Мы быстро умылись, причесались, оделись. Затем я, как и Джарт, изменил облик, и мы повторили ритуал уже на этом уровне, прежде чем одеться соответственно случаю. Рубаха, бриджи, куртка, плащ, ножные браслеты, ручные браслеты, шарф и пестрый шелковый платок – мы выглядели замечательно. Оружие следовало оставить. По пути мы собирались вернуться за ним.
– Готов? – спросил Джарт.
– Да.
Он схватил меня за руку, и мы переместились, прибыв ко внутреннему краю Плаца-на-Краю Света, где синее небо темнело от пламени факелов, колышущихся вдоль всего маршрута процессии. Мы прошли мимо плакальщиков, в надежде попасться на глаза многим. Меня приветствовали старые знакомые. К несчастью, большинство норовили остановить меня и побеседовать после моего долгого отсутствия: многие удивлялись, почему мы здесь, а не в Тхельбане, огромной стеклянной игле Хаоса, расположенной далеко позади.
Время от времени воздух будто вибрировал, наполненный тягучим звучанием гонга. Я ощущал, как дрожит земля, ведь источник звука находился совсем близко. Мы медленно держали путь через Плац по направлению к внушительной груде черного камня у самого края Преисподней, к арочным воротам из застывшего пламени с такой же ведущей вниз лестницей; каждая ступень, каждый поручень были изготовлены из запертого временем огня. Грубый амфитеатр под нами тоже был охвачен пламенем, сам себя освещая, обращенный к черной преграде у конца всего сущего; и не стена была за ней, а разверзшаяся пустота Преисподней, откуда исходит все. Никто еще не зашел туда.
Мы стояли рядом с воротами огня и смотрели на дорогу, которой проследует процессия. Кивали дружелюбным демоническим физиономиям, вздрагивали от звука гонга, глядели на еще потемневшее небо… Неожиданно мою голову наполнило мощное присутствие.
– Мерлин!
Немедленно возник образ Мэндора в измененном виде, свысока глядящего из-под руки. Он, вероятно, связался со мной через мою карту и выглядел таким близким к раздражению, каким я его давно не видел.
– Да?
Его взгляд был направлен мимо. Выражение лица внезапно изменилось, брови поднялись, губы разжались.
– С тобою Джарт?
– Правильно.
– Я думал, вы не в лучших отношениях, – медленно проговорил он, – судя по нашему последнему разговору.
– Ради похорон мы решили отбросить разногласия.
– Это говорит о хорошем воспитании, но вряд ли о здравомыслии.
Я улыбнулся:
– Я знаю, что делаю.
– Неужели? – сказал Мэндор. – Тогда почему ты у собора, а не здесь, в Тхельбане?
– Мне никто не говорил, что я должен быть в Тхельбане.
– Странно. Твоя мать собиралась известить вас обоих, что вы должны быть в процессии.
Я покачал головой, отвернулся:
– Джарт, ты знал, что мы должны быть в процессии?
– Нет, – сказал он. – С одной стороны, в этом есть смысл. А с другой, есть черный надзор, который рекомендует вести себя сдержанно и не высовываться. Кто тебе это сказал?
– Мэндор. Он утверждает, что Дара должна была поставить нас в известность.
– Мне она не говорила.
– Ты слышал? – обратился я к Мэндору.
– Да. Теперь это не важно. Давайте сюда оба.
– Он призывает нас, – сообщил я Джарту.
– Проклятье! – скривился Джарт и сделал шаг вперед.
Я протянул руку Мэндору, как раз когда Джарт подошел и ухватился за мое плечо. Мы оба рванулись вперед, а затем…
…прямо в гладкий и мерцающий интерьер тхельбанского главного зала на первом этаже – этюд в черных, серых, болотно-зеленых, багровых тонах, с канделябрами, будто сталактиты, огненными скульптурами на фоне чешуйчатых шкур, висящих на стенах, парящими в воздухе водяными шарами, внутри которых кишели твари. Зал был заполнен знатью, родственниками, придворными, мельтешащими, точно океан огня, вокруг помоста с гробом, возвышающегося в центре. Вновь загремевший гонг заглушил слова Мэндора.
Он подождал, пока уляжется шум, затем проговорил снова:
– Я сказал, что Дара еще не прибыла. Пойдемте, отдадим скорбную дань, и пусть Бэнсез укажет ваши места в процессии.
Взглянув в сторону катафалка, я заметил поблизости и Тмера, и Таббла. Тмер разговаривал с Бэнсезом, Таббл – с кем-то, стоящим спиной. Ужасная мысль вдруг пронзила меня.
– Как обстоят дела с обеспечением безопасности процессии?
Мэндор усмехнулся.
– В толпе достаточно стражников, – сообщил он, – а еще больше расположено вдоль всего маршрута. За вами наблюдают каждую секунду.
Я взглянул на Джарта: слышал ли. Он кивнул.
– Спасибо.
Растягивая литанию беззвучных ругательств, я двинулся к гробу. Джарт следом за мной. Есть, конечно, способ раздвоиться: уговорить Путь прислать моего двойника, чтобы тот занял здесь мое место. Но Логрус в два счета обнаружит проекционную сущность двойника. А если я просто удалюсь, мое отсутствие не только будет замечено, но, вероятно, меня станут выслеживать – возможно, сам Логрус, как только Дара созовет совещание. Тогда Логрус узнает, что я смылся, дабы препятствовать его усилиям разбалансировать порядок; наружу вырвутся реки коварства и жестокости. Я бы не хотел ошибиться, переоценив свою собственную незаменимость.
