— Наверное заметил, как я понюхал его магию.
— Поню… Что?
— Я помню запах магии всех важных семейств, — как ни в чем не бывало объяснил Эл и уселся в соседнее кресло. Я заметила, что он выглядит худее и более уставшим, чем в последний раз, как я его видела, — Оларды обоняют магию, эмоции, замыслы окружающих, если те находятся близко или «думают» слишком сильно…
— И… меня унюхал? — я вдруг смутилась.
Мужчина усмехнулся:
— Не совсем… Я чувствую тебя благодаря татуировке. — он подался вперед и впился в меня взглядом, спрашивая совершенно неожиданное. — Тебе ведь не было легко здесь?
Я замерла на мгновение. Сочувствие? А оно мне нужно?
Я отвела взгляд:
— Тебе не все равно? — спросила холодно, чувствуя, как радость утекает как вода сквозь пальцы. Похоже, мое блаженное состояние и правда было следствием целительного воздействия. — Ведь не будет невесты — не будет проблем…
Интересно, почему меня не смело черной тучей, которая возникла за его спиной и, зависнув совсем не надолго, пронеслась мимо?
На Оларда я не смотрела.
— С чего ты вдруг решила, что я добиваюсь этого?!
— А разве нет? — спросила почти мило. Я знала, что нет — но что-то подначивало меня язвить.
— Нет! — рявкнул мужчина. — Захр, Илия, каждый может быть заговорщиком и… А, что уж там…Все равно не услышишь — с тобой вообще не возможно разговаривать…
— Ну да, у меня же ни манер, ни знаний, как уж тут… — я тоже завелась. — И тебе не обязательно со мной разговаривать, можешь обойтись, как и прежде, приказами и угрозами…
Мы оба отвернулись и замолчали, чувствуя напряжение и неловкость. Да что там чувствуя — оно повисло между нами почти видимым маревом!
Эльтар тяжело вздохнул. Я подумала, что было, наверное, не так просто восстановить меня, да и цикл, что он отсутствовал, мужчина явно провел вне дома. Но мое беспокойство о его самочувствии Правящий не заслужил.
Да и о чем я могла его расспросить и чем утешить? Вряд ли он снизошел бы до объяснений. Даже этот разговор был, пожалуй, первым, который у нас сложился хоть как-то…
Но и последним.
Потому что с того момента, как тер Олард открыл мне портал в мою комнату, прошла половина цикла, а мы больше не разговаривали и не виделись — разве что издалека. Он жил и учился в Академии — редко когда со всеми студентами, но тем не менее. И настолько плотно был окружен поклонниками и подданными в то время, когда все-таки появлялся в общественных местах, что даже захоти я, не смогла бы пробиться.
Но я, понятно, не хотела. Меня, наконец, оставили в покое, и я наверстывала упущенное и наслаждалась — впервые наслаждалась — пребыванием в действительно прекрасном месте.
И то, что в этом была моя собственная заслуга, доставляло мне еще большее удовольствие.
А то, что произошло тогда в зале, оставило меня в полном одиночестве. Каниж, похоже, не только поделился информацией о моей победе, но и перестал даже смотреть в мою сторону; впрочем, как и его дружки. Слухи о поединке и «этой чокнутой» ходили разные и весьма способствовали тому, чтобы больше ко мне не лезли.
Я не расстраивалась, а заняла роль внимательного наблюдателя. Я и в детстве была любопытна по натуре, но потом убедилась — умение подмечать детали могут спасти жизнь. И потому изучала сокурсников каждый свободный ляк — раз уж мне не надо было больше ожидать удара в спину — их поведение и манеры. И, выдохнув и осмотревшись, наконец, начала понимать ход мыслей странных благородных, одной из которых я пока не очень умело притворялась.
Они ценили далеко не всегда только род — но и силу. Умение поставить противника на место. И с детства тренировались друг на друге, чтобы занять ступень как можно выше — через весьма прихотливые интриги, поединки, отношения и сплетни среди таких же опытных игроков.
Любая слабость и пришлость были для них сродни болезни и угрозе их обществу. И потому преследовались.
И, как это ни странно звучало, но слабыми и «другими» они позволяли быть только тем, кто оказывался их сильнее.
Я не привыкла к такому. В моем прошлом всё было честнее, что ли, и понятней. В морду — так в морду; не нравится — так и скажи. Вору — виселица, шлюхе — клиента побогаче, хорошей служанке — добрых господ. Мы все делали ради выживания — в прямом смысле слова. «Дрались» за жизнь как таковую — чтобы хотя быпроснуться на следующее утро. За еду. За крышу над головой.
У высших родов, на первый взгляд, никто не отбирал последний кусок хлеба или теплую комнату. Никто не заставлял их продавать себя и свои способности за деньги. Не вынуждал делать что-то сугубо противное собственной сути. Не травил. Не ставил с раннего детства перед выбором — выжить самому или помочь выжить близким. И не назначал наивысшую цену за эту помощь…
Но то, что с ними происходило, было похоже. Инстинктивно или по «воле Стихий», как любили здесь повторять, самые сильные маги "предлагали" себя, боролись друг с другом, учились выживать в довольно враждебной среде ради того, чтобы магии, силы и славы рода становилось еще больше. Чтобы складывались самые подходящие пары. Чтобы деньги вливались в деньги, воины оставались воинами, и каждый мог доказать, что достоин занимать место получше.
