Ариэль фыркнула.
– С ней обошлись несправедливо? – спросила Габриэлла. – И что? Это даёт ей право отыгрываться на нас?
– Уже нет, – решительно сказал Эрик. – Есть соображения, как нам поступить с Урсулой при следующей встрече? Какая у неё слабость?
Одно упоминание этой встречи – и по спине Эрика пробежали мурашки.
– В историях, которые Урсула рассказывала мне, она всегда побеждала, – сказал Малек, качая головой. – Большей части могущества она достигла путём сделок. К счастью, Урсула пока не добралась до волшебных артефактов, за которыми уже давно охотится. Она не какое-нибудь божество, которое можно убить лишь определённым оружием или поразив, скажем, в пятку. Думаю, её можно отправить на тот свет, как и всякого другого. Однако будет непросто подобраться к ней поближе, чтобы осуществить задуманное.
Малек виновато улыбнулся Эрику. Дверь в каюту открылась, и вошёл Зауэр.
– Вы нужны мне на палубе. Хочу понять, ведьма ли виновница того, что я вижу.
Все поспешили наружу. Малек попросил Эрика с Ванни помочь ему с передвижением по сухой палубе. Как только они добрались до носовой части судна, Ариэль обернула вокруг Малека пропитанное водой одеяло. Корабль и море омывало золотистым светом позднего вечера. Солнце уже не стояло высоко в зените, как было на Острове Росы, а на горизонте позади них висела полоска тумана. Прямо по курсу раскинулся Межоблачный залив. За холмом виднелись первые предвестники ночи.
– Невозможно, – сказал Эрик, затаив дыхание. – Мы отчалили в сумерки и отсутствовали несколько часов. Мы не могли вернуться так быстро.
Зауэр кивнул:
– И туман нам встретился вдали от берега. И всё же, выйдя из него, мы очутились здесь.
Эрик приложил ладонь ко лбу козырьком, пытаясь разглядеть бухту как следует. Макс подошёл к Эрику, пыхтя, и уселся у него между ног.
– Эй, трусишка, – сказал Эрик и потянулся погладить пса. – Похоже на дом? – Макс издал негромкое «гав», и Эрик указал в сторону доков. – Корабли пришвартованы в том же порядке, как когда мы выдвинулись, – сказал он. – С тех пор не прошло и часа.
– Да, это одно из свойств тумана, – подтвердил Малек. Он приподнялся, держась за борт, чтобы лучше видеть. – Он переносит вас ровно в то время и место, откуда вы отправились к Острову Росы. Урсула устала от того, что в дороге теряет уйму времени, и довела этот фокус до ума около трёх лет назад, если не ошибаюсь. Годы заточения прошли как в тумане.
– Представьте, на что ещё способна Урсула, если захочет, – пробормотала Нора, когда они заходили в порт.
Эрик нахмурился:
– А хочет она многого, но исключительно для себя.
Корабль пришвартовали под стенами замка, подальше от любопытных взглядов. Корпус судна был исполосован пугающими царапинами и измазан слизью угрей. Несколько подпалин от электричества испортили древесину. Большая часть экипажа отчаянно нуждалась в сне и отдыхе, прежде чем выйти в люди. Уединение было на пользу и Малеку. Русал собирался побыть у корабля и провести время с Норой.
– Я поведал тебе всё, что знаю о ведьме, поскольку ваша неудача привела к моему освобождению, а ещё ради Норы, – сказал он Эрику перед тем, как попрощаться. – Однако я спасся по чистой случайности и не стану подвергать себя подобной опасности впредь. Ведьма отняла у меня семь лет жизни. И я не брошу эту новую жизнь ради вас.
Это было более чем справедливо.
Эрик задержался в задней части корабля, чтобы поразмышлять. Разумеется, им сразу станет ясно, что в Межоблачье прибыла Урсула. Завоевательница наконец предъявит права на землю, которую атаковала издалека. Кажется, она из тех, кто любит эффектные появления. Если он ничего не сделает, Урсула и Сайт в конце концов сотрут Велону в порошок. Если он что-нибудь предпримет, Урсула прикончит его или того, кого он пошлёт вместо себя. Подцепит на крючок столь же легко, как некогда его мать.
Мысль о матери кольнула в груди. Бросить её на острове было всё равно что снова её потерять. Осознание того, что Урсула управляла её призраком, словно марионеткой, подобрало тлеющий уголёк горя Эрика и подожгло его заново. Эрик устало потёр лицо. Он сделал бы что угодно, лишь бы мать сейчас была с ним и подсказала, как быть дальше.
Он услышал приближающиеся шаги. Эрик поднял голову и похлопал себя по щекам, пытаясь принять менее напряжённый вид. Однако это была всего-навсего Ариэль. Она просияла, когда Эрик встретился с ней взглядом. Он улыбнулся в ответ, радуясь, что правила приличия, которым он обучался уже второй десяток лет, помогают ему сохранять лицо.
Несмотря на улыбку, тело Ариэль было напряжено. Эрик рассмеялся.
– Хочешь спросить меня о проклятии?
Она кивнула. Разумеется, хочет. Будь Эрик на её месте, непременно бы спросил. К тому же он вывалил на неё эту новость так внезапно. Открыться на корабле казалось правильным решением, и Эрик о нём не сожалел. Вот бы ещё эта новость не была такой значительной. И не доставила бы ей, судя по выражению лица, столько боли.
– Я должен был унести этот секрет с собой в могилу. Лишь матушка, Габриэлла с Ванни и Гримсби с Карлоттой знали о нём. Вот только я не уверен, что могу продолжать таиться, – сказал Эрик. – Мне всегда приходилось быть осторожным, придумывать оправдания и держаться в стороне от людей без видимой на то причины, а это утомительно. – Эрику стало легче. Словно он нёс проклятие на своих плечах, а теперь, открывшись, разделил ношу с Ариэль. Он больше не одинок.
