– Нам не нужна тень.
– Именно поэтому вы идеально подходите для этого. Как и Дарлинг с Вейном, ни один из них этого не хотел. Я провел большую часть своей жизни в поисках тени, разрушая все, что мог, чтобы завладеть ею. – Я смотрю на Динь. Я не знаю, осталась ли в живых та девушка-фея, которую я знал много лет назад, но если она есть, я хочу, чтобы она это услышала.
– Мне жаль, Динь-Динь. Мне жаль, что мы любили друг друга так сильно, что уничтожили друг друга.
Она запинается. На одно короткое мгновение я вижу прежнюю Динь-динь. Мой лучший друг. Первый человек, с которым я смог по-настоящему разделить жизнь в Неверленде.
Я любил ее тогда, потому что отчаянно не хотел оставаться один. Но это было неуместно. Я цеплялся за нее, потому что у меня больше никого не было. И, возможно, в каком-то смысле, мы оба злоупотребляли этой любовью, потому что нам было нужно то, в чем мы не знали, как попросить об этом.
И тогда я стал Никчемным королем, злым, безжалостным Никчемным королем.
Погруженным во тьму.
И я больше не хочу быть таким человеком.
Не для Дарлинг. Не для Вейна. Даже не для близнецов.
Я хочу быть кем-то другим, даже если я не знаю, кто я такой.
Я помогаю Вейну добраться до дивана, затем подхожу к близнецам и начинаю с ними возиться.
Я очень устал.
Я падаю на колени перед принцами фейри.
– Возьмите ее.
– Пэн, – начинает Кас.
– Возьмите ее.
Баш скрипит зубами.
– Мы не собираемся…
Если им суждено заполучить тень, тень перейдет к ним. Последнее испытание, последнее доказательство, которое мне нужно, чтобы знать, что это никогда не должен был быть я.
Тень выползает на поверхность. Я ощущаю ее форму, ее вес, ее огромную волну, поднимающуюся из пульсирующей раны в моей груди. Я очищаюсь от нее, как от инфекции, глаза выпучены, слезятся, тело трясется.
Она оставляет меня позади и устремляется к близнецам, окутывая их ярким, обжигающим светом.
Близнецы опускаются на четвереньки.
Я слышу отдаленный перезвон колокольчиков, когда половицы дребезжат о гвозди, которыми они скреплены.
И затем…
Темнота рассеивается, и близнецы встают.
И за их спинами раскрываются темные мерцающие крылья.
Глава 23
Кас
Когда я потерял крылья, я почувствовал себя так, словно потерял конечность. Я прожил всю свою жизнь наполовину на земле, наполовину в небе, и когда у меня больше не было возможности подниматься к облакам, мне показалось, что во мне образовалась гигантская дыра.
Сначала я разозлился. Потом захотел отомстить. Потом впал в уныние. Дошло до того, что я едва мог смотреть на небо, потому что завидовал чертовым птицам.
В конце концов, я решил похоронить все эти чувства, пока моя жизнь с крыльями не стала казаться жизнью кого-то другого. Или сон.
Но когда я поднимаюсь на ноги и чувствую, что ко мне вернулась новая тяжесть крыльев, я не могу сдержать слез, и все эти старые, похороненные эмоции нахлынули на меня.
Это реально?
Не задумываясь об этом, я расправляю крылья, и старые, забытые мышцы напрягаются на моих плечах и спине.
Свет костра падает на мои крылья, и они переливаются всеми цветами радуги, как темная, мерцающая радуга русалочьей чешуи.
Я смотрю на своего близнеца. У него за спиной тоже расправляются крылья. Баш никогда не проявлял никаких эмоций, кроме высокомерия и волнения, но его глаза влажнеют на свету.
Как такое возможно? спрашивает он меня.
Понятия не имею, отвечаю я.
Тень Неверленда никогда не давала Пэну крыльев, но он часто говорил мне, что тени могут по-разному реагировать на разных людей.
Не исключено, что тень обладает способностью возвращать что-то в естественное состояние.
Стоя перед нами, наша мама сияет от гордости и хлопает в ладоши.
– Мальчики мои, – говорит она. – Вы снова обрели былую славу. Вы всегда были такими красивыми со своими крыльями.
– Скажи нам, где Дарлинг?
– У нас будет для этого достаточно времени. – Динь подходит ко мне, раскидывая руки, как будто она хочет обнять нас, как будто это не она похитила нашу девочку, спрятала ее от нас и не заставляла Пэна отказаться от своей тени ради нее.
– Не прикасайся ко мне, черт возьми, – предупреждаю я ее, и она останавливается, торжество исчезает с ее сияющего лица. – Где Дарлинг?
Ноздри Динь раздуваются, а крылья трепещут быстрее.
– Что это за девчонка Дарлинг, из-за которой вы, маленькие засранцы, теряете свой гребаный разум?
– Найди ее, – говорит Пэн Вейну. – Возьми близнецов с собой.
– Остановите их! – Динь кричит, Потерянные мальчишки и фейри начинают действовать, и начинается хаос.
Глава 24
Уинни
Я возвращаюсь к реальности, когда боль эхом отдается в соединении с тенью.
Я моргаю в темноте и на секунду мне кажется, что я, должно быть, мертва. Я чувствую свои руки, ноги, я могу пошевелить пальцами ног, но я ничего не вижу, и вокруг так холодно и неподвижно.
Вспомните последнее, что вы помните…
Тень шепчет, Что фейри заманила нас в ловушку.