И самым лучшим, похоже, было место у ног Правящего.
Эльтар воспринимал это как должное.
Меня же передергивало, когда я замечала, как лебезят перед ним прочие адепты. И — что уж там — адептки. Стайки хлопающих ресницами прекрасных девушек облепляли мужчину каждый раз, как только он где появлялся; и ему, это не было противно.
А с чего было так противно мне, я старалась не задумываться.
Мужчина все больше походил на недоступного правителя, чем на пусть своенравного и жесткого, но знакомого капитана. Оказывался все дальше. Ни словом, ни намеком он не давал мне понять, что интересуется мной и моей жизнью; и я почти привыкла к мысли, что его присутствие вовсе ничего не меняет — а мое ничего не значит. Пока однажды не наткнулась на растрепанную и заплаканную девушку с забинтованными руками. Я её знала — мы учились вместе. И именно от нее мне прилетало несколько неприятных заклинаний, из-за которых я дважды оказывалась у целителей.
По слухам у нее в руках взорвалась пробирка с очень гадким зельем, из-за того, что «эта дурочка так замечталась о том, о ком не следует, что просто перепутала ингредиенты».
Я бы даже не заморачивалась с произошедшим, если бы на следующий день на полигоне неприятность не случилась с одним из второкурсников, который не давал мне прохода. Позже, в столовой — еще с одним.
Вряд ли кто замечал все это, как не замечали и в моем случае — в магической Академии хватало происшествий — но я-то видела!
И была в полном недоумении.
А после еще двух случаев решилась таки подойти к Эльтару, подловив его, когда он возвращался в свои покои один.
— Эл… — чуть запыхалась, потому что пришлось бежать, чтобы его не успел никто перехватить. — Послушай… Может странно, что я спрошу, но… Тут с некоторыми студентами, с которыми… у нас не сложились отношения, что-то творится не хорошее… — я почувствовала себя очень глупо, когда он знакомым движением вскинул брови. — В общем, если ты к этому имеешь отношение, так вот, вовсе нет необходимости… Я сама и… Не надо за меня мстить! — выпалила я, наконец, и почувствовала, как краснею.
— Хм, а тебе не кажется, что ты напридумала себе что-то, и теперь в этой выдумке пытаешься обвинить меня? — мужчина держался холодно и насмешливо; и я обругала себя всеми возможными словами. Ну вот и правда, бред какой! Я потупилась, пробормотала что-то невразумительное, и собралась уж было ретироваться, как услышала совсем уж странное. — Ведь если всё, как ты сказала, мне бы следовало начать с себя, не так ли?
Я в изумлении вскинула голову, но увидела только удаляющюся спину Правящего.
Захр!
Я больше вообще ничего не понимала!
15
— Как дела?
Я поперхнулась.
Еда, которая по несчастью именно в этот момент оказалась у меня во рту, едва не украсила камзол четверокурсника.
C трудом проглотила довольно вкусные овощи и мясо и уставилась на Канижа. Тот уже усаживался рядом и с совершенно спокойным лицом расставлял тарелки на столе, изящным движением раскладывал салфетку…
И на меня взгляд не поднимал.
Как будто все это было самой собой разумеющимся…
Захр!
Что за новую игру он придумал?! И насколько она опасна?
Быстро осмотрелась вокруг, но все были заняты своими делами — обедали привычными группками, разговаривали. И я тоже так делала, пока не подошел рыжий! Ела одна за столом — как всегда — в своем углу и думать не думала, что кому-то понадоблюсь.
Аккуратно промокнула губы, чувствуя неловкость пополам с тревогой, и выдавила из себя:
- Ты это к чему? Мне казалось, мы решили наши разногласия — но если ты собрался опять…
Рыжий поморщился:
- Я что не могу присесть к тебе поговорить?
- Нет!
Он посмотрел на меня, вздохнул и снова опустил взгляд на свои руки, в которых держал столовые приборы, умело разделывая птицу в соусе — я её потому и не взяла, что так и не научилась толком, не обмазавшись, есть.
Вместо того, чтобы запоминать движения, я рассматривала довольно глубокие и свежие шрамы, которые стали заметны, когда манжеты чуть задрались.
Они же не имеют ко мне отношения?
Аппетит пропал.
- Поранился на уроке? — спросила как можно равнодушнее.
- Урок…хм, да, урок мне преподнесли, — рыжий чуть скривился, поняв, куда я смотрю. А я напряглась еще сильнее. И уже не скрывая нервозности и не выбирая выражений выпалила, понизив голос:
- Какого Захра приперся? С такими странными вопросами? Хочешь, чтобы твои поклонницы выдрали мне волосы? Я же циклы считаю, когда ты со своими дружками закончишь Академию и свалишь отсюда… Или я опять чем-то тебя не устроила? Не так сижу? Не имею права есть в одно и то же время с вами? Не туда посмотрела? Дай уже мне спокойно учиться и…