— Да, да! Я готов! Куда нужно скакать? — воодушевился «герой», выхватывая меч.
Наша песня хороша — начинай сначала! Я наизусть прочитала стих, пристально глядя в уцелевший глаз рыцаря.
— Запомнил? — спросила я с надеждой.
Гадик закивал.
— А теперь повтори! — прошипела я, понимая, как из добрых волшебниц становятся злыми учительницами.
— Ищи что-то там в какой-то пасти, и будет зло повержено! — повторил «герой», раскрывая волчью пасть и шаря металлической перчаткой внутри волка. — Пусть зло трепещет! Я ее скоро найду!
«Я не помню пророчества! — всхлипнул песец, вытирая скупую слезу пушистым хвостом. — Помню только последние три слова!»
Уточните, пожалуйста, под каким конкретно деревом сидит добрый доктор Айболит и продает лекарство от тупости! И если увидите его, то скажите, что сейчас к нему придет затариваться оптовик!
— Походи по окрестностям, может, увидишь что-то интересное? — я начинала сдавать свои позиции. — Загляни везде, в дупла, в норы, в пещеру загляни обязательно!
Я прямо выделила голосом это слово. «Герой» молчал.
«Если долго, долго, долго, если долго по тропинке, если долго по дорожке топать, ехать и бежать, то, пожалуй, то, конечно, то, наверно, верно-верно то, возможно, можно, можно, можно что-то да найти!» — пропел песец, размахивая хвостом.
— Я и вправду этот… как его… Особенный? — воодушевился рыцарь, выпячивая грудь.
— Да, Особенный! Избранный! — я закусила губу, чтобы не разрыдаться.
— А папа не верит! Он говорит, что у меня куриные мозги, как у моей покойной матушки! — озадачился «герой», почесывая вместилище недюжинного интеллекта. — Он обещал жениться еще раз, родить еще одного сына и передать наследство ему. А я даже рад! Сидеть в замке скучно! Тем более когда в мире столько зла! Не у каждого рыцаря хватит мужества смотреть в глаза страдающих людей!
Вот ты сейчас смотришь в глаза, преисполненные такого страдания, что мне приходится трижды хорошенько подумать, прежде чем открыть рот.
Через десять минут Саша бренчала что-то в соседней комнате, сочиняя балладу о своем чудесном спасении, а я с ногами забралась на диван, прислонившись лбом к плечу «сообщника».
— Там все грустно-грустно… — всхлипывала я, чувствуя, как меня нежно успокаивают, осторожно вытирая мои слезы платочком. — Настолько грустно, что я начинаю сомневаться в правильности своего решения… Мне что? Стрелочки нарисовать? Дотащить его до пещеры и ткнуть лицом в шкатулку? Я, честно, уже не знаю… Хоть карту рисуй. Может, ну его? Может, поискать для Саши другого жениха? А? Как ты думаешь… Просто…
— Хорошо, если душа моя так хочет, можем еще упростить задачу, — прошептали мне на ухо. — Можно засунуть шкатулку в какое-нибудь дупло. На расстоянии вытянутой руки… хм… «героя» с выдающимися интеллектуальными способностями…
«Как-то летом на рассвете заглянул в одно дупло, там валяется шкатулка… Так бесславно сдохло зло… — задорно пропел песец. — Раски-и-идались! Артефактами везде! В каждой нычке! И на суше и в воде!»
— Давай еще потерпим немножко? — вздохнула я, утешая себя и чувствуя, как мне аккуратно вытирают левый глаз, который был впечатлен больше правого, потому как слезы текли оттуда куда чаще. — И вообще, мне неловко, что я тебя втянула во все это…
Через полчаса целебных объятий я встала, утирая слезы и шмыгая носом. Я придумала решение.
— Иери, есть идея! Сейчас я все сделаю! Покажи мне, где шкатулка. Я сама его туда отведу, — решительно заявила я, хватаясь за перо и бумагу.
Чудовище сидело и улыбалось мне, а потом обняло меня сзади, положив голову мне на плечо, положило свою руку поверх моей руки с пером и стало ме-е-е-едленно рисовать карту, тихо давая разъяснения.
— Вот озеро… — прошептало чудовище, прорисовывая каждую волну. Все это делалось с такой скоростью, от которой дохлый ленивец начинал зевать от скуки. — От озера нужно идти на север до большого замшелого валуна. У валуна нужно повернуть направо и пройти…
Мы рисовали карту пятнадцать минут. Иери периодически исправлял какие-то неточности, дорисовывал какие-то детали, на которые даже я не обратила внимания, когда разыскивала «героя».
— Так, хватит! Ты сейчас нарисуешь всю карту королевства! — заметила я, глядя, как тщательно моей рукой прорисовывается каждое дерево.
Я свернула карту в рулончик, принимая облик какого-то страшного существа.
— Я — прислужник зла. Я пошел проведать шкатулку и так далее… И сама отведу за ручку этого придурка к месту назначения! Уже пять тридцать! Ничего себе!
Я прокашлялась, делая противный голос и отправляясь в офис, чтобы оттуда выбраться в нужную локацию. В закрытую дверь постучали. Я открыла.
— Здравствуйте, вам не нужна косметика? Зубные пасты, щетки, крема? — раздался голос какого-то мужика, который, завидев меня, слегка присел. Он сразу понял, что мне ничего не надо, а ему срочно нужен покой и валидол под язык. Я закрыла дверь и отправилась к рыцарю.
