– Вдобавок могу сообщить, что это не единственный подобный храм, который я видел по возвращении.
Она протянула руку и тронула рукоять Грейсвандира. Заглянув под алтарь, обнаружила запас свечей. Выбрав серебряную и укрепив ее в гнезде одного из подсвечников, Джилва зажгла свечу от другой и поставила у Грейсвандира. При этом она что-то бормотала, но я не различал слов.
Когда она вновь повернулась ко мне, на лице ее сияла улыбка.
– Мы оба выросли здесь, – сказал я. – Как же получилось, что ты, похоже, во всем разбираешься, тогда как я ничего не понимаю?
– Ответ весьма прост, господин, – проговорила Джилва. – Ты уехал сразу после войны искать образования в других землях. А святилище – знак того, что возникло в твое отсутствие.
Она взяла меня за руку и подвела к скамье.
– Никто не ожидал, что мы проиграем ту войну. Нас слишком долго убеждали, что Амбер – совсем не грозный противник.
Мы уселись.
– В конце концов поднялась большая смута, – продолжила Джилва, – вызванная той политикой, что привела к поражению и последующему Договору. Хотя ни один Дом и ни одна группировка не могли надеяться на свержение правящей коалиции – тебе ведь известен консерватизм Лордов Края. Потребовалось бы много, очень много усилий, чтобы объединить большинство против короны. Но недовольство приняло другие формы. Народ был зачарован нашими покорителями. Закипела торговля военными сувенирами, на ура расходились биографии членов правящей семьи Амбера… В конце концов все это преклонение приняло форму культа. Стали возникать подобные домовые часовни, посвященные тем правителям Амбера, чьи добродетели приглянулись хозяину.
Джилва помолчала, изучая мое лицо.
– Это слишком сильно отдавало религией, – затем продолжила она, – а с незапамятных времен единственной религией во Владениях был Путь Змея. И Свейвил, руководствуясь очевидными политическими целями, объявил культ Амбера вне закона, как еретический. Это оказалось ошибкой. Не делай он ничего, мода быстро прошла бы сама собой. Хотя, конечно, сказать наверняка трудно… Так или иначе, объявленный вне закона, культ снова ушел в подполье, и люди стали относиться к нему еще серьезнее – как к символу недовольства. Понятия не имею, сколько культовых часовен спрятано в Домах, но совершенно ясно, что перед нами – одна из них.
– Чудесный социологический феномен, – произнес я. – А твой кумир – Бенедикт.
Джилва рассмеялась:
– Нетрудно было догадаться.
– На самом деле часовню описал мне мой брат Мэндор. Он утверждал, что забрел туда на вечеринке в Хендрейке, не зная, что это такое.
Она усмехнулась.
– Он, должно быть, проверял тебя. Занятия эти долгое время были общеизвестны. И я случайно знаю, что он и сам приверженец культа.
– Правда? Откуда же ты знаешь?
– В былые дни Мэндор не делал из этого тайны – вплоть до всеобщего запрета.
– А кто мог быть его личным кумиром? – осведомился я.
– Принцесса Фиона.
Все любопытней и любопытней…
– И ты действительно видела часовню, ей посвященную?
– Да. До запрета принято было приглашать на службы друзей – всякий раз, когда ощутишь раздражение от королевской политики.
– А после запрета?
– Все публично заявили, что их святыни разрушены. Но многие, думаю, просто упрятали их в укромные уголки.
– А как насчет друзей на обрядах?
– Полагаю, это зависит от того, насколько близок друг, о котором ты говоришь. Понятия не имею, как сейчас поклоняются культу Амбера. – Она махнула в сторону алтаря. – Хотя места, подобные этому, незаконны. Хорошо, что я не знаю, где мы находимся.
– А как насчет связи между объектом поклонения и реальной фигурой? Я бы сказал, что Мэндор действительно небезразличен к Фионе. Он встречал ее – а я при этом присутствовал. Мне известен кое-кто еще, укравший вещь своего… покровителя?.. и хранящий ее в святилище. И вот это, – я встал, прошел к алтарю и поднял меч Корвина, – подлинный меч отца. Я видел Грейсвандир вблизи, трогал его, держал в руках… Это он. Так вот я и думаю: мой отец пропал, и последний раз, когда я видел его, при нем был этот клинок. Допускают ли догматы культа возможность держать своего кумира в заточении?
– Я ни о чем подобном не слышала, – ответила Джилва. – Но почему бы и нет? Предметом почитания является дух личности. Почему бы не содержать в заточении саму личность?
– Или умертвить?
– Или умертвить, – согласилась она.
– Тогда это все очаровательно, конечно, – сказал я, отворачиваясь от алтаря, – но никак не поможет отыскать мне отца.
Я пошел к Джилве, наступив на то, что должно было изображать Амбер, – стилизация, как на узоре кавказского ковра, в сочетаниях темных и светлых плиток; рисунок, символизирующий Хаос, лежал далеко справа.
– Тебе следует расспросить особу, благодаря которой клинок твоего отца и оказался здесь, – сказала она, поднимаясь.
– Я уже спрашивал того, кого считаю ответственным. И ответ меня не удовлетворил.
Я взял Джилву за руку, чтобы отвести к пути на дерево. И вдруг она подошла совсем близко.
– Буду рада служить нашему новому королю всеми возможными способами. Хотя я не уполномочена говорить от имени всего нашего Дома, уверена, что Хендрейки согласятся помочь тебе надавить на виновника.
