Мать взяла меня за руку и повела к обнесенному перилами помосту, возвышающемуся на некотором отдалении справа. Там стоял полностью накрытый стол. Целая коллекция подносов под колпаками занимала еще больший сервировочный стол. Мы взобрались по маленькой лесенке, я усадил мать и направился проинспектировать ожидавшие нас вкусности.
– Сядь, Мерлин, – сказала она. – Я обслужу тебя.
– Все в порядке, не беспокойся, – ответил я, поднимая колпак.
Но мать уже встала.
– Тогда – а-ля фуршет, – сказала она.
– Отлично.
Мы наполнили тарелки и направились к столу. Мгновение спустя после того, как мы уселись, яркая вспышка сверкнула над водой, озарив арочный свод пещеры и уподобив его утробе какой-то огромной твари, нас переваривающей.
– Не озирайся так опасливо. Ты же знаешь, сюда им не добраться.
– Ожидание громового удара уводит мой аппетит в пятки.
Она засмеялась; как раз до нас донесся отдаленный раскат грома.
– А так все в порядке?
– Да, – отозвался я, беря вилку.
– Удивительно, какими родственниками одаривает нас жизнь, – промолвила мать.
Я взглянул на нее, пытаясь уловить выражение ее лица. Увы!..
– Да, – только и сказал я.
Мгновение она изучала меня, но я тоже никак не выразил своих чувств. Тогда она сказала:
– Ребенком ты был односложен, будто символ капризов.
– Да, – сказал я.
Мы приступили к еде. Все новые вспышки озаряли спокойное, темное море. В свете очередной молнии мне привиделся далекий корабль, идущий на всех своих черных, надутых ветром парусах.
– Свидание с Мэндором уже состоялось?
– Да.
– И как он?
– Прекрасно.
– Что-то беспокоит тебя, Мерлин. Что?
– Очень многое.
– Расскажешь матери?
– А что, если ты – часть моих проблем?
– Я была бы разочарована, окажись это не так. Все же сколько ты будешь помнить историю с ти’игой? Я поступала так, как считала нужным. И по-прежнему уверена в своей правоте.
Я кивнул и продолжал жевать. Через какое-то время я сказал:
– Ты все прояснила на прошлом цикле.
Тихо плескала вода. Блики плыли по столу, по лицу матери.
– А еще вопросы есть?
– Может, сама расскажешь? – отозвался я.
Я ощутил ее взгляд и встретил его прямо.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – удивилась она.
– Тебе известно, что Логрус – существо чувствующее? А Путь?
– Это тебе Мэндор поведал?
– Да. Но я знал уже до него.
– Откуда же?
– Они вступали со мной в контакт.
– Ты и Путь? Или ты и Логрус?
– Оба.
– С какой целью?
– Манипуляции, я бы выразился. Они борются за власть и просили меня определиться.
– Чью же сторону ты выбрал?
– Ничью.
– Тебе следовало рассказать мне.
– Зачем?
– Посоветоваться. Возможно, я бы помогла тебе.
– Одолеть Силы Космоса? Как тесно ты с ними связана, мама?
Она улыбнулась:
– Не исключено, что некто вроде меня может обладать особыми знаниями.
– Некто вроде тебя?
– Чародейка моих способностей.
– Насколько же ты хороша?
– Не думаю, что значительно им уступаю, Мерлин.
– Семья всегда узнает последней, так получается? И почему ты не обучала меня сама, вместо того чтобы отсылать к Сухаю?
– Я плохой учитель. Мне не нравится наставлять людей.
– Ты учила Джасру.
Она склонила голову вправо и сощурила глаза.
– Тоже Мэндор рассказал?
– Нет.
– Тогда кто?
– Какое это имеет значение?
– Большое, – ответила мать. – Потому что я не верю, что ты знал это во время нашей последней встречи.
Я вдруг вспомнил, что там, у Сухая, она говорила о Джасре что-то, подразумевающее их близость, и я обязательно бы отреагировал, если бы не тащил груз предубеждений и не летел с горы в самую грозу с тормозами, распространяющими забавные звуки. Я уж собирался осведомиться, какое имеет значение, когда я узнал это, как сообразил, что мать действительно интересуется, от кого я узнал, ибо ее заботит, с кем я мог говорить о таких вещах с момента нашей последней встречи.
Ссылаться на Люкова призрака Пути показалось мне неблагоразумным, потом я ответил:
– Ну ладно, ладно. Мэндор оговорился, а потом попросил меня молчать.
– Другими словами, – подытожила она, – он ожидал, что слух вернется ко мне. Зачем же ему понадобилось так себя вести? Поразительно. Коварный человек.
– Может, действительно просто оговорился?
– Мэндор никогда не оговаривается. Никогда не будь ему врагом, сын.
– Неужели мы говорим об одном и том же человеке?
Мать щелкнула пальцами.
– Конечно, ты знал его лишь ребенком. Потом ты ушел, и с тех пор ты видел его всего несколько раз. Да, он коварен, хитер, опасен.
– Мы всегда отлично ладили.
– Разумеется. Он никогда не враждует по пустякам.
Я пожал плечами и вернулся к еде.
Через какое-то время мать сказала:
– Осмелюсь предположить, что меня он охарактеризовал подобным же образом.
