами, — и того сложнее…
— Логрус, — проникновенно попросила я, — помоги не в службу, а в дружбу. Ты же знаешь, для кого нужна мне эта вода! А летать или колдовать я не умею…
— Если найдется на этом свете хотя бы одна безгрешная душа, которую ты спасла без корыстного умысла, а по велению сердца, ничего не требуя взамен, то она может возжелать отплатить тебе добром за добро и сумеет приблизиться к Чаше, — пояснил Логрус. — Имеется ли такая душа, готовая стать твоей заступницей?
Я опечаленно задумалась…
Наверно, я много кому успела так или иначе подсобить, но смею ли я, положа руку на сердце, признать без сомнений и колебаний: да, вот этому человеку я помогала сугубо ради него самого? Дано ли мне право самолично оценивать все совершенные мною деяния? Я никогда не считала себя безупречной и идеальной. Ведь даже пытаясь вернуть Астора, я радела в первую очередь о себе, о своем личном счастье и благе… Зверек, носящий имя Совесть, проснулся и принялся грызть меня с удвоенным усердием. Нет, похоже, не видать мне живой воды как собственных ушей…
Мое вынужденное молчание затягивалось. Логрус сочувственно вздыхал и посматривал на меня с явным разочарованием. Я без лишних комментариев сгребла свое разбросанное там и сям барахло, посадила на плечо преданно жмущегося ко мне огонька, что-то подавленно попискивающего, в последний раз взглянула на Чашу с живой водой и самоуверенно расхохоталась — наперекор всему и всем. Ну и гоблин с нею, с душой-заступницей! Не нашлось таковой — и ладно, придумаю что-нибудь другое! Сумасшедшая я принцесса или кто? Самое страшное испытание, ожидающее нас на жизненном пути, — это трусливый отказ от желания бороться дальше, упрямо добиваясь поставленной цели. А посему — фиг вам, я не отступлю. Я найду другую дорожку, я не заплачу и не согну гордо выпрямленной спины, я все равно его верну, моего Астора, даже если ради этого мне придется покорить еще сто вулканов и перебить гоблинову кучу фантомов. Я не сдамся!