– А если я буду всё это отрицать? – усмехнулся Энар, – Если буду настаивать на том, что твоя политика могла привести Идим на край пропасти, и поэтому я решил взять власть в свои руки?
– Моя политика – единственный выход для Идима! – Орис дёрнулся, но сморщился от боли в раненном плече и уже спокойнее продолжил: – Ты лучше меня знаешь, что Сила уходит из нашего мира, и если мы не найдём замену магии, то просто погибнем.
– Да, Орис, Сила уходит из мира, это ты верно заметил, – Глава Совета вскочил и начал нервно расхаживать по комнате. – А известно ли тебе, когда она начала иссякать? Нет? Так я тебе скажу. Мне удалось точно установить, что первые признаки появились тринадцать витков назад. Это ни о чём тебе не говорит, мой проницательный ученик?
Орис на секунду задумался, прикрыв глаза, а потом твёрдо сказал:
– Этого не может быть.
– Может. Ещё как может! Я был против, когда ты отправился на прогулку по чужому миру, и уговаривал твоего отца не потакать прихоти избалованного мальчишки. Я ведь тоже умею слушать Силу, а она каждую ночь шептала мне, что может случиться страшная беда. Нет, не с тобой, с нашим миром. Но король не внял своему советнику, и вот результат: тринадцать витков назад у тебя родился сын, который соединил два наших мира неразрывной пуповиной. Он – канал, по которому Сила утекает из Идима.
– Так вот почему ты заставил Эгора атаковать моего сына магией. Ты хотел убедиться, что он и есть канал?
– Именно, Орис. Именно. Я даже говорил тебе, что в Силе твоего сына есть изъян. Но ты не понял моего намёка. И сейчас, я вижу, не очень-то мне веришь. А зря. Твой сын – канал, и Сила утекает через него на Землю. Это будет продолжаться, пока уровень Силы в мирах не сравняется. Но половины Силы нам не хватит, чтобы сдержать наступление Хаоса. Слишком долго наши предки кроили природу по своему усмотрению, и, когда мы ослабнем, она жестоко нам отомстит. Что Машины, что Магия, не всё ли равно, каким образом мы вмешивались в естественный ход вещей? А Земля! Если сначала магии там были жалкие крохи, то в скором времени многие земляне почувствуют в себе пробуждающуюся Силу. Не знающие ее законов, не умеющие с ней обращаться, не привыкшие себя контролировать, они ввергнут свою планету в настоящий хаос. Погибнут сразу два мира, Орис. Ты это понимаешь?! Час расплаты близок и есть только один выход: разрушить канал Силы!
– То есть убить моего сына? – криво усмехнулся Орис. – Ну же, Наставник! Мы не дети, давай называть вещи своими именами.
– Как хочешь, Орис. Меня интересует прежде всего результат. Теперь тебе всё известно, и как Король, который отвечает за жизнь всех своих поданных, ты должен со мной согласиться. Согласиться и открыть портал. Мои люди найдут принца и… В конце концов жизнь одного мальчишки по сравнению с жизнью миллионов не такая уж большая цена.
– А если бы это был твой сын? – просто спросил Орис.
– Не нужно сравнивать, – возмутился Энар, подходя вплотную к королю. – Ты даже не знаешь его как следует! Вы провели вмести в общей сложности чуть больше суток! Что он для тебя значит?
– Что? – переспросил Орис. – Боюсь, тебе не понять. Только когда я смотрю на него, то вижу свой гонор и упрямство. Вижу глаза и улыбку женщины, которую когда-то любил… И сейчас люблю. Тебе знакомо слово «любовь» Энар?
– Знакомо, Орис. Я люблю свой мир и не позволю, чтобы он погрузился во тьму.
– Красивые слова, Энар. Знаешь, на Земле жил один мудрый человек, который сказал, что целый мир не стоит одной слезы ребёнка. А ты хочешь, чтобы я убил собственного сына, пускай и чужими руками. Я же предлагаю выход, который не потребует ничьей жизни. Только понимания, терпения и каторжного труда. Да, ещё избавления Высочайших от лишних амбиций.
– Ты, Орис, не в том положении, чтобы предлагать, – сверкнул глазами Глава Совета. – Давай без этой философской ерунды. Отвечай коротко: ты скажешь мне пароль, который поставил на портал?
– Нет.
– Я так и предполагал. Что ж, придётся прибегнуть к другим средствам убеждения. Я тоже не сидел сложа руки и кое-чему научился. Теперь не только ты можешь отдавать приказы в Высочайшей комнате.
– Никогда не сомневался в твоей Силе и в твоих целях, – криво усмехнулся король. – Только вот методы у тебя здорово подкачали.
Энар не удостоил его ответом. Он подошёл к свисающему пучку белых Нитей и, ухватив рукой самую толстую, замер. В то же мгновение Сашка увидел, как, повинуясь безмолвному приказу, одна из Нитей зашевелилась, удлинилась и поползла к королю. Прошло всего несколько секунд и она уже намотала несколько витков вокруг его головы.
– Стой спокойно, Орис, – предупредил Орами. – Ты сделаешь себе только хуже. Сейчас Нить проникнет в твои мысли и считает пароль, как бы ты не сопротивлялся.
Орис попытался скинуть Нить с головы, но на помощь ей рванулись другие и так крепко притянули короля к стене, что он даже шевельнуться не мог.
