Корабль просто уплывал без них.
Единственное сомнение у меня возникло в том, что мы все втроем пройдем по одним только часам, но, насколько я помнила из рассказов, тому, кто что-то получает от капитана для прохода, доверяют настолько, что он может привести с собой других.
Хм, а может на это Банкабу и рассчитывал? Нет, не возможно — если бы часы были именно украдены, они бы защиту не взломали.
— Мы отправимся на «Стихийном», — сказала я твердо.
— Шутишь? — поперхнулись оба брата. — Да ты слышала, что говорят о капитане «Стихийного»?!
— О нем что-то говорят? — я недоуменно подняла бровь.
— Что он ненормальный!
— И вся команда его боится!
— И что сегодня он уже с утра в бешенстве и даже избил кого-то из матросов!
Бешенство мне его было понятно. Про «боится» — думаю, с его характерам и правда на корабле железная дисциплина.
А вот то, что тот «не нормальный»… В этом я сомневалась. Ни придурком, ни намеренно жестоким он не выглядел. Я чувствовала обычно такое. Да, он собирался меня, фактически, уничтожить. Да и обида на его отношение отравляла кровь… Но прокручивая в голове всю эту историю, я начинала понимать его злость. И надеяться, что он и правда благороден достаточно, чтобы не выкинуть ни меня, ни мальчишек в открытое море, если обнаружит.
К тому же, его корабль — последнее место, где меня бы стали искать. А его часы — единственная вещь, которая у меня есть. Найти другую, да вынудить отдать мне — ну или каким-то образом наняться на корабль — этот способ займет время и привлечет внимание.
— Мы уплываем на «Стихийном», — повторила я твердо. — Готовьтесь.
Поздней ночью три фигуры скользнули в воду возле одной из верфей.
Плавали мы хорошо, намокнуть не боялись, а все пожитки я упихала в магическую сумку — а было там не мало, достаточно, чтобы продержаться почти половину цикла до Сотариса. В моих мечтах мы, конечно, не были обнаружены вплоть до магических островов. Ну а там я планировала отправиться в ближайшую школу, чтобы, наконец, разобраться со своей силой. Поговаривали, что в Сотарисе все было гораздо проще с поступлением и оплатой, в отличие от той же Таларии. Да и я могла представиться сироткой с незапятнанной репутацией — воровской клан не достанет.
Ну а если не так повезет, мы надеялись продержаться до момента, когда окажемся максимально далеко от суши, так что не возможно будет вызвать ни стражу, ни дознавателей — и никто не захочет тратить на это силы.
И убивать не захочет тоже.
«Стихийный» был огромным деревянным парусным судном с черными, растворенными в ночи спущенными парусами. Хоть я и жила у моря всю жизнь, я никогда не была на таких больших и роскошных кораблях. Но знала, что их паруса, если не наполнялись ветром, то магией. Что впереди там был капитанский мостик, а на самом корабле многочисленные помещения, лестницы, палубы, каюты, круглые иллюминаторы, трюмы для товара. А еще что с носа, где была вырезана то ли девушка, то ли рыба, в воду опускался огромный медный якорь, который потом затягивали наверх с помощью специального механизма, похожего на веретено. Через довольно большое отверстие, в которое может и не проник бы мужчина, но вот худенькая девушка и дети — легко.
Мы подплыли к якорной цепи и прислушались.
Вяло переговаривались матросы на вахте, да и только.
Первыми я отправила мальчишек — в случае чего я планировала подать звуковой сигнал, и они бы ушли в воду с минимальным плеском.
Но ребята добрались благополучно и замерли возле круглого отверстия в самом верху, куда и уходила цепь. Дальше им хода не было — проникнуть на корабль мы могли только все вместе.
Начала подниматься, почти бесшумно, ежесекундно замирая и прислушиваясь. В мокрой одежде, прилипшей к телу, было довольно холодно, хоть в Дунакеше почти все циклы летние. Наконец, я тоже оказалась возле места входа цепи, вытащила часы и, зажмурившись, осторожно начала залазить внутрь, будто бы сквозь упругую преграду.
Близнецы — за мной.
— Получилось? — неверяще прошептал Пат.
— Ага, — шепнула в ответ.
Теперь нам нужно было незаметно спуститься как можно глубже, туда, где лежали мешки и деревянные сундуки с товаром.
Конечно, расположения мы не знали, но все корабли были устроены примерно одинаково — чем уже и неудобнее лестницы и ниже трюм, тем маловероятней, что туда будут заглядывать.
По такому принципу мы и выбрали место. Почти в самом низу, но так, чтобы несколько коридоров и общая каюта были поблизости — ведро для нужды, как ни крути, выносить придется. Да и доступ к воде нужен был.
Залезли как можно дальше, и, натаскав тюков помягче, переоделись и улеглись.
И проснулись только тогда, когда уже, судя по качке, были в пути.
Первые дни длились бесконечно. Я в который раз перечитывала выученную уже книгу или шепотом рассказывала близнецам истории. Но, в основном, мы просто лежали и скучали — единственной радостью было поспать, да размяться на крохотном пятачке, не занятом товаром. А чтобы не попасться, выходили мы по очереди, не чаще раза в день, тогда, когда вся команда была занята делами наверху.
