– И зачем нам третий лишний? У вас же вроде три – несчастливое число?
– Но нас не трое, ваше высочество, – возразил Иррэ. – Нас четверо.
– Его что ли считаешь? – хмыкнул Сашка, кивнув на эрога.
– Нет, ваше высочество, – покачал головой настырный брат. – Просто вы член королевской семьи. А, значит, рядом с вами незримо присутствует Закинувший Сеть – наш четвёртый спутник.
– И потом мой брат совсем не лишний, – вздохнул Арэт. – Он наша маскировка.
– Это как?
– А вот так! – Иррэ извлёк из-за спины шестиструнный музыкальный инструмент, очень похожей на лютню. – Если ваше высочество желает, чтобы никто не обращал внимания на троих мальчишек, путешествующих без взрослых, нам нужно всего лишь прикинуться странствующими менестрелями. Это обычное дело. Многие отцы отпускают сыновей посмотреть мир, и тогда они становятся менестрелями. Поют, играют, фокусы показывают, рассказывают занимательные истории. Потом-то поздно будет – работа, семья…
– Угу, – кивнул Сашка. – Это у вас здорово придумали. У нас только за порог сунешься, так сразу: «Куда?! Мал ещё – школу сперва закончи…» Ничего эти взрослые не понимают! Слушайте, а вы родителям записку хоть оставили? Чтобы с ума не сошли от беспокойства. Мне Ма всегда говорит, чтобы я её предупреждал, если задерживаюсь, иначе она с ума от страха сойдёт…
– Наши родители погибли, – тихо ответил Иррэ, и Сашка прикусил язык, ведь Арэт уже говорил ему что-то подобное.
– Пять лет назад, – добавил Аэрт. – И его величество взял нас к себе. Усыновил. Официально.
– Потому что он и наши родители с детства дружили. Их даже звали тогда «неразлучная четвёрка».
– Так вы мне братья, выходит?! – обалдел Сашка. – Ни фига себе… А чего же тогда король Арэта ко мне оруженосцем приставил? Несправедливость получается!
– Что вы, ваше высочество! – в один голос вскрикнули братья, и Арэт пояснил: – Это огромная честь. Ведь на такую должность могут быть избраны только дети Высочайших, а наша семья никогда не принадлежала…
– Стоп-стоп-стоп, – вскинул руки «его высочество». – Мы так до самого утра не выедем. Лучше по дороге остальное расскажете, а сейчас пора сматываться, пока сюда ещё кого-нибудь не занесло. Только покажите сначала, как на этих ваших эрогах ездят…
Что такое езда на эрогах Сашка понял очень даже скоро. Особенно когда очутился на нетерпеливо перебирающем копытами тигромордом скакуне между братьями Амоци. Всего два раза в жизни Демидову доводилось прокатиться на лошади: один раз у бабушки в деревне, а второй в городском парке на каком-то празднике. И, надо сказать, что воспоминания о тесном знакомстве с этим домашним животным, остались у него самые неприятные. А ведь это были смирные клячи, да к тому же ещё и под седлом. Эроги же соглашались терпеть на своей спине наездников, но уж никак не сёдла. Стоило скакуну сделать первые шаги, как Сашка мёртвой хваткой вцепился в пояс сидевшего впереди Арэта, ожидая зубодробительной тряски, но… Несмотря на то, что Ином резво припустил к воротам замка, Демидов ощутил только слабое покачивание из стороны в сторону, так ровно и мягко бежал эрог, смешно выкидывая передние ноги, словно старался загрести под себя как можно больше километров. «Только бы ворота открылись, – как заклинание повторял про себя совершающий побег наследник. – Только бы нас не заметили!».
Когда Ином добежал до ворот, Арэт произнёс условную фразу:
– Его высочество наследный принц Идима желает покинуть замок.
Не успел Сашка сосчитать до трёх, как ворота медленно растворились, и эрог вынес мальчишек за пределы замка. Предрассветный ветер встретил их прохладным дыханием, а тёмно-лиловое небо россыпями ярких звёзд и тремя маленькими лунами, одна за другой исчезающими за горизонтом. Дорога под копытами эрога оказалась ровной и как нельзя больше подходила для скорости, которую развил стремительный Ином. Деревья на обочине слились в одну сплошную тёмную ленту, но Сашка не замечал ни малейшего признака усталости у необычного скакуна. Чего нельзя было сказать о нём самом: два цикла отпущенных на сон оказалось явно недостаточно для его выздоравливающего организма. И скоро сидящему позади его высочества Иррэ пришлось крепко обхватить уснувшего наследника за плечи, чтобы, не приведи Забросивший Сеть, не позволить ему свалиться на землю.
Проснулся Демидов, когда солнце уже выбралось из-за горизонта, и его лучи осторожно погладили Сашкины веки. Ещё не совсем понимая, где находится, он попытался натянуть на себя отсутствующее одеяло и, ощутив под рукой мокрый от росы кожаный плащ, резко приподнялся. «Вот это да! – восхищённо завертел головой Демидов, озирая окрестности. – Как же тут красиво!» А тут действительно было красиво. Очень. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилался ковёр голубовато-зелёной травы, постоянно волнующейся под порывами свежего ветра. Вдалеке на фоне бледно лилового неба проступала цепочка невысоких гор, а точно посредине равнины возвышалась огромная остроконечная раковина королевского замка.
– Завтрак, ваше высочество, – заботливый Арэт вынырнул откуда-то из-за спины и протянул Демидову круглый плотный лист какого-то растения с их походным пайком из местных сырников и… цветов. Бледно-розовые бутоны оказались мясистыми и имели такой же солоновато-сладкий вкус, как у юса, который Сашка уже пробовал. «Наверное из них тот сок и выжимали», – подумал Сашка и непроизвольно сглотнул. Это не укрылось от внимательного Арэта, и Демидов тут же получил из рук его брата полупрозрачную золотистую чашу до краёв наполненную родниковой водой.
– Спасибо, – поблагодарил Сашка и принялся уплетать нехитрый завтрак так, будто никогда не ел ничего вкуснее. – А вы?
– А мы уже, – объяснил подошедший Иррэ. – Ваше высочество так долго спали…
Почувствовав в его словах что-то вроде подкола, Сашка насупился и, поспешно поднявшись на ноги, предложил сейчас же отправиться в путь. Однако тут выяснилось, что их чудо-скакун хоть бежит быстро, но отдыхает медленно, и потому у тройки отважных путешественников нашлось время потренироваться в роли бродячих менестрелей.
– Иррэ хорошо играет и поёт, – пояснил Арэт, протягивая брату лютню, которую тот сразу же начал настраивать, оглашая окрестности печальным звоном струн. – Я могу рассказывать истории…
– Вот, это точно. Ты кого угодно до полусмерти заговоришь, – пробормотал Сашка и громко добавил: – А мне, значит, предлагаете фокусы показывать или работать на подтанцовке?
– Как можно, ваше высочество… – начал было Арэт, но «его высочество» только рукой махнул.
– Давайте сразу договоримся. Я теперь не высочество и не наследник, а самый обыкновенный менестрель. И, значит, называть вы меня должны на «ты» и по имени. Раз уж тут у вас мальчишеские имена должны обязательно начинаться с гласной, то зовите меня просто Алекс. Идёт?
– Хорошо, Алекс, – широко улыбнулся Иррэ, не обращая внимания на неодобрительное ворчание брата по поводу злостного нарушения этикета.
– Можно мне попробовать? – неожиданно для себя попросил Сашка, указывая на лютню.
– Разве ваше вы… Разве ты умеешь играть, Алекс? – удивился Арэт и, дождавшись решительного кивка наследника, протянул ему инструмент.
Немного повозившись с настройкой, что под пристальными взглядами близнецов оказалось совсем нелёгким делом, Сашка взял аккорд и усмехнулся про себя, вспомнив, как впервые стащил мамину концертную гитару. За пять минут свободы, оказавшихся в распоряжении четырёхлетнего гитариста, он умудрился порвать три самых толстых струны, за что полдня простоял в углу, размышляя о нелёгкой доле непризнанного гения. С тех пор в доме появилась совсем маленькая гитара, и уже в пятом классе Демидов оглушительно терзал гитарные струны на одном из праздничных вечеров, вызывая одобрительные кивки учителей и лёгкую зависть одноклассников.
Набрав в грудь побольше воздуха, Сашка огласил окрестности своей любимой композицией из «Дискотеки Аварии».
– И… это у вас называется песней? – смущённо пробормотал Арэт, прослушав до конца Cашкины вопли. А Иррэ вообще промолчал, только нос поморщил.
– Это рэп, – обиделся Сашка. – Его не поют, его читают. Вся фишка в словах!
– А-а-а… – протянул Арэт. – Только половину слов мы как раз не поняли. Наверное их нет в нашем языке. А у вас только читают? Не поют?
– Поют, – махнул рукой Сашка. – Попсу всякую. Под неё только танцевать можно. Или взрослые застольные песни орут на праздниках, когда уже лыка не вяжут. Лучше, Иррэ, ты спой.
Осторожно взяв протянутую Сашкой лютню, Иррэ снова перестроил её на идимский лад и запел. Такого чистого и звонкого голоса Демидову слышать ещё не доводилось, он даже не сразу разобрал, что брат Арэта поёт о своём мире. Мире, где горы до небес, а поля обширны и плодородны, где моря богаты рыбой, а леса дичью, и где все люди веселы и счастливы… И всё это потому что в мире есть Сила. Сила, благодаря которой в Идиме царит вечное лето, а маги отгоняют разрушительные ураганы и грозы от полей и жилищ, усмиряют хищных зверей, поворачивают реки вспять…
Когда песня закончилась, мальчишки ещё долго молчали, заворожённые пением Иррэ, пока Сашка не решился нарушить установившуюся тишину:
– Класс! Ты поёшь, как этот… как Робертино Лоретти. Ма говорила, что у него голос был, как у ангела.
– А что такое «ангел»? – тут же осведомился любопытный Арэт.
Сашка честно попытался объяснить кто такие ангелы. Но так как он сам имел об этом весьма смутное представление, то быстро запутался и постарался перевести разговор на другую тему, оставив братьев в полной уверенности, что ангелы, это такие маги только с крыльями.
Окончив, таким образом, подготовку к возможным выступлениям тройка новоявленных менестрелей взгромоздилась на Инома и, пришпорив скакуна шестью каблуками, двинулась в путь. Эрог, наотдыхавшийся к этому времени, резво взял с места и понёсся по дороге со скоростью хорошего мотоцикла.
«Во, даёт! – восхищался Сашка про себя, глядя как быстро приближается полоса маячившего впереди леса. – Не хуже иного автомобиля шпарит. Вот это транспорт! И быстрый, и красивый, и умный… А главное, экологически чистый».