Гадик, завидев меня, тут же наложил в доспехи, но героическая натура главного героя русского фольклора требовала подвигов, поэтому он попытался дрожащими руками наложить стрелу на тетиву и пронзить меня ею насквозь. Мазила! Па-а-азор!
— Я — слуга темного пластилина! — выдала я, искаженным и гундосным голосом, словно озвучиваю особо мерзкую тварь в дешевом ужастике. — Он просил меня проверить, где шкатулка! Но он не сказал, что здесь будет герой, который ее ищет!
Я доходчиво объяснила? По-моему, очень даже…
Я выронила карту, но Гадя настолько увлекся процессом прикрепления новой стрелы к луку, что даже не заметил. Мне пришлось ронять карту еще раз и громко вопить: «Я только что уронил карту того места, где спрятана шкатулка! Чудовище меня убьет!»
Вы думаете, Гадю заинтересовал кусочек бумаги? Ни фига! Мне пришлось припустить по лесу, прислушиваясь к бряцанью доспехов за спиной. Я не сильно быстро бегу? Нет? Ладно, буду бежать помедленней! Одна стрела просвистела мимо моего уха и клюнула дерево, чтобы отвалиться в траву.
Я добежала до пещеры, делая вид, что растерялась и не знаю, куда мне бежать дальше. На самом деле я терпеливо ждала, когда «герой» подбежит поближе! Господи, выставлять таких безмозглых «героев» против целых орд зомби — читерство чистой воды. Я представила, как зомби окружили Гадика с видом детей, которые собираются открыть шоколадное яйцо с игрушкой внутри, проламывают ему череп и плачут…
— Только не заходи в эту пещеру! — взвизгнула я скрипучим голосом. — Только не сюда! Здесь хранится шкатулка!
— Стоять! Я отомщу тебе за друга! — простонал Гадя, бросая лук и выхватывая меч. — Иди сюда, мерзкий прислужник тьмы! Сейчас я избавлю мир от нечисти!
Был бы у меня меч, я бы уже избавила мир от тупости.
— Не заходи в пещеру! — заорала я, уступая ему дорогу. — Не бери шкатулку! И даже не вздумай отдавать его силам добра!
Мне пришлось снова делать возврат, принимать облик доброй волшебницы и, матерясь при каждом выдохе, снова бежать по лесу в сторону пещеры.
— О! Добрая волшебница! — обрадовался «герой», показывая мне пещеру. — Я нашел ее! Злой прислужник вывел меня на нее!
— Ты нашел шкатулку, герой? — выдохнула я с облегчением. Вот она! Минута моего триумфа!
— Нет! Я нашел пещеру! — гордо заметил Гадик, подозрительно щурясь в ее темноту. — Шкатулку я еще не искал… Я вот думаю…
Я сглотнула и напряглась. Судя по лицу «героя», в напряжении была не только я, но и его единственная извилина.
Я затянула его в пещеру, глядя на залитые кровью стены. По полу стелилась кровавая дорожка. Кто-то бережно оттаскивал труп огромного медведя с оскаленной пастью в уголок, где заботливо прислонил его к забрызганной кровью стеночке.
— Медведя нужно добить! — заявил Гадя, пронзая труп медведя мечом.
Я промолчала, чувствуя, как у меня внутри что-то подергивается с каждым ударом горе-мясника.
— И где шкатулка? — тихим голосом спросил «герой», разглядывая стены. На одной стене кровью медведя были нарисованы стрелочки, указывающие на «великий артефакт», за который я отвечаю своей совестью. Иери старался… Отследив стрелочки, Гадик увидел… нет, я уже не могу… шкатулку!
— Эта? — спросил он тихо-тихо, оглядываясь по сторонам. — Точно эта шкатулка?
— Я не вижу ее… Но стоит тебе взять шкатулку в руки, как чары спадут! Мы уже тыщу лет ждем этого момента! Избранный! — сквозь зубы процедила добрая волшебница в моем лице, закатывая глаза. Кровь медведя была даже на потолке. А судя по костям, валявшимся вокруг, человечина давно вошла в меню косолапого.
Гадик подошел, взял шкатулку, осмотрел ее…
— Открывать? — спросил он, разглядывая капли крови на крышке.
— Нет, не надо! Я отнесу ее силам добра, и скоро тьма падет! Спасибо тебе, герой! — тоскливо вздохнула я, принимая шкатулку. — Иди к озеру. Твоя подруга будет ждать тебя там!
Через пять минут, прижимая к груди окровавленную шкатулку, я влетела в комнату, где на диване спала в обнимку с гитарой Саша.
— А? Что? Где? — сонно спросила она, протирая глаза. — Уже справился? Не может быть! Бедный… Как же он страдал! Но пусть не ждет от меня милости. Я ему разве что руку позволю поцеловать! И то, если он будет хорошо себя вести!
Гадик, забрызганный кровью, с окровавленным мечом и следами вчерашних побоев выглядел очень по-рыцарски. Ухоженная, отмытая Саша выглядела как настоящая дама сердца.
— Я отвезу тебя, красавица, в замок моего отца! — воскликнул «герой», с грохотом становясь на одно колено. — Теперь каждый мой подвиг будет совершен в твою честь!
Саша милостиво дала ему облобызать свою руку, с наслаждением глядя на кровь, размазанную по доспехам. «Герой» усадил свою «даму» на коня, они распрощались со мной и ускакали в неизвестном направлении. Конь припустил галопом. Я никогда не забуду этого звука бьющейся о латы гитары. Так и хотелось сказать, что сказка окончена. Ни одно животное, кроме медведя-людоеда, не пострадало. Но его мне было не очень жалко.