— Э-м… Да. Может объяснишь теперь мне, при чем тут это?
— При том, что захрова свинья подсыпала тебе приворотное зелье! — прошипел Правящий и ударил кулаком по стене так, что там пошли трещины.
Я икнула от неожиданности:
— Но я ничего ведь не почувствовала к нему…
— Татуировка и магия Олардов тебя защитила, — пояснил ректор, пока Эльтар шумно дышал и кажется собирался изрыгнуть пламя. — Но такие вещи не могли пройти бесследно — и поскольку приворотное зелье было, похоже, двойного действия, оно так же должно было сработать, если… хм, на объект кто-то будет… покушаться…Другой мужчина.
— Объект? — я тоже начала злиться. Захр, этот припадочный Каниж совсем края не видит? — То есть я — объект, и когда мы с Эльтаром… ну целовались, оно начало срабатывать таким причудливым образом?
— Что-то вроде того. Ты сильный маг, да и Стихии считают тебя невестой Правящего — поэтому воздействие пошло совсем не так, как должно было бы.
— А как должно? — теперь я и правда почувствовала волну злости Причем даже не поняла — свою или Эльтара.
— Как правило, — Ариэль вздохнул и насупился, — к ночи первого дня достигается максимальная концентрация — и ты бы почувствовала настойчивую необходимость… ну, пойти искать Канижа. А он, скорее всего, ждал бы тебя.
Я сглотнула.
Получается, если бы я не была столь сильным магом да еще и… с определенными обязательствами, то не могла бы противиться влечению — и сейчас уже лежала бы под рыжим? А спустя несколько дней очнулась в ужасе от произошедшего, будучи, фактически, морально и физически изнасилованной?
— Я убью его, — вырвалось у нас с Правящим одновременно
— Никто никого убивать не будет, — голос ректора прозвучал жестко. — Это моя Академия, в которой я ответственен за происходящее — и Каниж нарушил, прежде всего, внутренние правила, поставил под угрозу слишком многое… Наказание будет соответствующим — и исходить от меня. По меньшей мере, учиться он здесь больше не будет.
Я нехотя кивнула — это унизит его род, а значит будет весьма болезненно — а вот Эльтар лишь покачал головой:
— Он выйдет за ворота — и там мы и встретимся.
— Тебя же никто не убил за подобное.
Я вскинулась удивленно, а вот тер Олард побледнел и поджал губы. И весь будто осунулся и напрягся. А потом сказал уставшим голосом довольно странную вещь — впрочем, я уже перестала пытаться понять его отсылки к прошлому; о чем-то догадывалась, но не более того — если он захочет, расскажет сам.
— Стихии ничего не забывают. И, похоже, решили меня провести той же захровой дорогой…
Ариэль задумчиво кивнул:
— И не забывай об этом, пожалуйста. Мало ли…
— Я пойду с тобой в любом случае, — прервал его Правящий.
— Не доверяешь мне?
— Себе. Уж лучше так увидеть этого… — он проглотил ругательство — вместе. — И обратился уже ко мне. — Илия, в покоях ректора ты будешь под полной защитой. Отдохни, поешь если хочешь, — он кивнул на стол с напитками и едой. — Я вскоре вернусь.
И вдруг наклонился ко мне и поцеловал в щеку.
А потом они с ректором шагнули в портал.
Эльтар тер Олард
Было сложно оставить Илию одну.
С каждым разом ему было все сложнее. И все больше хотелось находиться рядом — целовать, сжимать в своих объятиях…
Защищать от всего.
Внутри скручивало от этих незнакомых ощущений. Действительно незнакомых — много лет назад, когда, как ему казалось, он был влюблен, его основным желанием было присвоить. Обладать.
Но то, что он чувствовал сейчас…
Захр, он не был даже уверен, что же именно! Как не был уверен влюбленность ли это. И его ли это чувства — а может вложенные Стихиями? Но понимал — не отступится от Илии. Во всяком случае, не сейчас. Не когда разбирается со всей этой ситуацией. Пусть не понятно, что будет дальше, насколько им действительно суждено быть вместе, насколько навязанная роль сможет превратиться в желанную — он уже достаточно пострадал от опрометчивых решений.
Сейчас он считал её своей. И никому не мог позволить навредить ей.
Или же дотронуться до нее.
В легкие будто плеснули жидкого огня — настолько он хотел уничтожить рыжего, покусившегося на его женщину. Не как Правящий, справедливый и жесткий, не как дознаватель, требующий соблюсти закон.
А как мужчина, который хотел отомстить даже не сопернику — насильнику.
Захр, надо было тогда еще, когда он понял, насколько Каниж далеко зашел в своих играх, раздавить того, чтобы и головы не мог поднять. Вышвырнуть из Академии. Но он поступил с ними со всеми так, как его учили — жизнь учила, род дворец. Показал насколько они слабы на самом деле, насколько им еще надо расти и расти, чтобы стать действительно сильными магами и искусными в дипломатических играх представителями родов.
Не обозначая истинной причины, но находя возможности даже не для мести — для жестких уроков. Таких же, которые они преподносили Илии.
А надо было, похоже, просто набить ублюдку морду. Как простолюдин, как он часто «учил» своих матросов. Почувствовать удовлетворение от того, что кровь Канижа оказалась на его кулаках.