Ариэль сделала жест, который, как понял Эрик, означал «спасибо».
– Ты заслуживаешь знать. Ты рисковала жизнью, отправляясь со мной в плавание. Без тебя мы бы не выжили. – Он пожал плечами. –У тебя ещё остались вопросы? – Ариэль поднесла ладонь к губам и поцеловала кончики пальцев. Затем похлопала по ладони Эрика три раза. Принц улыбнулся. – Нет, совсем никаких поцелуев. Мне нельзя целовать других и чтобы другие целовали меня. Проклятие было расплывчатым, поэтому мы не знали, шла ли речь о поцелуе в губы или о поцелуях вообще. Я сторонился всего, что может сойти за поцелуй.
Ариэль помрачнела, на глаза навернулись слёзы. Столь резкая реакция привела Эрика в замешательство, но он быстро с ним справился и похлопал Ариэль по плечу. Ариэль добрая и отзывчивая. Неудивительно, что её огорчает его вынужденное одиночество. Масла в огонь подливает и странное и опасное приключение, которое они только что пережили. Даже Эрик чувствует себя не в своей тарелке. Однако иметь дело с эмоциями Ариэль было проще, чем встретиться лицом к лицу с собственными.
– Ничего. Не переживай за меня, – сказал он. – На поцелуях свет клином не сошёлся. К тому же мы как никогда близки к тому, чтобы разрушить проклятие. Будем разбираться с тем, что имеем. Зато ты теперь понимаешь, почему я вёл себя несколько неловко после, гм, недавнего случая в лагуне.
Ариэль издала какой-то звук – то ли икнула, то ли хихикнула – и закрыла лицо ладонями.
– На тебя столько всего навалилось, да? – сказал Эрик, гладя её по спине. Ему не терпелось переключиться с темы поцелуев. – Сумасшедшие выдались деньки, а ведь тебя только вчера вынесло к нам на берег.
Казалось, Ариэль вся сдулась, словно шарик. Она закрыла глаза, плечи поникли.
– Что-то не так? – спросил Эрик. Ариэль кивнула, приоткрывая один глаз, и сдула с лица непослушную прядку. Та тут же скользнула обратно. – Хочешь об этом поговорить? – Она сморщила нос. – Ариэль, – сказал Эрик и заправил локон ей за ухо. – Я всю свою жизнь скрывал от окружающих, что на мне проклятие. С моей стороны было бы крайне лицемерно настаивать, чтобы ты выдала мне все свои секреты на второй день знакомства. – Она улыбнулась, пускай и печально, и послала ему воздушный поцелуй. – Видишь, такой поцелуй мне не страшен, – сказал Эрик. – Ещё я могу целовать Макса. Что бы тебя ни тревожило, поверь: я в порядке. Не волнуйся обо мне.
Ариэль изобразила говорящий рот одной рукой и взглянула на Эрика, указывая на себя, а затем на своё сердце.
– А, ты расчувствовалась, так что теперь мой черёд? – Она кивнула, и по телу пробежала волна нежности, когда Эрик увидел, как Ариэль заглядывает ему в лицо. Разговоры помогали, но от этого выбор, который ему предстояло сделать, не становился легче.
– Я должен жениться, но держался в стороне от других так долго, что даже не знаю, каково это – заботиться о ком-то, – сказал Эрик. После первых нескольких слов откровение вырвалось само собой. Он никогда не обсуждал свои страхи касательно женитьбы с матерью. Она придумала правила, помогавшие ему оставаться в живых. Он не хотел, чтобы она чувствовала вину. –Любовь внушает мне ужас. Сама идея любви. Её реальность. Каждый её аспект. Как мне её отыскать, наслаждаться ей, желать её, когда проявление моих чувств ограничено проклятием? Знаю, невозможность подарить поцелуй не делает меня неполноценным, и всё же... страх всегда со мной.
Ариэль сделала несколько непонятных ему жестов и фыркнула. Она прикусила нижнюю губу. Девушка хотела понять его, но в то же время не пыталась его исправить. Это согрело холодную частицу души Эрика, отделявшую его от других людей.
– Погоди, – произнёс он. – Это что-то абстрактное, верно? Вот почему ты не можешь это изобразить?
Ариэль кивнула и подняла взгляд к небу. Затем закрыла глаза ладонью и изобразила, как ныряет в песок. Ну конечно: почему бы ему не рискнуть, окунаясь в любовь с головой, несмотря ни на что? Эрик сомневался, что способен на прыжок веры, который, как его всегда стращали, его убьёт. По сравнению с ним Ариэль очень храбрая.
– Хотел бы я быть смелым, – сказал он, – но должен признать, что не знаю, к чему это приведёт. – Какой смысл в храбрости, если она его убьёт? Принцу следовало быть смелым – так предписывали правила приличия, история и легенды. Этого ждали от мужчин из века в век. Вот только ему не хотелось такой смелости: закрыв глаза, нырять с головой в неизвестность. Он хотел жить. Что в этом плохого? Почему остальные не могут набраться терпения? Он глубоко вдохнул. – Не знаю, будет ли это важно, когда мы победим Урсулу. Не хочу, чтобы она снова лишила меня свободы выбора. Если мы расправимся с ней, я буду волен выбрать кого пожелаю. Смогу жить, не страшась смерти и не переживая, что возьму в жёны не ту. Я слышал её однажды, мою суженую, когда она спасла меня во время кораблекрушения. Я уверен – о ней говорилось в проклятии. Моя единственная с голосом столь