– Спасибо, – проговорил я, пока мы обнимались. Ее чешуя была холодной. Клыки ее раскромсали бы мое человеческое ухо, но лишь покусывали его демонический аналог. – Мы еще поговорим, если мне понадобится помощь.
– Обращайся в любое время.
Приятно наслаждаться объятиями – чем мы и занимались, пока я не увидел тень, пробежавшую поблизости.
– Мас-стер Мерлин.
– Глайт!
– Да. С-смотрю, ты опять з-здес-сь. Человеком ли, демоном, большим, маленьким – я уз-знаю тебя.
– Мерлин, что это? – спросила Джилва.
– Старый друг, – сообщил я ей. – Глайт, познакомься с Джилвой. И наоборот.
– С-с удовольс-ствием. Я приш-шла предупредить: с-сюда идут.
– Кто?
– Принцес-са Дара.
– Этого еще не хватало! – воскликнула Джилва.
– Теперь ты догадываешься, где мы, – сказал я ей. – Не проболтайся.
– Мне дорога моя голова, господин. Что нам теперь делать?
– Глайт, ко мне, – сказал я, вставая на колено и протягивая руку.
Змея заструилась вверх по руке и устроилась поудобнее. Я встал и другой рукой обхватил Джилву. И послал команду в спикард.
А потом заколебался. Я понятия не имел, где мы находились – реально, физически, в географических терминах. Путь может доставить тебя к соседней двери или куда-то за тысячи миль от исходной точки; а может, и в Царство Теней. Требуется время, чтобы спикард определил наше местоположение и затем вернул нас обратно, если уж мы собираемся отказаться от этого пути. А вот времени как раз и не было.
Я мог велеть спикарду сделать нас невидимыми, но боялся, что колдовского чутья моей матери хватит, чтобы обнаружить наше присутствие даже за пределами видимого. Поэтому повернулся к ближайшей стене и силой спикарда простерся за нее всеми своими чувствами. Мы не были ни под водой, ни в бездне лавы или зыбучих песков. Кажется, мы находились в лесу. Тогда я подошел к стене и провел нас сквозь нее.
Сделав несколько шагов по тенистой просеке, я оглянулся и обнаружил склон холма, поросшего травой. Мы стояли под голубым небом, оранжевое солнце находилось недалеко от зенита. Вокруг слышалось пение птиц и жужжание насекомых.
– Кос-стный моз-зг! – в восторге прошипела Глайт, размоталась с моей руки и скрылась в траве.
– Не пропадай надолго! – сказал я ей вслед, стараясь говорить тише, и повел Джилву прочь от холма.
– Мерлин, – промолвила она, – я напугана тем, что узнала.
– Я никому не расскажу. И, надеюсь, ты не расскажешь. Если хочешь, я могу даже удалить эти воспоминания, прежде чем отправлю тебя обратно на церемонию.
– Нет, позволь мне оставить их. Даже жаль, что их, по сути, так немного.
– Я определю наше местонахождение и отправлю тебя назад еще до того, как обнаружат твое отсутствие.
– Позволь остаться с тобой, пока твоя подруга охотится.
Я почти ожидал продолжения: «…вдруг нам никогда больше не суждено встретиться», что было бы вполне уместно, учитывая скоропостижный серфинг Тмера и Таббла по спирали смерти. Но нет, Джилва оказалась тактичной и хорошо воспитанной амазонкой – с более чем тридцатью зарубками на рукояти своего палаша, как я узнал позже, – и смогла удержаться от безвкусных банальностей в присутствии возможного будущего сеньора.
Когда через какое-то время Глайт вернулась, я произнес:
– Спасибо, Джилва. Теперь я верну тебя на погребение. Если кто-то видел нас вместе и захочет узнать, куда я делся, скажи, что, по моим словам, я собирался удариться в бега.
– Если тебе нужно место, чтобы спрятаться…
– Спасибо, я знаю, что могу на тебя рассчитывать, – сказал я и отправил ее обратно в храм на краю всего сущего.
– Отлич-чный грыз-зун! – прошипела Глайт.
Я приступил к возвращению в человеческое обличье (в нем мне всегда было уютнее, чем в личине демона).
– Пора тебе назад в сад скульптур Савалла.
– Почему туда, мас-стер Мерлин?
– Может, заметишь чувствующий круг света. И если да, обратись к нему: «Призрачное Колесо» – и вели отправляться ко мне.
– Где ему ис-скать тебя?
– Понятия не имею. Но он сметливый, сам сообразит.
– Тогда отс-сылай меня. И ес-сли тебя не съес-ст кто-то побольше, приходи как-нибудь вечерком рас-сказать о своих похож-ждениях.
– Договорились.
Секундная работа – подвесить змею обратно на ее дерево. Трудно понять, когда она шутит – юмор рептилий более чем странен.
Я затребовал свежие одеяния и облачился в серое и пурпурное. Затем вызвал клинки, длинный и короткий.
Любопытно было, чем моя мать занимается в своей тайной часовне, но я решил отказаться от попыток шпионить за ней. Я поднял спикард, с минуту разглядывал его, затем вновь опустил. Если воспользоваться им, чтобы перенестись в Кашфу, это может привести к непредвиденным результатам, ведь я не знаю, сколько времени прошло и действительно ли Люк по-прежнему там. Я вытащил из траурных одеяний колоду и снял футляр.