Кас наклонился, щедро поплескал воду на лицо и грудь и принялся растирать. Шоколадные струйки потекли по подтянутому тренированному телу. Они текли и текли, как в замедленной макросъёмке, завораживающе скользя по гладкой коже…
– Виски, ты меня слышишь? – донеслось откуда-то издалека.
– А? – С трудом переместив глаза выше, я поняла, что Касинель ко мне обращается. – Ты что-то сказал?
– Сказал, что лучше ополоснусь целиком.
– Да, целиком, – машинально повторила я, спохватилась и потрясла головой. – Конечно, прости, я не смотрю.
– Можешь смотреть, – беззаботно заметил он.
Хорошо, что ночью все кошки и щёки серые. Отвернувшись, я села на бортик и услышала позади всплеск, когда он вошёл в фонтан.
– А вода тёплая. Не хочешь тоже окунуться?
От поддразнивающих ноток спина покрылась мурашками. Искупаться ночью в фонтане в компании полуголого парня из прошлого… на миг эта мысль показалась весьма заманчивой.
– Хоть один из нас должен остаться сухим.
– А если скажу, что у тебя вот здесь испачкано? – шепнул он вдруг возле самого уха, и по шее прошёлся мокрый палец.
Я вздрогнула, обернулась и оказалась лицом к лицу с наполовину высунувшимся из воды Охотником. На его губах играла озорная улыбка, светлые глаза мягко мерцали, а от кожи с переливающимися капельками влаги одуряюще пахло свежестью. Ночь вдруг расцветилась множеством оттенков. И почему я считала её монохромной, не замечая, что листва на самом деле не серая, а болотно-зелёная, мрамор отсвечивает розовым, а на луне голубоватые пятна?
Как под гипнозом, скинула ботинки и погрузила ноги в воду, продолжая сидеть на бортике. Но оставалась там недолго, потому что сильные руки в мгновение ока стащили меня вниз, и вот я уже притиснута к краю и задыхаюсь от поцелуя.
Руки сами собой обвились вокруг его шеи, бессознательно притягивая ближе, пальцы запутались в волосах, а через мокрую одежду чувствовалось тесно прижимающееся горячее тело. Кровь колотилась в висках, наше смешавшееся дыхание и плеск воды оглушали, а меня утаскивало в сладкий обжигающий водоворот. Ещё чуть-чуть, и фонтан вскипит и испарится. Это было похоже на дневной поцелуй, как швейцарский шоколад на соевый батончик.
Из пучины порока нас обоих вытащило возмущённое конское ржание. Нет, скульптура не ожила: над нами, тоже в фонтане, возвышался Феникс. Всё это так отдавало сюром, что я на миг зажмурилась. Но когда снова открыла глаза, конь только фыркнул и заинтересованно покосился на мраморную кобылицу.
Касинель тут же отстранился, кажется, и сам немного ошарашенный своей вспышкой.
– Откуда он здесь? – выдавила я, пока Феникс обходил скульптуру по кругу, игриво прядая ушами и высоко вскидывая жилистые ноги.
– Верно, истомился на привязи и развязал верёвку зубами…
Отлично, заколдованный конь разгуливает по городу.
Феникс, чьи ухаживания кобылица отвергла с каменным равнодушием, выбрался из фонтана, попутно пихнув хозяина и обмахнув меня хвостом.
Касинель брызнул в коня водой.
– А ты не завидуй!
Феникс снова фыркнул и постучал копытами о плиты.
Когда кровь отлила от всех ответственных за чувства органов и начала наконец поступать в мозг, я поняла, что сижу в городском фонтане насквозь мокрая.
Охотник отодвинулся ещё немного, словно боялся, что не справится с собой и снова набросится.
– Прости, мне не следовало.
Мои глаза принялись внимательно изучать разрисованные граффити лавочки.
– Да забей, меня вообще-то по десять раз на дню целуют в фонтанах. Сегодня это уже одиннадцатый.
Касинель поднялся и протянул руку, предлагая помощь. Вода снова потекла по рельефной груди… Я страдальчески прикрыла веки. Лучше б сел обратно.
Когда я вылезла на площадку, выяснилось, что из всей моей одежды не вымокли только ботинки, и то потому что остались на дорожке. С трудом втиснув в них влажные ноги, я взялась за ненужную перешнуровку, которой посвятила не меньше пяти минут. За это время Охотник успел прополоскать, отжать и снова натянуть на себя рубашку. Выпрямившись, я кивнула ему – настолько чопорно, насколько позволяла мокрая кофточка с просвечивающим лифчиком, и откашлялась, чтобы предложить… Вообще-то я просто откашлялась.
Касинель хотел что-то сказать, но внезапно насторожился.
– Ты это слышала?
И метнулся в кусты.
Ну, супер. Это что, черта всех парней – убегать в неловких ситуациях?
– Слушай, париться совсем необязательно, я девушка понимающая…
Меня прервал короткий крик на другой стороне, за которым последовал глухой удар, как если бы одно тело врезалось в другое на полном ходу. Быстро обогнув кусты, я обнаружила, что Касинель прижимает к земле кого-то отчаянно сопротивляющегося, и остановилась как вкопанная, потому что узнала старомодный бархатный дублет. Жертва поняла безуспешность попыток высвободиться и покорно затихла.
– Варлог! – вырвалось у меня.
Касинель резким движением поставил пленника на ноги, встряхнул, и, когда свет от фонаря упал тому на лицо, у меня глаза выскочили из орбит.
– Чокаш?!
