Жизнь резко изменилась, когда вспыхнула эпидемия каннибализма. Теперь никто и никогда не выходил на улицу безоружным. Люди стали предпочитать передвигаться группами. Все, от мала до велика, мужчины и женщины, учились владеть оружием. Разрабатывались разнообразные техники нападения и обороны. Все больше и больше махчетов перестраивали свое жилье и складывали более прочные дома из камня. Но все не помогало. То тут, то там люди продолжали пропадать. В деревнях создавалось нечто вроде отряда милиции, которая выявляла и карала людоедов. Но выяснилось, что и сами милиционеры не брезгуют отведать мяса пойманных преступников, утверждая, что поедание их сердец придает храбрости, мозга – хитрости, а печени – здоровья. Над махчетами вновь нависала угроза вымирания.
…Странным образом каннибализм способствовал формированию государственности Махамарта. Когда положение достигло критической точки, старосты деревень собрались вместе, чтобы попытаться найти выход. Но оказалось, что даже сама вроде бы однозначно правильная мысль о запрете людоедства не вызывает единодушия. И не потому, что старосты тоже баловались человечинкой, хотя, может, некоторые были и не без греха, а потому, что часть высокого собрания резонно заметила, что запретить – все равно что велеть коту не есть мышей. В итоге было принято удивительное решение, которое до сих пор является одним из основополагающих правил жизни махчетов. Каннибализм был регламентирован. Было установлено, что через каждые три месяца в Махамарте наступает месяц чен, то есть месяц охоты, во время которого, и только во время которого, можно охотиться и есть людей. Запрещено нападать на детей до восемнадцати лет и беременных женщин, очевидно, из соображений гуманности, а также на взрослых старше пятидесяти пяти, уже, наверно, невкусных. Все, на кого нельзя охотиться, обязаны были носить яркую красную повязку на голове. В дальнейшем этот принятый за основу закон обрастал различными дополнениями. На том же совете был избран верховный староста, который впоследствии стал первым бадоханом.
Со временем махчеты распались на несколько кланов. Охотиться в месяц чен на «своих» было не принято. Существовало довольно много ограничений. Человеческое мясо можно было есть только свежим. Никакая заготовка впрок не допускалась. В каждом доме была специальная, днем и ночью ярко освещенная комната, где большую часть месяца чен проводили те, кто обладал правом неприкосновенности. Прятаться в этой комнате обманным путем не допускалось и каралось смертью. Все остальные махчеты, и мужчины, и женщины, должны были участвовать в охоте, хотя поедать человечину никого не заставляли. Кстати, среди детей солнца было немало, как их считали, чудаков, которые это мясо не ели. Обладатели красных повязок по желанию могли также участвовать в охоте, сняв повязку и, соответственно, лишившись неприкосновенности.
В каждом поселении было несколько мест, связанных с охотой. Например, некий загон, приспособленный для содержания людей, куда сажали пленных. С ними хорошо обращались, кормили, поили. Никогда не оскорбляли и не обижали. Однако для каждого наступал момент покинуть загон, чтобы больше не вернуться. Любой махчет, взрослый или ребенок, мог по своему усмотрению выпустить на волю любого пленника. Такое чаще случалось с красивыми женщинами или молодыми мужчинами. Получивший свободу становился полноценным членом этого клана. Если месяц чен кончался, а еще оставались пленные, их отпускали и оставляли в клане.
Другим местом, посвященным охоте, был священный круг, который обычно находился за пределами поселения. Махчеты не хоронили покойников, как это принято в других местах. В некоторых реках Махамарта водилась очень вкусная, но опасная рыба с крупными и острыми зубами. Нападая стаей, она могла в течение нескольких минут обглодать до костей крупное животное. Махчеты разводили этих рыб в специальных прудах, куда бросали умерших. Время от времени водоем чистили. Излишки рыбы попадали на стол детей солнца. Кости закапывали в землю, а черепа собирали и складывали в центре священного круга. Чем больше была эта гора, тем большим почетом пользовались жители соответствующего поселка.
Надо отметить, что, несмотря на более чем странные обычаи, вне месяца чен махчеты оставались нормальными людьми. Дружили, любили, воспитывали детей, строили, сеяли и т. д. Чтобы сохранить, а еще лучше увеличить численность населения, законы Махамарта обязывали мужчин иметь нескольких жен. Разводы в обычном смысле слова не существовали. Это была процедура «приглашения на обед», являющаяся исключением из правила месяца чен. Желающие разойтись надевали на руки желтые повязки, указывающие на их намерение, и начинали охоту друг на друга. Победитель был обязан съесть какую-либо часть тела бывшего супруга или супруги. Это завершало процедуру обряда. А поскольку женщины-махчетки были воинами не хуже, чем мужчины, то исход этой охоты всегда был не ясным. Бадохан Бахуонк на всю жизнь сохранил шрам от ножа жены Ардеи, чуть не удостоившей его чести быть «приглашенным на обед».
