и уходят.
– И иногда это их разряжает, – добавил Баш.
Я одеваюсь теплее, но, по-моему, в такой одежде девушка может драться. Я не воин, но я чертовски милая Уинни, и я не позволю Динь-Динь забрать то, что принадлежит мне.
Я просто хочу, чтобы Пэн был здесь.
Я в ужасе от того, как мы сможем найти его, когда все это закончится.
Когда я возвращаюсь в лофт, я обнаруживаю, что мальчики тоже изменились. Они одеты в темно-синюю одежду, которая явно была сшита по размеру их крыльев, что означает, что они все это время придерживали одежду, ожидая, когда им вернут крылья.
Плечи укреплены металлическими пластинами, а предплечья прикрыты кожаными манжетами.
Они похожи на королевских воинов, готовых к битве. За исключением того, что Баш носит крошечную косичку, которая торчит вертикально вверх, и, хотя это выглядит нелепо, я могу сказать, что он рад ее носить. Волосы Каса заплетены в две идеальные косички, которые свисают ему на плечи.
Рядом с ними Вейн, одетый во все черное, в костюме, который можно было бы назвать либо «темным принцем из другого мира», либо «крутым антигероемубийцей» из моего мира. Я бы выбрала любую его версию в черном.
Иногда меня застает врасплох то, какие они все потусторонние, какие они все мои.
Когда-нибудь, когда мы перестанем вести постоянную войну с Неверлендом, я возьму их в свой мир и покажу людям, с которыми когда-то ходил в школу. Я ладила с большинством девушек в моем городе, но были и те, кто понимал, что я их недостойна.
Они бы потеряли голову из-за Вейна и близнецов.
А кто бы этого не сделал?
– Итак, план таков: Начинается бал, мы отвлекаем Динь, пока Тилли закалывает ее, – заканчивает Кас.
Тилли достает из-за кожаного пояса черный клинок в ножнах.
– Мы действительно думаем, что это сработает? – Спрашиваю я. – Лезвие не убило Вейна. Слава богу.
– Да, но у папочки Темного, – Вейн хмуро смотрит на Бэша, – есть Темная Тень Неверленда. У Динь есть… ну, мы не уверены, что у нее есть, но я готов поспорить, что это не так нерушимо, как у Темного.
– А если это не сработает? – Спрашиваю я.
– Всегда есть план «Б», Дарлинг, – Баш хватает меня за руку и притягивает к себе. Он целует меня в макушку и расправляет крылья за спиной.
Я не уверена, что когда-нибудь к этому привыкну. Кстати, о том, как сексуально я выгляжу. Близнецы в своей естественной форме фейри похожи на мифологических героев, сошедших с картины маслом.
Если бы только Питер Пэн был здесь.
Где он?
При мысли о нем у меня сжимается сердце. Он намеренно избегает нас или чтото не так? Динь добралась до него?
Давай, Пэн. Возвращайся к нам.
Мы выходим из домика на дереве и идем по тропинке. Поскольку Динь, вероятно, хочет убить нас так же сильно, как мы хотим убить ее, мы держим пари, что в конце концов она нас найдет. Итак, мы идем по направлению к дворцу фейри, а вокруг нас снова начинает падать снег.
Возможно, уже скоро рассвет, но из-за темноты трудно сказать наверняка.
Когда все это закончится, я буду спать целый день и заставлю мальчиков остаться со мной в постели.
Это то, чего я жду с нетерпением.
Мы пересекаем Таинственный речной мост. Лед, скопившийся на камнях, хрустит у нас под ногами. Вдоль берега реки образовалось еще больше льда, который собирается в глыбы там, где земля выступает в воду.
Динь-Динь ждет нас, как только мы выйдем из-под прикрытия леса и окажемся на большом лугу перед дворцом фейри. Она парит в воздухе на высоте нескольких футов, за ней по меньшей мере две дюжины фейри, а перед нами на земле – разношерстная армия Потерянных мальчишек и бескрылых фейри.
– Мои дети вернулись домой, – говорит она и хлопает в ладоши, и с нее сыплется волшебная пыльца. – – Но вы привели с собой Дарлинг и Темного, а не Питера Пэна?
Что ж, хорошо. Я подозреваю, что Короля Неверленда больше нет. Возможно, мы больше никогда его не увидим.
От этой мысли у меня внутри все переворачивается. Я знаю, что она просто пытается вывести меня из себя, и это работает.
– Мы попросим тебя один раз, – говорит Баш, – будь добра, отвали и покинь остров. Мы не хотим с тобой ссориться.
Динь опускается на землю.
– Я не оставлю своих детей, когда они снова обрели силу. Я буду вам нужна. Мальчикам всегда нужны их матери.
– Что мы, черт возьми, делаем, – говорит Баш.
– Мы никогда не нуждались в тебе, – говорит Кас. – Ты нуждалась в нас, потому что мы были единственной ниточкой, которая вела тебя к трону фейри и той власти, которой он обладал.
Она откидывает голову назад и смеется, а когда, наконец, приходит в себя, говорит:
– Это трон вернул меня к жизни, и теперь сила трона сокрушит вас. Ирония судьбы, не так ли? Вы придете в себя. Я обещаю вам это.
Она поднимает руки и делает движение запястьями, и волна фейри и Потерянных мальчишек устремляется к нам.