Мы почти уверились в своей незаметности. И в том, что никто нас не сможет почувствовать.
Потому для меня стало полнейшим шоком, когда меня, кравшуюся за водой в сторону бочки, стоявшей в отдельном помещении — моя очередь была наполнять кувшин — сзади схватили несколько сильных рук, тряхнули, да так, что я ударилась головой о косяк, и потащили наверх, как тюк с одеждой, ничуть не заботясь о моем удобстве.
А наверху, под громкий гвалт команды — похоже, там уже все были предупреждены — бросили в центр пустого круга, образованного толпой.
Стихии, ну где же мы прокололись?!
Я подняла голову и встретилась взглядом со знакомыми серыми глазами, выражение которых было чем-то средним между утопить и повесить.
— Капитан Эл, вот наша крыса, — хохотнул мужской голос.
— Какой сюрприз, — нехорошо скривился капитан и схватил за подбородок, задирая мне голову еще выше. — Не ожидала меня встретить, отребье?
Я аж задохнулась от этого мерзкого "звания". В бешенстве раздула ноздри и прошипела:
— Меня. Зовут. Илия.
Черные вихри, утягивающие в ночное небо.
Жаркий омут, сжигающий душу.
Бездонная темнота, выворачивающая наизнанку каждую частичку существования.
Всполохи Тьмы в его глазах заволокли на мгновение упрямую туманную серость и…
Странно ударившись, будто в невидимое стекло, разлетелись на клочки, терзаемые сотнями стальных лезвий.
Захр, что это было?!
А теперь эти лезвия почти ощутимо воткнулись и в мое лицо, когда капитан наклонился, да так близко, будто опять хотел меня поцеловать.
— Мне ни к чему твое имя. — пророкотал черноволосый. — Я буду называть тебя отребьем до тех пор, пока ты не сдохнешь в морской глубине или не докажешь, что ты не та, кем я тебя считаю.
Я шумно сглотнула, чувствуя какую-то дикую помесь страха, злости и чего-то нового, раньше мне неведомого. Дрожащего на кончиках пальцев и порхающего крохотными крылышками в животе.
Бред.
Как и все мои последние дни.
— Я не смогу одновременно и тонуть и доказывать что-то, — прошептала едва слышно. — Вам придется определиться, капитан, что же со мной сделать.
Голову даю на отсечение, что в серой хмари его глаз мелькнули золотистые искорки.
— Оставь ее в покое! — вдруг завопили два голоса.
В руку, держащую мой подбородок, что-то вцепилось. И я неожиданно оказалась в эпицентре из визжащих и мечущихся рук, ног, зубов. Но несколько мгновений — и вот уже капитан Эл держит близнецов за шкирку, и с изумлением переводит взгляд с одного на другого.
Великие Стихии!
Я надеялась, что у мальчишек хватит мозгов не высовываться, пока ситуация не прояснится, а еще лучше — пока мы не прибудем в Сотарис. Но где мозги — а где восьмилетние шалопаи?
Меня затопило паникой.
Если до этого я была готова огрызаться и царапаться, хоть в прямом, хоть в переносном смысле, то сейчас собиралась бухнуться на колени и умолять пощадить. Не меня — их.
И плевать на гордость и последствия.
— Что… это?
В отчаянии я кусала губы. Как ответить? Как поступить правильно?
— Мои…дети, — выдохнула.
Он уставился на них с еще большим изумлением. А потом, нахмурившись, на меня.
Ну да, «отдать невинность» и шумные восьмилетки как-то не вязались в один узел.
— Приемные, — уточнила.
— То есть, ты не только сама пробралась на корабль, но и протащила двух щенков?! — прорычал он.
— Да?
Получилось вопросительно. А мужчину перекосило.
Странно, но мне показалось, что злость капитана Эла направлена не на нас. И тут же я убедилась в своих предположениях
— Ка-рис, — он это сказал негромко, но настолько весомо, что даже волны и ветер стихли, не говоря уж о людях.
— Да капитан, — высокий и худой блондин осторожно вышел из замолкнувшей толпы моряков.
— Кому ты поручал создавать защиту в Дунакеше?
— Так все тем же… как и всегда… — еще тише и осторожней пробормотал мужчина, судя по форме — один из помощников черноволосого.
— И как всегда, они сделали полную? — капитан стряхнул мальчишек на палубу, но они даже не попытались убежать. Бросились ко мне и привычно прижались по бокам.
Я обняла задрожавшие плечики.
Это и в самом деле было страшно. Бледный, с заострившимися чертами и сжатыми кулаками капитан Эл выглядел грозным. И жестоким. И стоило продолжить молиться Стихиям, чтобы эта жестокость не обернулась против нас. Хотя я уже в этом сомневалась.
Я была воровкой, посягнувшей не только на его собственность, но и на жизнь, фактически, хоть он об этом не знал. И, похоже, наказание будет соответствующим.
— Д-да, капитан, — ответил помощник и опустил глаза.
И даже мне стало понятно, что он лжет.
Захр, так значит то, что мы попали на корабль все вместе, да еще так легко, было вовсе не потому, что часы капитана давали такое право?