– Вы хотите сказать, что я не дорожу своей шелани? – не понял он.
– Почему же, дорожите, но вы принимаете ее отношение как должное и не видите ее саму.
Он все еще не мог меня понять.
– Вы знаете, что она любит, что ей нравится? Пытались порадовать ее или сделать сюрприз? – по его задумчивому лицу я поняла, что попала в точку.
– Я оплачиваю все счета, – нашелся он.
Я лишь насмешливо взмахнула рукой, отметая этот ответ.
– Принца Ворана вы тоже презираете? – спросил он, задетый разговором.
Я перевела взгляд на Ворана и увидела, как он замер и впился в меня притворно-безразличным взглядом, напряженно ожидая ответ.
– Нет, – улыбнулась я ему и увидела, как расправляются его плечи. – Я понимаю, как ему тяжело со мной, и он учится.
– Учится? Чему? – спросил удивленный Димитриус.
– Учится настоящим отношениям, – отвечала я ему, а смотрела на Ворана, – спорить со мной и находить компромисс, узнает мой характер и показывает свой. – Я тепло улыбнулась ему, и в его глазах зажегся ответный теплый огонек. Все как будто исчезли, и мы остались вдвоем.
– Вы самая необычная шелани, которую я встречал, – сказал Димитриус и разрушил волшебство.
– Она действительно неповторима, – подтвердил Воран, – не зря я ее столько лет ждал.
Дальше беседа вошла в более спокойное русло, и вопросов мне больше не задавали. После ужина мы перешли в кабинет почти в прежнем составе, лишь Лиана нас оставила. Воран изложил суть проблемы, да еще рассказал, как я выстояла, когда он применил принуждение. Поведал, после чего появилась дрожь, и мне было немного неуютно, что все это слышит Робин. Димитриус бросал на меня цепкие взгляды, что тоже не позволяло расслабиться. Вообще, вся эта идея с визитом все меньше и меньше мне нравилась.
В конце Димитриус посмотрел на меня, и я почувствовала, что на меня направлена его сила. Это не было ни принуждением, ни обаянием, что-то иное, как направленный луч.
– Может, вы не будете воздействовать на меня? – возмутилась я. – Я думала, мы будем говорить.
Глаза Димитриуса расширились от неожиданности.
– Кристина, я ничего не почувствовал, – вмешался Робин, и уже я удивленно посмотрела на него.
– Меня тренировали ощущать их воздействие, – пояснил он.
– Но оно было! – воскликнула убежденно я и посмотрела обвиняющим взглядом на Димитриуса. Они с Вораном лишь переглянулись.
– Давайте проведем эксперимент, – предложил Димитриус, ничего не подтверждая и не опровергая. – Я буду воздействовать, а вы будете говорить, когда почувствуете это.
После серии экспериментов выяснилось, что я ощущаю малейшее воздействие, направленное как на меня, так и на Робина. Я это не видела, а как бы кожей чувствовала. Меня уже утомили гляделки между Вораном и Димитриусом.
– Я не могу к ней пробиться, – сказал он Ворану. – Думаю, действительно надо будет решать вопрос беседой. Кристина, – обратился он ко мне, – вы всегда могли ощущать воздействие на вас?
Тут я задумалась. Не помню, чтобы на Зеймахе я чувствовала хоть какое-то воздействие, да и ранее, когда Робин приезжал к нам с гостем, я никакого воздействия не ощущала.
– Воран, а ты пробовал на меня воздействовать обаянием на Зеймахе? – спросила я его.
– Да, при первой встрече, когда ты отказалась, чтобы я сопроводил вас в отель, – признался он.
– Я вообще ничего не ощущала, – призналась я.
– А когда появилась эта способность? – спросил Димитриус.
Я задумалась, а потом поняла:
– После того, когда Воран подчинением поставил меня на колени, – ответила я, бросив при этом укоряющий взгляд на него.
– И как вы смогли встать?
– Очень сильно разозлилась. Я свободный человек и не должна стоять на коленях ни перед кем. Он не имел права поступать так со мной. – Мой ответ очень сильно заинтересовал его.
– Похоже, ее способности пробудились при подчинении, – задумчиво сказал он Ворану, поразмыслив.
Мы все же вернулись к цели нашего визита. Димитриус начал задавать вопросы, а мне было некомфортно отвечать на них при Робине. Почувствовав это, он удалился, сказав, что нет необходимости в его дальнейшем присутствии. Сам Робин был озабочен тем фактом, что он не ощущал направленного на него воздействия, тогда как я могла его чувствовать.
Задавая мне многочисленные вопросы, Димитриус отметил тот факт, что сначала я дрожала при любых прикосновениях Ворана, а по прошествии времени лишь при негативных эмоциональных всплесках, таких как злость, испуг, недоверие. Это свидетельствовало о положительной динамике.
С его слов получалось, что, когда Воран бросил свою угрозу, вплетя ментальную силу, я слишком явно себе это представила и потом подсознательно реагировала так, как будто это уже реально произошло. Мое тело реагировало на Ворана как на насильника. После того как отношения между нами улучшились и я перестала воспринимать его в штыки, я смогла спокойно реагировать на его прикосновения. При негативных же эмоциональных всплесках на подсознательном уровне всплывала его угроза и появлялась дрожь.