– Ничего подобного не припоминаю, – ответил я.
– Он дал тебе еще и уроки осмотрительности?
– Нет, хотя недавно я и почувствовал необходимость ей поучиться.
– Несомненно, в Амбере ты приобрел некую ее толику.
– Если так, то столь малую, что я и не заметил.
– Ну-ну. Может, я не буду больше приносить тебе огорчения?
– Сомневаюсь.
– И все же что хотели от тебя Путь и Логрус?
– Я говорил тебе – чтобы я принял чью-либо сторону.
– Так трудно – решить, кого ты предпочитаешь?
– Так трудно – решить, кто меньше не нравится.
– Потому что они, как ты выразился, манипулируют людьми в своей борьбе за власть?
– Именно.
Мать рассмеялась:
– Это выставляет богов не в лучшем свете, чем нас, прочих. Зри здесь истоки человеческой морали. Что все же лучше, чем совсем ничего. Если эти причины недостаточны для выбора, руководствуйся другими соображениями. Ты, в конце концов, сын Хаоса.
– И Амбера, – добавил я.
– Ты вырос во Владениях.
– Но жил в Амбере. Там у меня родичей не меньше, чем здесь.
– Все действительно так просто?
– Если бы не это, было бы значительно проще.
– В таком случае ты должен взглянуть по-иному.
– Что ты имеешь в виду?
– Спрашивай не кто больше всего взывает к тебе, а кто больше всего делает для тебя.
Я попивал прекрасный зеленый чай, в то время как шторм подкатывал все ближе. Что-то плескалось в водах нашей бухты.
– Прекрасно, – кивнул я. – Спрашиваю.
Мать с улыбкой наклонилась вперед, и глаза ее потемнели. Она всегда превосходно контролировала свое лицо и всю внешность и меняла их по собственной прихоти. Она вроде оставалась той же, но временами казалась совсем девчонкой или вдруг превращалась в зрелую интересную женщину. Обычно же она останавливалась где-то между двумя этими ипостасями.
Но сейчас ее лицо приобрело какие-то вечные, вневременные черты – не столько возраста, сколько сущности Времени, – и я вдруг понял, что никогда не знал ее истинный возраст. Лицо матери будто подернулось пеленой какого-то древнего могущества.
– Логрус, – сказала она, – приведет тебя к славе.
Я не отрывал от нее пристального взгляда.
– Какого рода славе?
– А какой ты желаешь?
– Не знаю, хотел ли я вообще когда-нибудь славы как таковой. Это все равно что хотеть быть инженером больше, чем хотеть что-то сконструировать, или хотеть быть писателем больше, чем хотеть писать. Слава – побочный эффект, а не вещь в себе. В противном случае это просто самовозвеличивание.
– Но если ты заслуживаешь ее… если ты достоин – разве ты не должен обладать ею?
– Вероятно. Но пока я ничто. – Мой взгляд упал на яркий круг света в глубине темных вод, будто убегающий от шторма. – Вот только лишним багажом разжился – в голове, – который мог бы попасть под эту категорию.
– Конечно, ты молод, но времена, для которых ты был предназначен и уникально подготовлен, наступают раньше, чем я ожидала.
Обидится ли она, если я наколдую себе чашечку кофе? Думаю, да, обидится. Что ж, пусть будет бокал вина. Налив себе и сделав глоток, я сказал:
– Боюсь, что не понимаю, о чем ты говоришь.
Мать кивнула и медленно проговорила:
– Тебе трудно было что-то выяснить, копаясь в собственной душе, и не нашлось никого настолько опрометчивого, чтобы намекнуть тебе на такую возможность.
– О чем ты говоришь?
– О троне. О господстве во Владениях Хаоса.
– Мэндор выказывал некий интерес к тому, что я думаю по этому поводу.
– Прекрасно. Никто, кроме Мэндора, не оказался бы столь непредусмотрительным, чтобы упоминать при тебе об этом.
– Я прихожу к выводу, что матерям доставляет безумное наслаждение видеть их сыновей живущими по правилам, но, к сожалению, ты говоришь о деле, для которого у меня недостает не только мастерства, способностей и подготовки, но еще и мало-мальского желания.
Она растопырила пальцы и поверх них разглядывала меня.
– Ты пригоден более, чем думаешь, а твои желания ничего в этом деле не значат.
– Как сторона заинтересованная, я позволю себе не согласиться.
– Даже если бы это оказалось единственной возможностью защитить друзей и родичей и здесь, и в Амбере?
Я сделал еще глоток вина.
– Защитить? От чего?
– Путь близок к тому, чтобы попытаться преобразить срединные области Тени по своему подобию. Он, вероятно, достаточно силен.
– Ты говорила об Амбере и о Владениях, а не о Тени.
– Логрус будет сопротивляться вторжению. Так как он, по-видимому, проиграет в прямом столкновении со своей противоположностью, то будет наносить удары по Амберу через агентов. Наиболее эффективными из них станут, разумеется, герои Владений…
– Это безумие! – воскликнул я. – Должен быть лучший выход!
– Возможно, – отозвалась мать. – Прими трон, и тогда приказывать будешь ты.
– Я знаю недостаточно.
– Тебя проинструктируют, разумеется.
– А как насчет надлежащего порядка наследования?