Королевские покои, куда поместили Александра, размещались в центральной части замка; их двери открывались в коридор, уходивший налево и направо, к башням-близнецам. Выйдя за дверь, Александр некоторое время простоял в нерешительности, не зная, где находится главная лестница, по которой можно было бы спуститься в общие залы. Юноша не сомневался, что теперь, пользуясь очевидным благоволением королевы, он будет принят леди Лунед как гость, со всевозможным радушием. Хотя Александр и горел желанием снова увидеть Моргану, он понимал, что вежливость требует первым делом отыскать управительницу замка, чтобы засвидетельствовать ей свое уважение и благодарность, а также получить ее приглашение присоединиться к обществу нынешним вечером.
Тут в коридоре появился мальчик в ливрее Морганы: он бежал с каким-то поручением. Александр поднял руку:
— Минутку, если можно! Как тебя зовут?
— Грегори, сэр.
Мальчишка глазел на Александра с таким любопытством, что тот почувствовал себя польщенным. Несомненно, слуги королевы уже перешептывались о нем, и молодой человек подумал — понадеялся! — что знает, о чем они говорят.
— Не скажешь ли, Грегори, где мне найти леди Лунед? Могу ли я сейчас поговорить с ней?
— Насчет этого не скажу, сэр. Но где ее искать, я знаю. В это время она обычно бывает в комнатах, где сидят дамы. Вон там. — И мальчик указал назад, туда, откуда пришел. — Вон по той лестнице, сэр, а там кто-нибудь из слуг вам покажет.
— Дамы? Королева Моргана тоже там?
— Нет, конечно! — Александр не заметил удивления мальчика, которого подобное предположение весьма позабавило. — Она не бывает с дамами! Я как раз ищу ее. Тут час назад прибыли всадники, и я думаю, они все в восточной башне.
— Они все?
— Ну да, госпожа королева и ее рыцари.
— В самом деле… — проговорил Александр, почувствовав нестерпимое желание вырвать свою прекрасную королеву из подобного общества.
Однако его удержали соображения приличия и еще одна внезапная мысль.
— Подожди еще минутку, пожалуйста. Не скажешь ли, прав ли я — кажется, я слышал чей-то разговор, — ведь среди рыцарей королевы есть люди из Корнуолла?
Александр знал теперь, что королева Моргана вызнала его имя не с помощью каких-либо чар или волшебства; все, что она слышала, — это лишь несколько бессвязных слов, сорвавшихся в горячечном бреду, словно некий инстинкт помог ему удержать язык за зубами.
Для Морганы и для Бригит — и, надо полагать, для всего замка — он был «Александр Сирота», явно из благородных, но, вероятно, незаконнорожденный.
Сначала эта мысль вызывала у молодого человека раздражение, но потом это показалось ему романтичной чертой, достойной приключения, в которое он попал: без сомнения, когда-нибудь потом воспоследует излюбленная поэтами сцена узнавания, когда Александр будет явлен как истинный принц и достойный королевы возлюбленный. Дальше его мечты пока не заходили.
Но Александр знал, что не должен рисковать, сталкиваясь лицом к лицу с придворными Марка (которые могли бы заметить его сходство с покойным отцом), и тем самым подвергать опасности свою собственную семью, не говоря уже о Садуке и Эрбине, которые все эти годы хранили тайну бегства Анны и ее сына. Поэтому Александр с беспокойством ожидал ответа мальчика.
Ответ звучал успокоительно:
— Да, были. Двое людей короля Марка и еще двое из какого-то герцогства в Думнонии, с юга, но я забыл их имена. Их уже здесь нет. Они не из рыцарей королевы, они просто привезли послания и уехали — на прошлой неделе.
— Понятно. Что ж… Так ты говоришь, восточная башня?
— Да, сэр, но…
Мальчик запнулся, закусив губу.
— Что «но»?
— Простите меня, но я служу королеве и знаю, какие отданы приказания. Вам без толку идти в восточную башню. Все мы, слуги королевы, имеем приказ никого туда не пускать, пока госпожа держит совет со своими рыцарями. Попозже, во время обеда, я уверен, вам будут рады.
— Держит совет? Что ты разумеешь под этим выражением?
Голос Александра прозвучал резко, и мальчик в замешательстве пролепетал:
— Я только хотел сказать, они собираются… Я не знаю, о чем идет речь, откуда бы мне? Но она королева, пусть даже королевство у нее маленькое и ее называют пленницей, и у нее есть двор. Простите, господин…
— Я понял. Все в порядке. Как бы то ни было, мне нужна леди Лунед, а не королева. Спасибо, теперь тебе лучше поторопиться. Я сам найду дорогу.
Мальчик убежал.
Александр, посмотрев ему вслед, прикинул, как скоро он тоже сделается членом избранного и блаженного кружка, собирающегося в восточной башне. Недолго этого ждать, подумал он с удовлетворением, недолго.
Однако необходимо было выполнить свой долг. Александр без затруднений добрался до покоев, где леди Лунед и ее женщины занимались рукоделием. Домоправительница приняла Александра с видимым удовольствием, остальные дамы также радостно приветствовали его счастливое возвращение к здоровью и прежнему виду.