Все бы хорошо, но его совет, как решить эту проблему, поверг меня в шок. Честно говоря, такой подлянки я от него не ожидала. Он заявил, что так как в моем воображении четко предстала картина насилия, то надо ее воспроизвести в реальности! Конечно же, Воран не будет меня насиловать, а все будет по взаимному согласию. И тогда негативные воображаемые картины заменятся реальными позитивными.
Честное слово, у меня возникло огромное желание его придушить. У меня не было никакого желания позволять себя связывать, а тем более предаваться любовным играм с Вораном. Я еще от последнего раза морально не отошла и к повторному раунду готова не была. Увидев, как Воран внимательно его слушает и соглашается, меня просто прорвало. Я заявила, что черта с два я на это согласна! Назвала такое решение бредом, обозвала Димитриуса коновалом, заявив, что его и близко нельзя подпускать людей лечить. Увидев их отвисшие челюсти и потрясенные взгляды, я закрыла рот, чтобы еще чего похлеще не наговорить, встала и покинула кабинет.
Я бы с огромным желанием покинула и корабль, но не тут-то было. Через некоторое время появился Воран и сообщил, что мы остаемся ночевать у Димитриуса. Мои возражения он просто отмел. «Я хотел бы, чтобы ты извинилась перед Димитриусом!» – заявил он. «А я бы хотела никогда с ним не встречаться, – ответила я. – Если хочешь, оставайся, а я возвращаюсь с Робином». «Это невозможно, – сказал Воран, – Робина сейчас сопровождает назад Димитриус». «Пошли, я покажу нашу комнату», – он развернулся и пошел, а мне ничего не оставалось, как пойти за ним следом.
Вот как-то таким образом я оказалась привязанной к столбикам кровати.
Когда мы зашли в комнату, то я тут же напряглась, когда заметила шелковые ленты на прикроватной тумбочке. Воран подтвердил мои подозрения, предложив мне снять платье. Я отказалась и не успела оглянуться, как он зашел мне за спину и расстегнул молнию. Я просто подпрыгнула от такой беспардонности и прижала руками ускользающее с плеч платье. После недолгой борьбы я все же его лишилась, оставшись лишь в белье и чулках. Вот тут я уже испугалась по-настоящему. Попытавшись образумить Ворана, я лишь зря потеряла время и очутилась на кровати. Он взял с тумбочки ленты, и меня захлестнула паника. Я царапалась, ругалась и извивалась. Мне даже удалось укусить его за руку, и он с трудом освободил ее из моих зубов. Из всех моих слов в его адрес лишь угроза убийством и кастрацией были самые цензурные.
К сожалению, после нашей стычки я оказалась все же привязанной к кровати, а Воран, изрядно помятый, побледневший и с многочисленными царапинами, сидел рядом. Это было настолько похоже на ту картину, что мне представлялась, что я просто не знала, как справиться с ужасом и чувством беспомощности.
– Я и представить себе не мог, что моя шелани будет способна ругаться, как последний бродяга, – потрясенно сказал Воран.
– А я и представить себе не могла, что ты все же это сделаешь, – обиженно ответила я. – Ты же обещал!
– Я не буду тебя насиловать!
– Что-то я не заметила, что давала согласие на это, – язвительно сказала я, подергав связанными руками.
– Ты должна доверять мне!
– О, это очень способствует доверию! – язвила я дальше.
Воран тяжело вздохнул и встал с кровати. Он начал расстегивать пуговицы рубашки, а я задрожала. Черт, да меня просто затрясло!
– Что ты делаешь? – задала я идиотский вопрос, стуча зубами.
– Снимаю рубашку, – просто ответил он. – Похоже, она пришла в негодность, – сказал он, заметив с мясом выдранные пуговицы. Вид обнаженного торса Ворана оптимизма мне не прибавил, а на его эрекцию я старалась не смотреть и молилась, чтобы он не снял брюки. К счастью, его стриптиз ограничился лишь рубашкой, и он вернулся на постель, растянувшись со мною рядом. Я замерла, напряженно ожидая его дальнейших действий. Проходило время, но он ничего не предпринимал.
– И что дальше? – не выдержала я.
– Подождем, когда ты расслабишься и поймешь, что тебе ничего не угрожает, – спокойно ответил он.
– Интересно, ты точно уверен, что это случится? – насмешливо спросила я. – Это же не ты связан. – Меня раздражало его спокойствие. Хотя… я заметила, как он скользнул взглядом по моему телу и тут же отвел глаза, стараясь смотреть мне в лицо. Не так уж он и непрошибаем.
Через некоторое время я все же перестала дрожать и успокоилась. Воран заметил это и, как фокусник, встал и достал розовое пушистое перо. Это было настолько абсурдное зрелище, что я едва не расхохоталась. Гордый, высокомерный Воран, принц, стоит обнаженный по пояс с розовым недоразумением в руках и держит его как меч. Зрелище было то еще.
Все бы хорошо, но тут он приблизился ко мне и провел пером по моему телу, отчего тут же выступили мурашки.
– Воран, нет! – возмутилась я.
Но этот садист не обратил внимания на мои протесты и продолжил водить пером по моему телу. Не знаю, что было в задумке, может, это должно было меня возбуждать, но в реальности было лишь щекотно. Очень. А я боюсь щекотки! Всхлипывая от смеха, я извивалась и пыталась избежать прикосновений. Удивленный моей реакцией, он остановился, и я смогла спокойно вздохнуть.