– Как мы теперь поступим? – шепнул Джарт, пока мы прокладывали путь к хвосту медленно тянущейся очереди.
Снова зазвучал гонг, заставив содрогнуться канделябры.
– Не вижу никаких возможностей, – ответил я. – Полагаю, лучшее, на что можно надеяться, – это постараться исполнить миссию, пока я иду в процессии.
– С помощью карты отсюда не сбежать, – ответил он и тут же поправился: – Ну разве что при идеальных условиях и без всех помех.
Я попытался придумать какое-нибудь заклинание, какой-нибудь сигнал некоему посреднику, способному послужить мне в этом. Призрак подошел бы идеально. Но он, как назло, уплыл исследовать пространственные асимметрии Зала Скульптур – вероятно, надолго.
– Я могу добраться туда довольно быстро, – вызвался Джарт, – и, учитывая перепад времени, вернусь прежде, чем кто-либо заметит.
– И ты как раз знаешь двух людей в Кашфе, с которыми следует поговорить, – сказал я. – Люк и Корэл. Обоих ты встретил в церкви, когда мы с тобой силились убить друг друга; ты еще украл тогда меч отца Люка. Без всяких, я бы сказал, церемоний он постарается убить тебя, едва увидит; а она завопит, зовя на помощь.
Очередь несколько продвинулась.
– Итак, моя помощь не требуется, – сказал Джарт.
– Угу, – ответил я. – Я знаю: ты крутой, но Хендрейки – профи. К тому же ты столкнешься с полным несогласием Корэл спасаться.
– Ты – колдун, – сказал Джарт. – Если мы определим, кто здесь стражники, нельзя ли наложить на них заклятие, чтобы они думали, будто видят нас, пока мы проворачиваем дельце?
– Подозреваю, что либо мама, либо наш старший брат наложили на стражников защитное заклятие. Как раз, на мой взгляд, идеальное время для политического убийства. Я бы не хотел, чтобы кто-то мутил головы моим людям, если б обеспечивал здесь безопасность.
Мы еще чуть-чуть продвинулись. Наклонившись и вытянув шею, я сумел мельком заметить истощенный демонический образ старого Свейвила, пышно облаченного, со змеем красного золота на груди; там, в огненном гробу, древнее возмездие Оберона шло наконец на встречу с ним.
Когда я подошел ближе, мне пришло в голову, что проблему можно решить иначе. Я слишком долго пребывал в области простодушного колдовства. Нужно оставить привычку действовать против магии магией, сложной цепью заклинаний. Стражники защищены от любых заигрываний с их сознанием? Пусть так. Найду способ обойти это.
Снова звучит гонг. Когда затихло эхо, Джарт склонился ко мне:
– Есть кое-что большее, чем я тебе сообщил.
– Что ты имеешь в виду?
– Другая причина, которая привела меня к тебе в пределах Савалла. А именно – я был в ужасе.
– От чего?
– По крайней мере кто-то один из них – Мэндор или Дара – хочет большего, чем просто равновесия, хочет полной победы для Логруса, для Хаоса. А я не только не хочу участвовать в интригах – я не хочу, чтобы это произошло. Теперь, когда у меня есть возможность посещать Тень, я не желаю видеть ее уничтоженной. Я против окончательной победы любой из сторон. Полный контроль Огненного Пути, наверное, окажется так же плох.
– Откуда у тебя такая уверенность, что Мэндор или Дара столь категоричны?
– Они еще раньше пытались с Брэндом, разве не так? Он был отправлен разрушить весь порядок.
– Нет, – возразил я. – Он собирался разрушить старый порядок, дабы заменить его собственным. Брэнд был революционер, а не анархист. Он намеревался сотворить новый Путь внутри порожденного им Хаоса – свой собственный, но все же реальный мир.
– Его одурачили. Он не смог бы справиться с таким делом.
– Нельзя знать наверняка, пока не попробовал.
– Так или иначе, я боюсь, что кто-то намеревается идти до конца. Замысленное похищение – это более чем серьезный шаг. Если ты сумеешь прикрыть наше отсутствие, думаю, нам в любом случае следует рискнуть.
– Потерпи, – сказал я. – Я тут кое-что придумал. Я не пытаюсь вызвать у стражников галлюцинации. Вместо этого я совершаю превращение – делаю так, что пара наших соседей по очереди примут наш облик. Тогда ты сразу же переправишь нас с помощью карт. И это не будет галлюцинацией – их будут принимать за нас, а мы сможем отправиться по своим делам – и находиться здесь одновременно.
– Делай. Я готов.
– Отлично, я преображу двух парней перед нами. Как только закончу, сделаю вот так, – сказал я, опуская левую руку от плеча к поясу, – и мы оба наклоняемся, будто что-то уронили. Затем действуй.
– Договорились.
Спикард справился легко и просто, будто сам был процессором заклинаний. Я задал ему два конечных продукта, и, в мгновение ока пробежав тысячи вариантов, он выдал мне окончательный – пару заклятий, которые, действуй я в классическом стиле, отняли бы кучу времени. Едва убедившись, что трансформация началась, я взмахнул рукой и наклонился вперед.