Александр неоднократно извинился за столь продолжительный визит в столь неподходящее время, каковые извинения леди Лунед весьма мило отказалась принять, повторив, что рада видеть юношу своим гостем.
Необходимо заметить, что в ходе обмена извинениями и любезностями ни леди Лунед, ни Александр ни словом не помянули о завершении помянутого визита; Моргана со всей определенностью довела до сведения домоправительницы, которая боялась своей госпожи, что Александр должен остаться в замке.
А сам юноша пылал решимостью со всей юношеской самонадеянностью и всепоглощающей страстью, которую разожгли в нем зелья и завлекательные уловки Морганы, с головой — и прилюдно — уйти в свой первый настоящий роман. И какой роман! Подобно всем своим сверстникам, он заводил иногда интрижки на стороне, но что в сравнении с этим мимолетные увлечения юности! Это совсем другое: женщина, прекраснее которой ему не доводилось видеть, королева, сестра верховного короля! И Александр, ее избранник (как сам он считал), желал теперь только разделить с ней ложе и стать ее признанным любовником в глазах всего света — или, по крайней мере, в глазах других юных рыцарей ее «совета».
В тот же вечер последнее и было проделано со всей недвусмысленностью на глазах у всего замка. Во время обеда в трапезной Александра усадили по правую руку от королевы. С другой стороны от него устроилась одна из придворных дам королевы, пожилая женщина (все приближенные к королеве женщины были либо старухи, либо дурнушки), которая большую часть внимания уделяла содержимому своей тарелки.
Леди Лунед сидела по левую руку от королевы; говорила она мало, и Моргана ее почти не замечала. Сама же королева облачилась словно для триумфального пира: в кремово-белое платье, усыпанное искрящимися алмазами. Ее темные волосы были уложены в высокую прическу, украшенную драгоценностями и ниспадающим прозрачным покрывалом, а лицо, умело подкрашенное, в свете свечей было лицом двадцатилетней девушки.
Более ослепительных посулов Александр не мог бы и желать. Небольшой зал заполняли придворные из свиты королевы и несколько дам леди Лунед и Морганы. Воины верховного короля держались не на виду, и можно было подумать, будто проводишь время в славной компании, пирующей в зале у какого-нибудь лорда. Завязалась беседа, звенел смех, собравшихся обносили вином и угощением, однако нетрудно было заметить, что кое-кто не сводит глаз с Морганы и красивого молодого человека рядом с ней.
Королева вознаградила их ожидания. Она говорила почитай что только с Александром, склоняясь к нему совсем близко, а ее рукав или рука время от времени касались руки или рукава юноши.
Под конец Моргана подняла бокал и выпила за его здоровье на глазах у всех, а затем, поцеловав край кубка, подала его Александру, чтобы юноша отпил из него.
Александр, на которого сильно подействовало и которого даже слегка опьянило изобилие еды и вина после долгого воздержания и болезни, не заметил ни одного-двух угрюмых взглядов, ни многочисленных улыбок, которыми обменивались рыцари из свиты Морганы.
Тому, кто знал королеву, нетрудно было понять их смысл: «Что, теперь на твоей улице праздник? Гуляй, петушок! Кукарекай, пока не зажарили!»
Она не пришла к нему в ту ночь.
Питер, явившись, как обычно, помочь Александру лечь в постель, принес ему и знакомый графин с лекарством, посланный королевой. Будучи слабее, чем сам он считал — перед глазами у него все плыло от вина и возбуждения, — Александр послушно выпил присланное и лег в постель. Питер погасил свечу и ушел.
Александр некоторое время лежал, глядя на дверь и прислушиваясь, хотя королева, оправдывая данное ей прозвище, двигалась бесшумно, как фея, и Александр узнавал о появлении Морганы только по ее прикосновению или по разливающемуся в воздухе благоуханию. Но зелье подействовало, и еще прежде, чем растаял запах потушенной свечи, Александр уже спал.
Моргана, конечно, знала, что делает.
Когда Александр проснулся на следующее утро, ее уже не было в замке: она отправилась на охоту со своими рыцарями, как всегда — в сопровождении приставленной королем стражи. Не увидел ее Александр и вечером. У нее болит голова, передавал Питер слова королевы, но завтра ей будет лучше, и если принц соблаговолит навестить ее утром, где-нибудь в третьем часу после рассвета, они могли бы, вероятно, вместе проехаться верхом?..
Снадобье, которое она послала молодому человеку в тот день, имело иной вкус: его сладость была приправлена чем-то острым и одновременно тягучим, навевающим сон. Но обещанный сон так и не пришел.
После того как паж уложил юношу, потушил свечу и покинул спальню, Александр всю ночь промучился без сна, терзаемый неутоленной страстью, жадно и с беспокойством предвкушая утреннее свидание.
Глава 25
Даже после бессонной ночи Александр на следующее утро чувствовал себя лучше, впервые за много дней. Он встал рано и спустился вниз, как только счел возможным, чтобы встретить Моргану во дворе.