Тощий мужчина лет сорока, с взъерошенными волосами и шишковатыми коленями, радостно улыбнулся, обнажив щербину величиной с Большой каньон, и закивал.
– Что ты здесь делаешь? – опомнилась я. – Здесь – в смысле не в сквере, а в этом костюме?
Наш местный эксгибиционист принялся что-то лопотать, но разобрать удалось только слова «мягкий» и «тёплый», сопровождавшиеся любовными поглаживаниями дублета.
– Сын Шакала где-то поблизости! Говори, где он?
Охотник снова встряхнул его за шиворот, и лепет оборвался. Чокаш испуганно посмотрел на него и выдавил жалкую улыбку.
– Отпусти его, – распорядилась я. – Если Чокаш в сговоре с Варлогом, то я Кинг-Конг.
– Кто-кто? – нахмурился Кас.
– Больсая обезьяна, – любезно пояснил Чокаш, брызгаясь слюной в промежутки между зубами.
– Спасибо. – Я метнула в него мрачный взгляд и повторила Охотнику: – Отпусти!
Тот нехотя разжал пальцы, но остался рядом, показывая, что сбежать не получится.
– Откуда на тебе сие одеяние?
Из путаного, полного слюнявых брызг рассказа выяснилось, что Чокаш действительно получил его от Варлога – приметы полностью совпали, – и произошло это ещё до заката, в городском парке, откуда Чокашу пришлось смыться, чтобы не попасться опять полиции. Я не поверила своим ушам. Бесстыдство принца не знало границ!
– Варлог просто пришёл в парк средь бела дня, пока весь город, сбившись с ног, ищет его, преспокойно разгуливал по дорожкам, кормил уточек, обаял пожилых леди и дарил первым встречным свою одежду. Интересно, куда он девал Морока? Послал с очередным пакостным заданием?
– Птиська? – оживился Чокаш. – Птиська тозе была.
Я онемела. «Бесстыдство» не подходит. Тут нужно слово покрепче.
– И ты не подивился, узрев почившего ворона?
– Я ефил, фто это иг’уфка на дистансионном уп’афлении, – обиделся Чокаш и, повернувшись ко мне, ткнул через плечо в Охотника: – А сего он так ст’анно болтает?
Касинель нахмурился.
– Непохоже на Сына Шакала – даровать без ответной выгоды.
– Он фказал, фто я единственный азумный селовек в этом го’оде, – гордо выпятил грудь Чокаш.
Похоже, принц обзавёлся преданным поклонником.
– Может, Варлог почувствовал в нём родственную душу? – предположила я.
– Зато у нас теперь есть его запах. Феникс сумеет отыскать по нему. – Глаза Касинеля обежали тощую фигуру. – Снимай.
Чокаш обнял на себе дублет с таким видом, словно Охотник велел скинуть кожу.
– Ни за фто!
Но Касинель уже ухватился за ткань. Ветхие нитки затрещали.
– Он сп’асывал до’огу к Ми’ному Пе’ек’ёстку! – взвизгнул Чокаш, отчаянно сопротивляясь.
– Что?
– Пода’ил эту к’асивую ку’тку и хотел знать, как туда п’ойти.
Касинель повернулся ко мне за разъяснением.
– Мирный Перекрёсток находится за пределами города, неподалёку.
– Что в нём особенного?
– Да вообще-то ничего… Голая площадка с верстовым камнем.
– По всему видать, что в ней есть нечто такое, что потребно Сыну Шакала. Нужно проверить.
– Вообсе-то он п’едставился как Ва’лог – п’ям как насего п’инца зовут, да? И, смею заметить, васы слова несут негативный оттенок, а вам самому следовало бы поуситься у этого зентельмена мане’ам.
– Тебе ведома дорога? – уточнил у меня Охотник, игнорируя выпад.
– Конечно! Постой-ка… Хм, любопытно. Слушай, Чокаш, а Варлог так и сказал «Мирный Перекрёсток» или просто описал его?
– Ми’ный Пе’ек’ёсток, – уверенно кивнул тот.
– Интересно получается: принц знал точное название места, но не знал, где оно находится.
– И что из этого следует?
– Вообще-то пока ничего, – призналась я. – Но вдруг как-то пригодится в дальнейшем? Ладно, нужно ехать, может, сам Перекрёсток подскажет цель Варлога.
– Дублет всё равно надобен – чтобы взять след после.
Возня за Варлогову куртку возобновилась.
– Касинель, не надо! Искать Варлога сейчас нет смысла. Мы не готовы к встрече, и нам в первую очередь нужно Кольцо. Чувствую, Перекрёсток играет во всём этом не последнюю роль.
После некоторой внутренней борьбы Охотник отступил.
– Ладно.
Чокаш победно запахнул дублет, под которым мелькнула голая волосатая грудь и приклеенные скотчем прямо к телу семейники. А методы полиции становятся всё более креативными!
– Если на этом фсе, ве’нусь, с васего позволения, в объятия Мо’фея, – высокомерно сообщил он и направился к ближайшей лавочке, где шелестела от ветра газета.
– Чокаш, – позвала я, – хочешь, отведу тебя домой?
Он не оборачиваясь помахал рукой, благодаря за предложение, но отвергая его. Улёгся на лавку, аккуратно разобрал газету на развороты и накрылся.
Глава 18
Во время скачки к Мирному Перекрёстку одежда на мне более-менее высохла, а сама я, кажется, начала привыкать к тому, что порой лечу над землёй, когда луна скрывается за облаками. Полезная практика для ведьмы.