Верно. Я похоронена в коробке. А Динь, должно быть, создала иллюзию, чтобы я думала, что с мальчиками я в безопасности.
Я собираюсь убить ее.
Как только выберусь из этой коробки.
– Помогите! – Кричу я и бью по крышке. Здесь так тихо, что у меня звенит в ушах от звука собственного голоса. – Кто-нибудь меня слышит?
Вейн, должно быть, знает, что я в беде, но если ему больно…
Я должна выбраться. Я должен спасти их.
Ладно, подумай, Уинни. Это игра, и тебе просто нужно придумать, как победить. Только я похоронена в коробке, и у меня с собой нет инструментов.
– Сейчас было бы самое подходящее время для тебя что-нибудь сделать, – бормочу я тени.
Она ничего не говорит.
Я продолжаю колотить, пока у меня не начинают болеть ладони, и я почти уверен, что они кровоточат.
Но затем, вдалеке, раздается тихий звук движущейся земли.
– Я здесь, внизу! – Кричу я.
Окружающий звук становится громче, чем меньше земли меня покрывает. Это, должно быть, один из парней. Должно быть, они нашли меня, возможно, с помощью Вейна, и…
Что-то поддевает крышку и откидывает ее.
И когда я моргаю в тусклом свете, я вижу не кого-то из мальчиков, а Тилли.
Я выпрямляюсь, готовая сражаться, но она поднимает руки, и ее крылья отбрасывают мерцающий свет на поляну.
– Я пришла, чтобы помочь тебе.
Я прижимаюсь к задней стенке ямы, грязь осыпается с меня, осыпается галька.
– Почему?
– Потому что это все моя вина, и я должна это исправить.
Я опасаюсь ее. Конечно, я опасаюсь. Но я слышу отчаяние в ее голосе, тонкое упрямство девушки, которая принимает отчаянные решения, просто пытаясь выжить.
Близнецы сказали, что она выбросила трон фейри в лагуну в качестве подношения, чтобы получить преимущество над Питером Пэном и мальчиками. Но теперь мы все страдаем от последствий.
– Моя мать никогда не любила меня, – признается Тилли, и ее голос срывается. – И почему-то сейчас она любит меня еще меньше.
– Так ты спасла меня, чтобы отомстить Динь?
– Нет, – Она сглатывает и облизывает губы. – Я… Я не жду, что ты поймешь, но я делала то, что считала нужным, чтобы быть послушной дочерью и продолжить наследие нашей семьи. Но этого всегда было недостаточно. И даже сейчас, когда я королева, когда в моих руках вся власть, чтобы управлять двором, у меня все еще ничего нет. Я по-прежнему не пользуюсь уважением своей матери и братьев.
Она стискивает зубы, сдерживая слезы, хотя я слышу их в каждом ее слове.
Я знаю, каково это – хотеть любви и никогда не находить ее у единственного человека, который должен любить тебя, не задавая вопросов. До появления Пэна и мальчишек я думала, что любовь – это то, чего нужно ждать, тихо, отчаянно, и что иногда, даже когда ты ждешь, это приносит тебе только боль.
– Прости меня, Тилли, – говорю я.
– Мне не нужна твоя жалость, – говорит она. – Просто помоги мне спасти моих братьев.
Крылья выносят ее из норы, и она наклоняется, протягивая мне руку. Но как только я протягиваю ее, на нее налетает темная фигура.
– Вейн! Нет! – кричу я, когда тень приближается к нему, и он обхватывает руками горло Тилли, прижимая ее к ближайшему дереву. Я вылетаю из ямы, спотыкаюсь, затем выпрямляюсь. – Остановись! Она помогла мне!
Глаза Тилли выпучиваются, и она хватается за воздух.
– Прекрати, – Я хватаю его за запястье и вырываюсь. – Она спасла меня!
Вейн моргает, глядя на меня, и тень рассеивается. Когда он отпускает ее и отступает на шаг, я понимаю, что он весь в крови.
– Что с тобой случилось? – Света не так много, чтобы разглядеть, но я могу сказать, что он бледнее обычного. А это значит, что кровь должна быть его. – Ты в порядке?
– Я в порядке.
Я обхватываю ладонями его лицо с обеих сторон и заставляю его посмотреть на меня.
Тень между нами то появляется, то исчезает, словно вода, плещущаяся в бассейне во время прилива. Он стискивает зубы, и тень отвечает: Я могу исцелить его, когда она выходит из меня и возвращается к Вейну, чтобы залечить его раны.
– Что случилось, пока меня не было? – Я спрашиваю сначала Вейна, потом Тилли.
Я чувствую беспокойство Вейна и нежелание Тилли.
– Расскажите мне.
– Это Пэн, – говорит Вейн. – Он пожертвовал своей тенью ради близнецов.
Я возвращаюсь к дому.
Вейн и Тилли бегут за мной.
– Подожди, Уинни, ради Бога.
– Мы должны помочь ему вернуть ее.
– Ты можешь остановиться? – Вейн опережает меня на тропинке, ведущей к домику на дереве, и преграждает мне путь. – Он отказался от нее.
– Это значит, что он может вернуть ее.
Я пытаюсь обойти его, но Вейн кладет руки мне на плечи, заставляя стоять неподвижно.
– Тень досталась близнецам.
– Им обоим?
Вейн кивает.
Я никогда не выбирала тень. Тень выбрала меня. А позже она выбрала и Вейна.