Крысы продолжали нас преследовать. Нам было, в принципе, легко избежать атаки. Ведь мы умели лазать по деревьям, но и крысам было удобно. Они прятались в траве. А на дереве долго не проживешь. Мы не умели питаться листиками. И стая крыс вдруг нападала на неопытного спустившегося с дерева кота.
Эту войну мы безнадежно проигрывали. Коты бились насмерть, но их было мало. Мы ушли из леса и закрепились на холме.
На нас двигалась серая, гнилая армия крыс. Они ждали, что мы побежим дальше. Но сколько же можно отступать? А нас всего-то осталось штук сто. Мы с храбростью отчаяния атаковали первыми.
Вы когда-нибудь слышали, как орет разъяренный кот? Вот и не надо.
Я не знаю, кем буду в следующем перевоплощении, птичкой или барсуком. Об этом не хотелось думать.
Единственное, что я знал, крыс в мире будет намного меньше.
Соленая вода
Было раннее августовское утро. На еще незаполненном отдыхающими пляже блаженно разлеглись отец с сыном. Им никогда еще не удавалось провести каникулы вдвоем, но в этом году неожиданно получилось. Мама, к сожалению, не смогла поехать. Ей не удалось выбить отпуск. И они первый раз в жизни отдыхали мужской компанией. Мальчишке было чуть больше десяти лет.
– Папа, – спросил он, – а почему в море вода соленая, а в речке пресная?
Его отец был простым инженером, но у него была черта характера, которую он считал ужасным недостатком. Иногда его начинало нести. На какой-либо вопрос, часто простейший, он начинал в ответ плести такое… Например, однажды он ехал со своей молодой женой, студенткой, и ее подругой в автобусе, который каждый раз проезжал остановку под названием «Док – 7». И тогда миловидная, но не очень умная подружка спросила:
– А что это за «док»?
И инженера понесло. Рядом проходила железная дорога, и он стал объяснять, что в середине их города есть док – секретное место по ремонту подводных лодок, которые по ночам подвозят по подземному ответвлению железной дороги. Жена иронически на него посмотрела. Она уже привыкла к его глупостям. Ее подружка не сразу поняла, что ее дурят, а потом обиделась. Док на самом деле был деревообрабатывающим комбинатом.
…И инженер вдруг начал рассказывать сыну:
– Когда-то в глубине веков Земля была не такой, как сейчас. Она была разделена на равные части, сушу и море. И вся вода была пресной. Сушей правил бог Горлуг, а морем бог Лирд. Они жили в дружбе до тех пор, пока не влюбились в одну и ту же женщину, богиню неба Иниду. И поссорились. Боги начали делать мелкие пакости друг другу. Но они были равны по силе, и никто не мог получить преимущества. Да и Инида никому из них не отдавала предпочтения. Однажды Горлуг захотел пить и пошел к морю.
– Нет, – сказал Лирд, – моей водой ты не напьешься.
И сделал ее ужасно соленой.
– Ты отказываешь мне в питье? – разгневанно спросил Горлуг. – Думаешь, я не могу сам сотворить для себя воду? Да я снова превращу твое море в пресное.
И он сотворил реки, которые потекли в море, чтобы развести соленую воду.
Сын заинтересованно повернулся.
– Пап, а что произошло с Инидой?
Отец почесался.
– А ничего. Она не любила ни того, ни другого и вышла замуж за бога Солнца. Не может же быть, что все мужчины – такие дураки, думала она. А те продолжали воевать. Один гнал потоки рек в море, а другой не переставая ее солил. Время от времени Инида, желая пошалить, насылала на Землю дождь. Получите, боги. Вам ведь не хватает воды.
Сын, у которого было много отцовских генов, улыбнулся.
– Пап, а ты сам понял, что ты мне тут наговорил?
Отец засмеялся.
– На, скушай яблоко. Я не знаю, почему в море соленая вода.
Метро
Ольга Викторовна стояла на перроне станции метро. Она была совершенно измотана последними днями работы и с ужасом думала о том, что ей по дороге нужно еще зайти в магазин купить картошку и еще какую-нибудь снедь, а потом тащить это все на себе. Подошел поезд. Ольга Викторовна вошла в вагон. И увидела сидящего мужчину. Мужчину ее мечты. Он был немного кавказского или цыганского вида с темными выразительными глазами. Он, не говоря ни слова, встал и показал ей рукой на освободившееся место.
– Вот, – подумала Ольга Викторовна, – я выгляжу такой старухой, что мне уже уступают место.
Но все-таки, поблагодарив, села.
Она считала себя дурнушкой, хотя это было совершеннейшей неправдой. Скорее, ей просто не хватало уверенности в себе. Где-то умом она понимала, что голливудские красавицы – это просто килограмм косметики, красивое платье и умение себя подать, но не могла себя представить в такой роли. Она сходила один раз замуж, и у нее рос сын, который находился в переходном возрасте. Другими словами, был волчонком, желающим доминировать во всем. Из распавшегося брака Ольга Викторовна вынесла уверенность, что все мужчины – зануды, которую не смогли развеять и впоследствии встречавшиеся на ее пути «приятели». Один все утро громко сморкался в ванной, не удосужившись смыть за собой собственные сопли. Другой, пижон, заявил ей после ночи, что красивая женщина – это та, проснувшись с которой и посмотрев на нее, не хочется выброситься в окно. Ольга Викторовна ужасно обиделась.
Она сидела и думала, как это хорошо, что мужчина не заговорил. А то сказал бы с акцентом:
– Женщина, садысь.
Они оба вышли на станции Тургеневской. Мужчина случайно задел ее в дверях и безо всякого акцента сказал «извините». Он пошел к переходу, а она – к выходу.
А потом стала замечать, что видит его довольно часто, возвращаясь с работы. И даже посмеялась над собой, когда поняла, что красится более тщательно. Она по-женски исподтишка продолжала на него поглядывать, а он по-мужски разглядывал ее более откровенно. Это и нравилось, и смущало. Они, как обычно, не говорили друг с другом и выходили на Тургеневской, и она шла к выходу, а он – к переходу. Единственное, о чем забыла подумать Ольга Викторовна, встречая мужчину, было то, что, по известным правилам, постоянные пассажиры метро стараются ждать поезд в наиболее удобном для них месте. Все хотят сократить время ходьбы на станции, до которой им нужно добраться. И те, кому нужно выйти, ждут у ближайшего вагона до выхода. Те, кому предстоит пересадка – у ближайшего вагона до перехода. А Ольга Викторовна каждый раз, выйдя у эскалатора, видела, как мужчина идет к центру зала.
– Наверно, нездешний, – думала она.
Был канун нового года. В фирме Ольги Викторовны проходила вечеринка. Она терпеть не могла корпоративы, но отказаться не могла. Она выпила пару бокалов шампанского. Когда поздно вечером, к ее радости, все закончилось и те, кто хотел напиться, напились, Ольге Викторовне даже подфартило, и ее подвезли домой. Она вошла в подъезд. К ней бросилась крупная мужская тень с рукой за спиной. Ольга Викторовна страшно перепугалась, но вдруг узнала своего попутчика из метро.
Он убрал руку из-за спины. В ней был, в середине зимы, букет чудесных роз.
– Неизвестная, но прекрасная женщина, – сказал он, – будьте моей женой.
– Бедный, – подумала Ольга, – как долго он ждал меня в холодном подъезде.
P. S. Я показал этот рассказик жене.
– Ну, как? – спросил я, волнуясь.
Та чуть скривила губки.
– В общем – ничего.
А затем очень подозрительно взглянула на меня.
– А кто такая, эта Ольга Викторовна?..
ВампирАвтобиография
«Вампиры существуют, потому что их такими создали».
Так любил говорить воевода Дракула.
Я – доктор и живу в Израиле. Но мало кто знает, что я вампир. Это началось давно. Когда я еще жил в России. Я поступил в аспирантуру, и мне понадобились для опытов остатки органов теленка. Сейчас даже не помню какие. Я должен был получить их на мясоперерабатывающем заводе. Несмотря на рекомендательное письмо, на его территорию меня вначале не пустили. Это, как оказалось, было огромное московское производственное предприятие, по-моему, имени Молотова, а может, Орджоникидзе. Одно административное здание, стоящее снаружи, занимало несколько этажей. В нем я и провел большую часть времени. Начались какие-то бюрократические проволочки и телефонные согласования. Наконец, я получил разрешение проникнуть внутрь. Все выглядело так, как будто это не мясокомбинат, а секретный ракетный завод.
Я попал в цех, где скромно попросил то, что мне было нужно. Мясник с усмешкой на меня посмотрел. Перед ним был пацан, собирающийся быть ученым.
– А в «железку» сыграешь? – спросил он.
Я не люблю азартные игры, потому что сам ужасно азартен. Мы сыграли. Вначале выиграл я, а потом он. В итоге разошлись вничью. Он дал мне то, что я просил от теленка, а потом налил себе стакан говяжей крови.
– Нужно следить за здоровьем, – сказал он и залпом маханул его.
– Хочешь попробовать? – предложил он мне.
Меня вначале скривило, но отказаться я постеснялся.
Это было ужасно вкусно.
Так это все и началось.
Я стал гоняться за свежей животной кровью. Это было как наркотик. Мне нужен был бокал такого вина в день, и, на удивление, от этого я себя чувствовал лучше и бодрее. А как-то на работе я украл пробирку с человеческой кровью. Я сам упрекал себя за то, что делаю, но не удержался и выпил. По сравнению с кровью животных это было все равно, что сравнивать дорогой коньяк и дешевое бренди. Только не думайте всякие глупости. Я не нападал ночью на случайных прохожих, у меня не появлялись вдруг клыки, я обожаю чеснок, распятием передо мной можно размахивать сколько угодно, меня не пугало солнце, хотя я не любил загорать, и, конечно же, на ночь я не ложился в гроб. Стыдно в этом признаться, но я не умею превращаться в летучую мышь.
Я стеснялся того, что со мной происходит, но ничего поделать не мог. Я воровал пробирки с кровью. Один раз я даже попытался выяснить, а не существует ли научное объяснение вампиризма. Выяснилось, что да. Кто-то выдвинул теорию, что вампиры – люди, страдающие вариантом редкого заболевания, эритропорфирии, которое может вызывать анемию, то есть малокровие. Они боятся с