Близнецы устремляются им навстречу, почти не прилагая усилий, чтобы прорваться сквозь толпу противников. Они в своей стихии, их крылья возносят то вверх, то вниз.
Жаль, что я не могу наблюдать за ними со стороны. Это похоже на танец.
Вейн заставляет меня держаться поближе к нему, но это дает нам шанс наконец-то воплотить в жизнь «Тень смерти Неверленда».
Тень с нетерпением ждет погрома, и ее возбуждение наполняет мой организм адреналином.
Я была создан для этого.
Несколько заблудившихся мальчишек бросаются на нас, размахивая кинжалами. Они режут. Наша тень расцветает вокруг нас, мы ее ощущаем, но не видим, кроме как по тому, как воздух раскаляется.
Потерянный светловолосый мальчишка издает боевой клич и несется ко мне, сжимая в руке нож, похожий на отмычку. Но у него ничего не получается. Он останавливается, широко раскрыв глаза, а затем падает на колени, охваченный чем-то средним между удушьем и ужасом.
Молодец, говорю я тени.
Я едва замечаю, как он мечется между мной и Вейном, пока мы расправляемся с фейри, затем с Потерянным мальчишкой, затем с другим. Я подбираю с заснеженной земли упавший клинок и вонзаю его в женщину с яркофиолетовыми волосами. Ее кровь стекает по моим рукам, пропитывая пальто.
Впереди Кас и Баш приближаются к Динь.
– Скорее, Вейн! – Я кричу ему, и в этот момент эльф с острыми рогами наносит удар своим клинком. Вейн хватает его за запястье и наносит резкий удар сверху вниз, ломая кость. Фейри взвывает. Вейн подбрасывает свой клинок в воздух, ловит его за рукоять и вонзает в шею фейри.
Кровь заливает его лицо.
Он смотрит на меня, когда из фейри с бульканьем вырывается последний вздох, и бросает его на землю.
Мы пробиваемся сквозь толпу атакующих врагов и направляемся к Динь и близнецам, которые находятся в центре битвы.
Кас бросается на нее. Баш взмывает в воздух, останавливая ее бегство. Их тень и крылья удерживают ее на земле, а она смеется над их усилиями.
– Это действительно все, на что вы способны? – спрашивает она.
Тилли появляется из воздуха с черным кинжалом в руке. Не колеблясь, она вонзает лезвие в сердце своей матери.
Темно-черная кровь сочится из раны, как нефтяная жижа.
Близнецы отступают на шаг. Тилли смотрит, ошеломленная тем, что она натворила.
Золотой свет Динь меркнет, когда она погружается в снег и грязь, хватая ртом воздух.
Неужели все так просто?
Мы переглядываемся, напряженные, в ожидании.
Потерянный мальчишка бросается на меня, и Вейн встает между нами, обхватывает его за шею, разворачивает к себе и тянет назад.
Громкий звук, с которым треснула его шея, эхом разнесся по поляне.
Если Динь была мертва, разве Потерянные мальчишки и фейри больше не должны были находиться под ее контролем?
И тут глаза Динь распахиваются, и она снова смеется, издавая пронзительный звук, от которого у меня болят уши.
Она поднимается на ноги, выдергивает лезвие из своей груди и отбрасывает его в сторону.
– Как будто это может меня остановить.
Глава 27
Рок
Моя любимая часть боя – наблюдать.
Я наблюдаю с балкона домика на дереве, как Питер Пэн теряет свою тень, а принцы обретают крылья, а потом все сходят с ума из-за пропажи Дарлинг, а Динь-Динь выходит из себя из-за того, что не добилась своего.
Это единственный раз, когда я жалею, что у меня нет попкорна вместо арахиса.
Вейн, истекающий кровью, но дышащий, идет в одну сторону, по следу своей Дарлинг.
Близнецы и Пэн идут в другую сторону и в конце концов расстаются.
Я нахожу Питера Пэна в лагуне, лежащего без чувств на песке.
Я разламываю орешек, и он вздрагивает, поднимая голову ровно настолько, чтобы увидеть меня, прежде чем снова опуститься на песок.
– Ты что, хандришь? – Спрашиваю я его и отправляю орешек в рот.
– Я не в настроении, Рок.
– Ты плачешь? – Вместо этого спрашиваю я.
Он вздыхает и закрывает глаза руками, но не для того, чтобы скрыть слезы, а чтобы избавиться от раздражения на меня.
– Не притворяйся, что мужчина не имеет права на свои слезы, – говорит он, прикрывая рот рукой.
Я сажусь рядом с ним, приподнимаю одно колено, чтобы можно было опереться на него рукой, продолжая есть орешки.
– Полагаю, это справедливо. Я за день пролил пару слезинок.
Убрав руку, он смотрит на меня, затем принимает сидячее положение.
– Какие были причины?
– У нас общие уязвимые места, Питер Пэн?
Он достает сигарету и закуривает, затем подтягивает колени, обхватывая их руками. Его выдох похож на струйку дыма. Он выглядит усталым. Побежденным. Я его не виню. Он только что пожертвовал своей тенью ради фейри и своей любимой киски.
Не уверен, что принял бы такое же решение.
– Очень хорошо, – говорю я ему. – Слезы текут рекой. Я расскажу тебе о трех случаях.
Первый раз я сломал руку, когда был мальчиком. Упал с ивы в когтях дракона. Сломал ее в двух местах. Было чертовски больно. Второй раз это было, когда я съел девушку, которую не должен был есть.