И ему опять не дали это сделать. На этот раз не его собственный запрет, а Ариэль, который был главным на своей территории. Они нашли Канижа в своей комнате; и от одной мысли о том, что именно придурок собирался в этой комнате с Илией делать, огонь внутри Эльтара превратился в черную, вязкую гущу, смертоносную в своей неотвратимости.
У него даже руки свело, так захотелось швырнуть в рыжего одним из самых жеских боевых заклинаний, которые студенты уж точно не учили.
И не знали, как сопротивляться.
Сдержался только чудом. И данным ранее обещанием не делать глупостей. Молча смотрел на то, как тер Лавард словами и собственным незримым давлением, похожим на толщу льда или на его мелкие осколки, впивающиеся в обнаженную кожу, разделывает на части младшего тер Альмади; и на поначалу недоумевающую улыбку того, и самомнение, и планы.
Неужели он сам был таким же мерзким?
Каниж становился все бледнее от обвинений ректора. А потом слелался серым, когда узнал, что его исключают без права на восстановление. Конечно, он сможет закончить обучение в других академиях, которые проще — да что там, ему придется это сделать, никто не позволит разгуливать по Империи необученным магам — но это станет для его рода огромным ударом по самолюбию. И не только. Им придется потратить много времени и денег, восстанавливая свое положение. Таких промахов двор не терпел.
— Но я же не… — прошептал он хрипло.
— Ты — да, — жестко припечатал ректор. — Я обвиняю тебя в нарушении многих правил. Ты использовал запрещенное в этих стенах зелье, подверг мою студентку опасности — ведь ты даже не задумался о том, как оно может взаимодействовать с ее магией. Но хуже того, ты собирался подвергнуть ее насилию — потому что действие приворота закончилось бы рано или поздно, и она осознала бы что произошло!
— Нет! — прохрипел рыжий — Она бы поняла! Захотела! Не смогла оторваться — я уверен — и мы бы стали парой и…Захр, я просто хотел подтолкнуть её к верному решению…
Тер Олард не смог сдержать рык. И бешенство, когда мальчишка обратил свой отчаянный взгляд к нему, будто надеясь, что Правящий поймет его извращенную влюбленность, которая, похоже, заставляла его мучить девушку в отрицании, совершать все эти низкие поступки вместо подвигов…
Он, может и понял бы.
Если бы речь не шла об Илии.
— Ты должен до утра собрать свои вещи и убраться из Академии.
Тер Альмади окончательно сник. И вдруг снова задрал подбородок:
— А Илия? Она так же думает обо мне?
Эльтар насупился и молча шагнул в портал. Пусть дальше Ариэль разбирается.
Илия не спала. Стояла в ректорской гостиной, смотрела в окно, завернувшись в покрывало, и резко обернулась на его появление. Хрупкая, с распущенными волосами, тяжесть и мягкость которых он так хорошо помнил. Хмурые морщинки на её лбу разгладились, когда она увидела Правящего.
— Уже ночь, тебе пора в свою комнату, — от какого-то непонятного спазма в горле он сказал грубее, чем хотел. И со вздохом покачал головой, когда увидел, что Илия аккуратно сложила импровизированную накидку и заспешила к двери. И правда собралась тащиться в ночи через всю Академию?
Он придержал ее и снова открыл портал в ее комнату. Зажег магический ночник. И нехотя отпустил руку.
Оба, похоже, почувствовали себя неловко.
— Тебе лучше?
О чем же поговорить еще, чтобы задержаться хоть не надолго?
— Да.
И снова неловкое молчание.
— Я… — сказали они одновременно. — Я пойду, — закончил он свою фразу. А Илия вдруг подалась вперед встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Спасибо… за все, — шепнула девушка.
И он не сдержался.
Сжал ее плечи, чуть ли не приподнял, вдавливая в себя, раздвигая своими губами ее губы, сжимая так крепко, будто она вырывалась — хотя какой там вырываться, Илия только застонала и обмякла, а потом и вовсе крепко обхватила его шею, обвилась ногами вокруг талии, как канат, сама прижалась к нему всем телом, со всей своей нетронутой нежностью и страстью, которую он в ней чувствовал, которая сводила его с ума. Он и сошел. Задрожал, чего никогда с ним не было, с чего? Он же взрослый, опытный мужчина…
…какой там опыт.
Будто в первый раз.
Илия всхлипнула, прошептала что-то, еще сильнее прижалась — куда уж сильнее — и изогнулась, а он понял, что не выдержит больше…
Чего не выдержит? Да всего!
Что они одни в комнате, вроде бы близко — но их разделяет столько слоев одежды, а для него это хуже замковых стен!
Осторожно опустил ее на кровать, продолжая целовать, гладить, расстегивая ставшими неловкими пальцами одежду, раздирая ее, фактически, и шипя от страсти и удовольствия, чувствуя, что ее пальцы столь же нетерпеливы, что она хочет его не меньше.
Когда Илия пробралась горячими ладошками под его рубашку, прошлась по груди, по плечам, изучая, вглядываясь в него своими огромными глазами, в которых смешались страсть, любопытство, нервозность, он едва не выругался от внутренней волны, грозящей снести всю осторожность. Отстранился немного, глубоко дыша, требуя от себя самого не торопиться, не напугать, пытаясь унять внутреннюю потребность, равной которой он еще не знал, прижал эту ладошку к своей щеке и поцеловал каждый пальчик.