Еще одним исключением были чужеземцы. Как уже говорилось, Махамарт исторически располагался вдалеке от других мест обитания человека и частично был отделен от них непреодолимыми препятствиями. Но все-таки время от времени чужестранцы иногда по собственной воле, иногда по случайности забредали к ним. А точнее, заплывали со стороны моря. И тогда редких гостей отлавливали и сортировали. Тех, которые могли быть полезными клану, оставляли его полноправными членами, другие же попадали на стол. Однажды до берега с трудом доплыл большой полуразбитый корабль с изможденной командой, в которой махчеты не видели никакой ценности ни с точки зрения клана, ни с точки зрения людоеда. Но на судне было найдено много странных предметов: оружие из металла, стекло, непонятно как изготовленные ткани, а чужеземцы утверждали, что могут научить эти вещи изготовлять. Так Махамарта получила новый толчок к развитию. В горах начал строиться необычный поселок из каменных крепких домов для пришельцев и молодых махчетов, который чужеземцы в шутку прозвали университетом. Со временем, а это заняло многие годы, ирония исчезла. Как ни казалось странным, в Махамарте был создан внушительный центр науки. Оттуда к детям солнца пришли знания, как добывать и обрабатывать металл, основы инженерии и агротехники. Однако, несмотря на это, махчеты так и не начали строить города и сохранили привычку жить, хотя и с комфортом, но небольшими поселениями.
Процветала в Махамарте и медицина. И это было естественным в стране, где три месяца в году все воюют против всех. Главенствующее место в медицине занимали хирургические специальности, хотя развивались и другие. Гинекология, чтобы сохранить как можно больше матерей и детей, фармакология, чтобы уметь облегчить страдания или излечить болезнь, которая может превратить человека в легкую добычу в месяц чен.
Ученые и студенты также пользовались правом неприкосновенности. Часть из них им пользовалась, часть нет.
Годы сменялись десятилетиями, десятилетия – веками. В Махамарте сформировалась странная нация людей, которые девять месяцев в году во взаимоотношениях друг с другом сохраняли идеальные добрососедские отношения, были дружелюбны и отзывчивы, а на три месяца превращались в безжалостных солдат герильи. Армии как таковой в отсутствие внешних врагов дети солнца не имели, хотя некие добровольные вооруженные отряды милиции существовали. Махчетская знать тоже держала при себе воинов, но скорее как символ высокого положения, а не как защиту от нападения. Преступности практически не было, единственным наказанием за проступок была смерть. Махчеты резонно рассудили, что, если в месяц чен любого из них безо всякой вины могут убить и съесть, то несправедливо миловать того, кто действительно совершил нечто плохое. Редким, более гуманным наказанием было «изгнание на условиях». Махчет на три месяца изгонялся из клана и становился предметом охоты. Надо сказать, что в этом было меньше жестокости, чем кажется с первого взгляда. Во-первых, махчету сохраняли оружие и право на самооборону. Во-вторых, в охоте участвовали только те, кто этого хотел. В-третьих, остальным жителям разрешалось безнаказанно помогать, подкармливать и прятать преследуемого. Таким образом осуществлялся суд народа. Если большинство считало, что проступок невелик или вина махчета не доказана, то на него, по сути, и не охотились. Если нет, то избежать мести было практически невозможно.
На четвертый век существования Махамарта произошло событие, всколыхнувшее всю страну. Сын вождя морского клана, «черепах», Ухрош полюбил дочь вождя лесного клана, «барсуков», Гленду. Но та не отвечала ему взаимностью. Она вышла замуж за одного из знатных махчетов своего клана и ждала от него ребенка. Очередной месяц чен она, как и все неприкосновенные, пережидала в специальной комнате. Ей было неведомо, что Ухрош вынашивал план мести. Однажды после ужина неприкосновенные почувствовали, что всех их непреодолимо клонит в сон. Они не знали, что Ухрош подсыпал им в питье снотворное. А когда все уснули, он прокрался в комнату и похитил Гленду, сняв с нее красную повязку. Той же ночью он совершил над ней обряд «приглашения на обед». Вождь лесного клана едва не сошел с ума, когда узнал о случившемся. То, что началось потом, уже совсем не походило на обычный месяц чен. Это была кровавая бойня между «барсуками» и «черепахами», в которой были позабыты многие существовавшие до этого ограничения. Когда чен кончился, от бадохана прибыли послы, которые должны были разобраться в ситуации. Но морской клан отказывался признать вину. «Черепахи» утверждали: закон не запрещает неприкосновенным участвовать в охоте. Поэтому, если Гленда рискнула снять повязку и в результате погибла, то это не чье-то преступление, а трагическое стечение обстоятельств. Опровергнуть этот довод «барсуки» не смогли. И вождь клана поклялся отомстить. Собрав отряд верных ему махчетов, он отправился в горы, где, по слухам, началось какое-то строительство. Так зарождалась история ордена «провожающих».