Мальчишка уже не чувствовал боли, наверное дерево впрыскивало своим жертвам какое-то обезболивающее вещество. Он только не отрываясь смотрел, как растёт на его крови жуткий плод, похожий на грушу. Но вот плод перестал расти и вспыхнул ярким оранжевым цветом. Утэкский вождь протянул руку, оскалившись людоедской улыбкой, сорвал его с ветки и, пристально глядя на Сашку своими спрятанными в шерсти глазками, смачно надкусил. Демидова передёрнуло от омерзения. Но по-настоящему испугаться он так и не смог: внутренняя струна снова натянулась, и от её вибраций голову пронзила острая боль. Сашка чувствовал, что ещё совсем немного и струна лопнет, разнося в щепки всё, что окажется в пределах её досягаемости.
Тем временем, вождь спокойно дожевал плод и… исчез. Появился он только минут через пять на противоположном конце поляны. Потом снова исчез и вот уже стоит прямо перед Сашкой и что-то говорит на своём странном рыкающем языке, показывая на Сашку, на дерево и на себя.
– Так вот как утэки скрывались от ваших карательных экспедиций, – догадался Демидов. – Чего проще – пленников под деревья поставили, груш налопались, и временная невидимость племени обеспечена. Круто придумано!
– Алекс, – вдруг тихо попросил Иррэ, – расскажи что-нибудь. Мне страшно.
– Не бойся, – попытался успокоить его Сашка. – По крайней мере, больно не будет. Противно только смотреть, как этот гад груши лопает. Из меня, между прочим, сделанные.
– Нам ещё повезло, – вступил в разговор Арэт, возле которого уже стояли пять или шесть утеков в ожидании, когда на его дереве вспыхнут, будто лампочки, готовые к употреблению плоды.
– Ну ты сказал! – возмутился Сашка, морщась от очередного приступа головной боли. – Ничего себе «повезло»! В чём же?
– В том, что мы – мужчины, – абсолютно серьёзно пояснил Арэт. – Мужчин утеки просто убивают.
– Ничего себе «просто»! – хмыкнул Сашка, глядя, как вождь довольно хрустит второй сорванной с его древа «грушей».
– Вот именно «просто», – подтвердил побледневший Арэт. – А если к ним в лапы попадёт Та в Ком Нет Силы…
Он бросил странный взгляд на Иррэ, и тот, задрожав как осиновый лист, добавил:
– Я слышал, как Глава Совета однажды говорил королю Орису, что лучше сто раз умереть, чем пройти через то, на что утэки обрекают Тех в Ком Нет Силы. И король ответил, что даже «подопытным кроликам» живётся куда веселее. Алекс, а что такое «подопытные кролики», и что с ними делают? Наверное, что-то ужасное…
Голос Иррэ опустился почти до шёпота. И только Сашка собирался выдать что-нибудь ободряющее – ну, пару анекдотов там рассказать из жизни «подопытных кроликов», как на поляне появилось новое действующее лицо. Наверное, этот утэк прожил не меньше ста витков по местному счёту, потому что почти вся шерсть, укрывающая его с ног до головы, была седая. Он тяжело опирался на такой же, как у вождя посох, но вместо бус из когтей на его груди красовались связки человеческих черепов. «А вот это наверняка их колдун», – подумал Демидов, ощутив, как бьётся внутри невидимая струна в припадке жгучей ненависти к чуждой Силе, исходившей от этого существа.
Старый колдун что-то коротко приказал двум утэкам помоложе, и они, сцепив руки, почтительно опустились возле него на колени. Колдун сел на это импровизированное сидение и опять отдал команду. Носильщики резво подскочили и понесли старика прямёхонько к дереву, у которого стоял Сашка.
Струна внутри Демидова натянулась до последнего предела, когда колдун внимательно начал его обнюхивать. Отвернувшись в сторону, насколько возможно, Сашка молча дрожал как в лихорадке. И облегчённо вздохнул, когда старик, закончив своё непонятное обследование, приказал перенести его к Арэту. Обнюхав оруженосца и не найдя, видимо, ничего интересного, он погнал своих носильщиков к следующему дереву. Но едва утёк повёл носом возле замершего в ужасе Иррэ, как радостный крик рванулся из его старческого горла. Он едва ли не с кулаками набросился на вождя, попеременно тыча корявым пальцем то в Иррэ, то в дерево, то в небо, на котором уже появились две луны из трёх. Сашка, ничего не понимая, напряжено следил за действиями утэкского шамана. А тот, обходя дерево с Иррэ по кругу, аккуратно сбивал посохом зелёные побеги, опутавшие мальчишку почти до пояса. Когда последний росток был сбит, а ремни срезаны, двое бывших носильщиков едва успели перехватить бросившегося прочь Иррэ. Мальчишка отбивался и царапался не хуже диких краусов, и на какой-то миг Демидову показалось, что ему удастся вырваться. Но только на миг. И тут крепко стиснутый лохматыми ручищами Иррэ испустил такой душераздирающий вопль, что у Сашки аж уши заложило.
– Нет! Не трогайте меня! Лучше убейте… Не-е-ет!!!
Сашка, всё ещё не понимая, что происходит, таращился на происходящее сквозь слёзы, выступившие на глазах от ставшей невыносимой головной боли, когда у соседнего дерева рванулся в своих путах Арэт:
– Не смейте! Оставьте её, сволочи! Не трогайте мою сестру! Миррэ-э-э!
И разрыдался, повиснув на крепких ремнях.
