— Нет, лично я с ними незнакома. Джим — да, их знал когда-то, — медленно ответила Гризельда Барнетт.
Вопрос, очевидно, сбил ее с толку и был ей неприятен.
— Он знал их хорошо?
— Он… он однажды был партнером Коррисона.
— Вы хотите сказать, что он работал в «Ангито» или в какой-нибудь другой компании?
Она явно еще страдала от перенесенного потрясения, у нее была рана на руке, и она, кажется, вполне откровенно ответила на его вопросы. «Но так ли это? Действительно ли она не имела представления о том, чем занимался ее брат? Пришли ли фильмы действительно так неожиданно?» Роджер знал только одно: на первой пленке заснято покушение в Милане. А что на второй? Тут у него не было даже каких-либо предположений.
Он мог проверить прошлое Гризельды Барнетт, выяснить, в каких отношениях она была со своим братом, не работали ли они вместе. Когда он узнает о ней побольше, он может снова сюда вернуться.
— Я слишком задержал вас, мисс Барнетт, — сказал он. — Если вы вспомните еще что-нибудь, что может нам помочь, позвоните мне в Скотленд-Ярд, хорошо?
— Да, — ответила она. — Но я уверена, что рассказала все. Она медленно встала, было заметно, что рука беспокоит ее. Щеки женщины слегка побледнели, но глаза были изумительные. — Хотите что-нибудь выпить?
— Нет, спасибо. — У него осталось впечатление, что она что-то не досказала, словно не была уверена, следует ли об этом говорить. Смущение, которое проглядывало в ее поведении, делало рассказ еще более сомнительным.
Около двери она остановилась и нерешительно произнесла:
— Мистер Вест…
— Да?
— Это так нелепо! — сказала она. — Я даже не могу подобрать соответствующего слова, чтобы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. Я уверена, что этот человек убил бы меня. — Она положила маленькую теплую ладонь на его руку.
Женщина колебалась, и Роджер не торопил ее.
— Так он работал на «Ангито»? — спросил Роджер.
— Нет, — ответила Гризельда Барнетт. — Они были связаны до того, как мистер Коррисон начал процветать. По сути… — Она замолчала.
— Я надеюсь поймать убийцу вашего брата, мисс Барнетт, и любая информация может быть полезна.
— Я не хочу ничего преувеличивать, — нерешительно сказала Гризельда, — но Джим не любил Марка Коррисона. По сути дела, он ненавидел его. Их деловые контакты закончились давно. Джим влез в долги, а Коррисон, выплатив их, выкинул его из дела, которое вскоре стало очень доходным. Джим всегда считал себя обманутым.
Медленно, как бы раздумывая, Роджер произнес:
— Он думал о том, чтобы отомстить? — Гризельда молчала. — Он что-нибудь говорил об этом?
— Иногда… иногда он был просто вне себя, — признала Гризельда Барнетт. — Нет смысла утверждать, что нет.
Таким образом, Барнетт имел зуб на Марка Коррисона. Причина для ненависти есть. И после ужина с ним Барнетт был зверски убит.
— Здесь было столько же надежды на удачу, сколько расчета, — сказал Роджер и улыбнулся. — Это одна из заповедей, которыми я всегда руководствуюсь. Но не рискуйте. Вы и ваша соседка — единственные люди, которые видели лицо этого карлика. Только вы можете опознать его. Он, может быть, не оставит попыток убить вас. Но вас будут охранять днем и ночью, и квартира ваша будет находиться под пристальным наблюдением. Думаю, скоро все завершится, но пока… — Он остановился и протянул руку. — До свидания.
— Доброй ночи, — ответила Гризельда. — И еще раз спасибо.
На улице было прохладно, и возвращаясь в Скотленд-Ярд, Роджер замерз. Он провел час в квартире Энн Пеглер. Особых дел там не предвиделось. Всю обычную работу проделали сотрудники местного отделения полиции. Когда Гвен Дэвис ушла встречать Энн, кто-то проник в квартиру и положил яд в бутылку джина — любимый напиток Энн Пеглер.
Роджер позвонил в Ярд и попросил заняться альянсом Коррисон — Барнетт, а затем послал длинную телеграмму Северини с просьбой попытаться разыскать официанта или кого-нибудь еще из ресторана, где ужинали Барнетт, Коррисон и Парелли. Может быть, кто-то из них запомнил разговор за столом. Кроме того, он попросил собрать информацию о Парелли.
Домой он отправился на своей машине, которую специально подогнали к Ярду.
Остановившись у своего дома на Белл-стрит, он почувствовал озноб, вероятно отчасти из-за сильного ветра с реки. Погода в Лондоне вообще была холоднее, чем в Милане, а сейчас она прямо на глазах ухудшалась.
«Можно понять, когда Зара охотится за своим принцем, но станет ли политическая организация маленькой страны заходить так далеко, как в этом случае? Фанатик может убить того, кого он ненавидит, но не того, кто стоит на обочине», — размышлял Роджер.
Двери гаража были широко открыты, и Роджер проехал прямо в гараж. Когда он закрывал гараж, в прихожей вспыхнул свет: Джанет услышала его. Чем ближе подходил он к двери, на матовом стекле которой отчетливо виднелся силуэт жены, тем больше портилось его настроение. Конечно, ей уже все порядком надоело, и она хотела пожить в спокойной обстановке, но он и сам хотел не спеша разобраться в своих делах.
Дверь распахнулась.
Если Джанет начнет свои жалобы, он взорвется.
— Привет, дорогой, — сказала она ему, и Роджер почувствовал облегчение. Для плохого настроения нет причин: ее бодрый возглас свидетельствовал о том, что она рада его видеть. Он заметно приободрился. — Как твои дела?
— Фифти-фифти, — произнес он почти весело. — Мы потеряли Энн Пеглер, но у нас еще есть Гризельда.
— Я знаю об Энн Пеглер, — сказала Джанет и после небольшой паузы спросила: — А что представляет собой Гризельда?
— Она впечатляет.
— На самом деле привлекательна?
— Так говорит Мак.
— Кто такой Мак? Впрочем, это неважно. — Роджер проталкивал ее в прихожую. — Если она действительно привлекательна, то неважно, кто это говорит. Я… Но, дорогой, ты хромаешь!
— Так, царапина.
— Я тебе не верю…
— Это царапина, мне уже оказали первую помощь, и я не хочу сегодня снимать повязку, — твердо произнес Роджер.
Джанет знала, когда нужно уступить.
— Я сниму ее утром и наложу новую, — сказала она, и в ее голосе зазвучало нетерпение: — Дорогой, у меня появилась мысль. Ее настоящий автор — Мартин, а я придала ей окончательную форму.
— По поводу моих дел? — с улыбкой спросил он.
— Не забывай, что мальчишки теперь обо всем читают в газетах и по некоторым причинам Мартин следит за делами своего отца. Я слышала, как он читал Ричарду кое-что из сегодняшней «Ивнинг ньюс»:
— О Боже! — воскликнул Роджер. — Соперники с обеих сторон и даже сзади. Что же это за счастливая мысль?
— Ну вот, — сказала Джанет, сдерживая смех. Она не была уверена, что это действительно смешно. — Ты будешь поражен. Он подошел ко мне и торжественно произнес: «Мам, я не хочу выглядеть глупо, но у меня есть мысль, которая может пригодиться папе».
Они перешли в небольшую, хорошо обставленную комнату, хотя за четырнадцать лет, которые прошли после свадьбы Джанет и Роджера, мебель, конечно, пообтрепалась. В углу пристроился маленький рояль из розового дерева, используемый сейчас как подставка для фотографий.
— Тебя бы это предложение с ног сбило, — продолжала Джанет. Внезапно она замолчала: за дверью послышались возня и перешептывание, а потом ручка заскрипела и две головы — одна над другой — появились в двери, — Что вы здесь делаете так поздно? — Джанет была так удивлена, что даже не стала ругать их.
— Я слышал, как приехал папа, — ответил Мартин извиняющимся тоном, — и думал, что ты не будешь сердиться, если мы спустимся.
У него были круглые умоляющие глаза; взъерошенный Ричард, по-видимому, тоже так думал.
— Пап, как ты считаешь?
— Я даже не понимаю, о чем это вы? — сказал Роджер. — И если вы дальше так будете продолжать, никогда не пойму. — Он взял стакан и бутылку виски на маленьком столике рядом с креслом.
— Если бы кто-нибудь из вас, молодые люди, объяснил в чем дело.
— А я думал, что мама сказала тебе! — воскликнул Мартин. — Ну ладно, я сам. Только ты не смейся. Я знаю, что это может быть глупо, но меня интересует, как избавляется принц от своих подружек. Я хочу сказать, что некоторые из этих восточных владык иногда попадают в затруднительное положение с ними; не так ли? Мне интересно, ты никогда не слышал о такой девице? Или, может быть, Джим Барнетт знал?
Мартин, затаив дыхание, ждал, что отец начнет подшучивать, но тот был серьезен.
— Мартин, пока я не занимался этим, но я попробую, — медленно произнес Роджер. — Здесь может быть новый поворот. — Он не стал говорить, что уже думал об этой певичке Телисе, миланской подружке принца. — Обещаю проверить. А теперь оба в кровать или у вас начнутся трудности с родителями!
Дети отправились наверх в радостном возбуждении.
Роджер улыбнулся. Он заметил, что Джанет смотрит на него таким же вопрошающим взглядом, как и ребята. Очевидно, ее тоже интересовало, есть ли в этом рациональное зерно. Такая линия расследования могла бы принести пользу.
— Поняла, в чем дело? — спросил Роджер, когда Джанет отрицательно покачала головой, прикурил сигарету и протянул ей. — Мы можем проработать эту линию с подружкой и проследить, куда она нас заведет. Но … О, черт возьми!
Зазвонил телефон.
Джанет даже не возмутилась. Это доказывало, что она понимает сложность этой работы. Безусловно, никто не стал бы звонить ее мужу в такой час, если бы не чрезвычайные обстоятельства.
«Может быть, схватили карлика», — подумал Роджер и поднял трубку.
— Вест у телефона.
— Прошу прощения за поздний звонок, сэр, — произнес мужской голос, и Роджер узнал Мака, дежурившего у Бинг-Меншнз. — Мне повезло: я наткнулся на кое-что важное, мне кажется, это может нам помочь. В углу двора, где пробегала эта маленькая свинья, я подобрал обрывок бумаги. Вы сказали, чтобы я внимательно осмотрел, не выронил ли он чего. Вот я и нашел обертку от посылки, а в ней письмо от Барнетта сестре. Прочитать вам, сэр, или принести с собой?