– А вот и первая буква, – радостно потёр руки Энар, наблюдая, как Нити на стене начинают свиваться в неизвестный Сашке символ идимского алфавита. За ним последовал второй, третий… А после седьмого Глава Совета насторожился:
– Ты, кажется, как-то обмолвился, что пароль семизначный? А тут уже восьмой символ пишется! Ну-ка…
Нахмурив лоб, он начал вслух читать получившуюся запись. Сашка засмеялся, и, словно услышав смех сына, засмеялся король Орис. Откуда же Энар ид’Орами, Глава Высочайшего Совета Идима мог знать, что слово, которое он читал, по-русски звучало как «Обломись»? Услышав весёлый смех короля, Глава Совета дёрнулся, словно от удара. Он, конечно, не понял смысла, но быстро догадался, что его провели, как мальчишку.
– Веселишься, Орис? – скрипнул зубами побледневший от бешенства Энар. – Сейчас тебе станет не до смеха. Я всегда говорил, что самые простые методы – самые действенные.
С этими словами он отошёл в угол, временно выпав из поля зрения Демидова, а когда вернулся, то в руках у него был раскалённый докрасна железный прут. Сашка замер, не в силах отвести глаза от Окна, а прут, как в замедленной съёмке, всё плыл и плыл к груди короля Ориса… Тут что-то тихо щёлкнуло, и в Окне замелькали ориентиры, следуя которым можно попасть в Высочайшую комнату. Когда за Окном вновь показались белёсые облака, Сашка нервно облизал губы и удивился их солёному вкусу.
Он бежал по спиральному коридору, забираясь всё выше и выше, с одной только мыслью: «Успеть!» Если верить тому, что показало Окно (а не верить ему не было никаких оснований), то сейчас самый удобный момент для того, чтобы Сашка мог исполнить задуманное. В Высочайшей комнате только садист Энар и магия там не действует, значит, есть реальный шанс вытащить отца из застенка, особенно, если учесть маленький сюрприз, лежащий в Сашкином кармане. «Быстрее! Ещё быстрее», – Демидов подгонял сам себя, кружась по стремительно сужающимся виткам. Потому что каждая потерянная минута означала ещё один ожог на груди его отца. «Знал бы он, что я за ним вернулся, голову бы мне оторвал! – задыхаясь от непосильного бега, думал Сашка. – Ну и пусть отрывает. Сперва вытащу его, а потом пусть отрывает».
Вот и дверь, помеченная увиденным в окне спиральным узором! Как смог Сашка Демидов с одного раза запомнить путь к Высочайшей комнате, слишком быстро промелькнувший в Окне, оставалось загадкой. Но это действительно оказалась нужная дверь, а за ней знакомая «тарзанка». Сашка намотал Нить на запястье и кинулся в чёрный провал, а когда его ноги, наконец, почувствовали под собой опору, буквально скинул Нить с руки. То, что он увидел в Окне, заставляло теперь Демидова содрогаться при каждом соприкосновении с Нитью. Демидов осторожно подошёл к двери, за которой и находилась Высочайшая комната. Он прислушался, чтобы подгадать нужный момент, ведь его появление должно стать для Главы Совета полной неожиданностью, иначе…
– Ты сильный человек, Орис, – с замиранием сердца услышал Сашка приглушённый голос Энара. – Возможно ты и сумеешь продержаться до того, как закроется портал. Но ведь он откроется. Подумай, хватит ли твоего терпения на тринадцать лет. Ты меня знаешь, я не отступлюсь. Кстати, в твоей библиотеке есть неплохие книги по истории Земли. Я не знаю языка, на котором они написаны, но там такие выразительные картинки… Настоящие пособия для желающих кое-кому развязать язык.
Энар замолчал на мгновенье, а потом спросил:
– Неужели действительно рассчитываешь отмолчаться? Не слишком ли дорогую цену ты готов за него заплатить? – и издевательски добавил: – Какой героический поступок!
– Ты опять не понимаешь, Энар, – Орис говорил очень тихо, отдыхая в конце каждой фразы. – Это не геройство… Большинство отцов на моём месте поступило бы точно также… Жаль только, что их дети даже не догадываются об этом.
– Твой тоже не догадается…
– А вот это меня волнует меньше всего. Только… Думаю, что через тринадцать лет… тебе не нужно будет искать моего сына. Он сам явится сюда за тобой… На танке въедет.
– Да, похоже, ты прав. Времени у меня не так уж много, портал закрылся уже на две трети. Поэтому я, пожалуй, пущу в ход ещё одно средство убеждения. Закинувший Сеть видит, что я не хотел этого, но ты не оставил мне выбора. Эй, Ирикк, Амикк, проводите посетителей к его величеству.
За дверью послышались шаги, и Сашка запоздало сообразил, что из комнаты Высочайших было несколько выходов. Видимо Окно показало ему кратчайший путь, но кроме него есть ещё и другие. Шаги стали громче и вдруг…
– Ваше величество! – донёсся до Сашки отчаянный крик Арэта.
– Папа! – одновременно с ним воскликнула Миррэ и разрыдалась.
– Не смотри на меня Миррэ, отвернись, – в голосе Ориса слышалась непривычная нежность. – И не плачь. Выше голову, Арэт. Ты ведь мужчина. Вот и молодец…
– Что скажешь Орис? – сдавленным голосом спросил Энар. – Как насчёт такого обмена: жизнь твоего родного сына за жизни твоих приёмных детей.
Сначала Сашка подумал, что это ему померещилось, но, услышав ругательство отца, понял, что это жуткая правда, и изо всех сил толкнул дверь плечом. Та не шелохнулась. Стараясь сдержать подступившие к горлу слёзы, Демидов бился о дверь как одержимый, но ничего не мог поделать.