Сестру? Сестру!!! Сашке казалось, что он сходит с ума. Он смотрел на бьющуюся в лапах утэков Миррэ и никак не мог понять, почему до этой секунды принимал её за мальчишку. Ведь не бывает у мальчишек таких тонких рук, таких мечтательных глаз, такого серебряного голоса… А как она сопротивлялась совместному одеванию? Едва Сашка осознал, что всё это время путешествовал бок о бок с девчонкой, как страх сдавил сердце железной пятернёй. Он только сейчас сообразил, чем грозит ей пленение. «Подопытный кролик», так, кажется, Орис говорил? А он, Сашка, не то что помочь, даже рукой пошевелить не может. И не только потому, что привязан к дереву ворохом ремней и зелёных ростков. Странное оцепенение, полностью сковавшее его мышцы, оставляло возможность лишь смотреть и до крови кусать губы от собственного бессилья. А тут ещё эта проклятая струна, дрожащая на самом пределе и заставляющая Сашкино тело тоже дрожать! Ну, куда это годится?
Пока Демидов соображал, что к чему, Миррэ перестала сопротивляться и, кажется, потеряла сознание, но когда главный колдун попытался повернуть её голову, чтобы заглянуть в лицо, изловчилась и укусила его за руку. Утэк взвизгнул и со всего маху ударил девочку по щеке. Позабыв про все ремни и побеги, Сашка рванулся вперёд, преодолевая сковавшую его неподвижность, и, не выдержав этого рывка, струна у него внутри лопнула.
Демидов ещё успел увидеть, как охватывает его тело голубое пламя, как распадаются пеплом ремни и ростки, обугливается кора Голодного Дерева, как поднимаются освобождённые руки, и неистовый столб огня бьёт из них в чёрное бархатное небо. Последнее, что он запомнил – замершие в страхе фигуры утэков и громкий крик Арэта:
– Миррэ, помоги ему!
Глава V
Когда Сашка очнулся, солнце уже стояло в зените и беззастенчиво светило прямо в глаза. Он долго лежал, глядя в лиловое небо не понимая, что с ним, где он и, вообще, он ли это. Тело было лёгким, почти невесомым, как будто Сашка избавился от тяжкого груза, день за днём пригибавшего его к земле. Казалось ещё миг, и он взлетит, сольётся с этим высоким небом, но что-то мешало. Кажется, ему очень нужно что-то сделать или, наоборот, не сделать? Так и не сумев ничего вспомнить, Демидов повернул голову на бок и изумлённо огляделся вокруг. Он уже видел этот пейзаж… Точно видел. Вот, только где?
Он лежал посреди гладкого стеклянного озера такого огромного, что расстилалось оно до самого горизонта, и чёрная блестящая поверхность отражала темнеющую вдалеке громаду замка Шарэй. «Это из моего сна, – вспомнил Демидов. – Мы ехали к Шарэю… Потом на нас напали утэки… Потом нас чуть не скормили Голодным деревьям… Потом Иррэ оказался Миррэ… А потом…»
– Хвала Закинувшему Сеть, вы живы, ваше высочество! – услышал Сашка голос Арэта и, быстро перекатившись на бок, встретился со счастливым взглядом своего оруженосца.
– Кажется, жив, – кивнул Сашка и осёкся.
Арэт сидел, неестественно скособочившись, всю правую половину лица пятнал уродливый ожог, а на перемазанных землёй коленях покоилась голова Миррэ. Девочка лежала с закрытыми глазами белая как снег, и сколько Демидов не всматривался, но так и не мог определить дышит она или нет. У Сашки сразу пересохло в горле, поэтому его вопрос Арэт едва расслышал.
– А он, то есть она… жива?
– Жива.
– Слава богу, – пробормотал Сашка и уже громче спросил: – А почему мы не в лесу? И как оттуда выбрались? Ничего не помню…
– Это и есть лес, – Арэта передёрнуло от воспоминаний. – Вернее то, что от него осталось.
– Лес? – обалдел Сашка, оглядывая огромное стеклянное озеро. – Но что же произошло?
– Ничего особенного. Просто к вам пришла Сила.
– И это всё натворил я? – Демидов потряс ничего не соображающей головой.
– Именно. Такого мощного выброса Силы история Идима ещё не знала. Если бы не Миррэ…
– Стой! Но ведь тогда она должна была умереть! Ты же сам говорил, что девушки учатся контролировать Силу только после совершеннолетия. А ей-то всего тринадцать!
– Тринадцать, а учиться она пошла в семь. Так повелел король Орис. Он не мог себе простить смерть Мэддин и поклялся, что её племянница ещё в детстве будет играть с Силой, как с куклами. Она справилась даже без удерживающей сферы, которую повесила Аддису на тенны, – ответил Арэт, стирая со лба копоть, и осторожно добавил. – Можно подумать вы не рады…
– Да рад, я! Рад! – взорвался Сашка. – Просто счастлив! Развели меня как… первоклашку. У меня секретная миссия, а мне в попутчики девчонку подсунули…
– Да если бы не она, – взвился Арэт, напрочь позабыв об этикете, – тебя бы уже на свете не было. Ты её благодарить должен всю жизнь!
– Ага, – буркнул Сашка, понимая, что Арэт кругом прав, и всё же не желая уступать. – Может, мне ещё жениться на ней прикажешь…
Сказал и губу прикусил. Ведь теперь между ним и Миррэ существует неразрывная связь. Как там близнецы говорили: «если двое были едины…»? Но не успел Сашка прокрутить эту фразу в голове до конца, как Миррэ застонала и открыла глаза. Сразу же стало не до ссоры. Пришлось срочно решать, что делать дальше. В их теперешнем состоянии вернуться на торную дорогу почти невозможно: Миррэ придётся нести, да и сами мальчишки не в лучшей форме. Существовал ещё один вариант, и Сашка, наступив на собственную совесть, предложил: