Переживания и усталость все-таки взяли свое: в автобусе я уснула и проспала почти до конца пути. Открыла глаза, уже когда мы тряслись по грунтовой проселочной дороге, тянущейся от районного центра до самых Зипунов. За окном золотились бескрайние поля, такие же, где гуляли мы с Владом. Та же густая трава, еще не скошенные колосья, тугие скирды то там, то здесь. Кое-где паслись лошади, и все эти картинки дразнили, напоминая мне о том, что случилось. О красивом мужчине, его умелых, сильных руках и поцелуях, от которых кружилась голова.
Настроение испортилось окончательно. Я должна была встретиться с ним – и ждала, и боялась этой встречи. И понимала, что она неизбежна.
– Вернулась? – стоило зайти во двор, как меня окликнула соседка. – А я-то уж думала, что совсем ты уехала от нас, устала от непривычной жизни.
Тетя Нина подошла ближе, поправляя сбившийся на голове платок. Я задумалась, рассматривая ее. Вот ведь живет человек, работает с утра до ночи, то куры, то корова, а несколько раз в неделю еще и в район на рынок ездит со своими продуктами. И радуется, если удается что-то продать. Расскажи я ей сейчас про свои проблемы, наверно, только посмеется. Журналы, интервью, какие-то там миллиардеры: здешним жителям, наверно, до всего этого нет никакого дела. Может, потому Влад и уехал сюда? Уверенный, что здесь его точно никто не найдет и не узнает. Только зачем ему прятаться?
– А тебя искали, – перебила мои мысли женщина, как-то почти заговорщицки улыбаясь.
– Кто искал? – я поежилась от побежавших по телу мурашек, а сердце вмиг заколотилось быстрее.
– Ну, как кто? – тетя Нина снисходительно покачала головой, будто я спросила какую-то несусветную глупость. – Неужели ты думаешь, девонька, что у нас в деревне что-то от кого-то можно скрыть? Тут не город тебе, здесь все на виду! Да и вон он, ждет уже. Нетерпеливый какой!
Я пропустила мимо ушей ее слова о том, что в Зипунах невозможно обзавестись секретами. Сейчас куда важнее была последняя фраза. И то, что она обозначала.
Все происходило намного быстрее, чем я была готова. Владислав Романович Сотников, собственной персоной, стоял у калитки дома, где я обосновалась, и смотрел прямо на меня.
Глава 12
Зачем он явился? Я до сих пор была не готова видеть его, не говоря уже о том, чтобы вести разговоры. Еще и тетя Нина не собиралась никуда уходить. Мне даже показалось, что появление мужчины обрадовало ее.
– Владушка, как хорошо, что ты пришел, – расплылась женщина в улыбке, заставляя меня поморщиться. Не подходил ему такой уменьшительный вариант имени. Слишком сладко и неестественно звучал, особенно после того, что я узнала про этого человека.
– Поможешь мне с дровами? – продолжала любезничать соседка. – А то я с утра уже спину надорвала, не знаю, как встану завтра. Петр поколоть успел, а вот собрать – уже нет. Обещал прийти, но у него Зорька телится, не до меня ему сейчас.
Я перевела взгляд на разбросанную на заднем дворе кучу дров, из которых сложено было меньше трети. Понятно, что хозяйка переживала: скоро холода, а если пойдет дождь и дрова намокнут, сушить их потом будет очень непросто. Но сама не отказалась бы отнести в сарай все поленья до единого, лишь бы не втягивать в это Сотникова и не задерживать его здесь.
Но Владу предложение неожиданно пришлось по душе, как будто он только и ждал чего-то подобного. Кивнул мне, заменяя этим жестом приветствие, сбросил куртку, оставляя ее скамейке у ворот и отправился к куче дров.
– Клад, а не мужчина! – тихо протянула тетя Нина, так, чтобы не услышал он, но чтобы наверняка услышала я. Произнесла те же самые слова, которые совсем недавно говорила Глафира Кузьминична. И если при разговоре со старушкой я еще сомневалась, что та намеренно расхваливает при мне Сотникова, то теперь это было совершенно очевидно. Интересно, а моя сердобольная соседка в курсе, что этот клад – женат?
– Действительно, клад. Повезет же кому-то, – буркнула я в ответ, приказывая себе успокоиться. Меня не должно касаться, какие развлечения придумывает себе этот богатый красавчик. Хочется ему от скуки поразмять мышцы и произвести впечатление на деревенских соседей – его право. А я своими делами займусь.
Отправилась в дом, оставляя тетю Нину любезничать с трудолюбивым принцем и стараясь не думать о том, что по милости главреда все якобы мои дела в Зипунах со вчерашнего дня прочно связаны с этим мужчиной. Как бы ни хотелось, чтобы было иначе.
Я переоделась и включила ноут, открывая наброски своей статьи, что сделала после разговора с бабой Глашей. Сейчас в этом материале больше не было смысла, но написанное мне нравилось. И главное, здесь не требовалось идти ни на какие компромиссы с совестью.
Начала править текст, надеясь, что смогу отвлечься хоть ненадолго от кипящих в голове мыслей. Какое там! Разве это было возможно, когда через открытое окно мне то и дело попадалась на глаза стройная, подтянутая фигура? Мышцы играли, натягивая ткань рубашки, когда мужчина склонялся за очередным поленом. Потом выпрямлялся – и я, как завороженная, впивалась глазами в мощные плечи, широкую, гибкую спину. И не могла думать больше ни о чем.
А потом он, будто специально стараясь раздразнить меня еще больше, остановился, стирая рукавом пот со лба. И скинул рубашку, отбрасывая ее в сторону.
«Не смотри!» – приказала я себе, пытаясь вернуться к статье. Лучше писать, что угодно, хоть про местных коров и кур. И неважно, что эта моя писанина никогда никому не понадобится. Но зато я не буду любоваться полуголым миллиардером, складывающим дрова у меня во дворе.
Мои испытания на этом не закончились. Я думала, что справилась с искушением, старательно пялясь в ноут и не решаясь поднять голову к окну. Он закончит складывать дрова и уйдет. Должен уйти. Видит же, что я не расположена общаться. Но если Сотников и понял это, то принимать во внимание точно не стал. Минут сорок спустя я услышала стук в дверь и, прежде чем успела отреагировать и заявить, что занята, на пороге оказался предмет моих терзаний. По-прежнему без рубашки.
Я уже видела его раздетым у реки, но тогда не знала еще, какие твердые на ощупь эти литые мышцы на груди. Какими крепкими могут быть его объятья. И не представляла, как сильно может хотеться лизнуть солоноватую от испарины кожу. Зарыться пальцами в повлажневшие пряди волос. Притянуть к себе, утонуть в его тепле, раствориться в пьяных поцелуях. И забыть о всех проблемах.
– Можешь помочь, Оксан? – я ожидала услышать чего угодно, но только не таких слов. В изумлении уставилась на мужчину, только теперь замечая на лице и усталость, и напряженную болезненность. А мгновенье спустя он повернулся, демонстрируя мне длинную кровоточащую царапину на предплечье.
Я охнула, пугаясь до такой степени, что задрожали колени. Кинулась ближе, застывая в шаге от него и не сводя глаз с раны. Никогда не боялась крови, но сейчас впервые в жизни в подобной ситуации испытывала дурноту. Будто это не с ним, а со мной случилось, и по моей коже стекали сейчас тоненькие багряные струйки.
– Эй, ты чего? – он неожиданно улыбнулся. – В обморок падать собралась? Не надо. Честно говоря, я рассчитывал не напугать тебя, а получить первую помощь. Есть перекись?
Я снова перевела взгляд на его плечо, с сомнением покачав головой.
– Не уверена, что здесь хватит одной перекиси.
Влад рассмеялся.
– Я тебя уверяю, выглядит страшнее, чем есть на самом деле. Это просто царапина. Оступился и содрал кожу в поленнице. Даже не болит почти.
– Угу, – совершенно не веря, буркнула я в ответ, направляясь к шкафу, где хранилась моя аптечка. Пусть говорит, что угодно, но эту «просто царапину» надо обработать чем-то более серьезным, чем перекись.
Едкий запах спирта ударил в нос, а мужчина зашипел, когда я прижала к ране смоченный жидкостью тампон. Ссадина действительно оказалась не глубокой, но с неровными краями и достаточно большой, тянущейся почти до самой спины. И я слишком хорошо знала, как щиплет спирт. Подула, сначала осторожно, затем сильнее, надеясь хоть немного облегчить жжение.
– Шрам останется, – прошептала, заканчивая обработку. Теперь через все его предплечье тянулась длинная зеленая полоса: я решила воспользоваться еще и зеленкой, на всякий случай. Благодаря моим манипуляциям кровь остановилась, вот только я сама едва держалась на ногах. И отчаянно моргала, отгоняя непрошенные слезы: было почему-то безумно его жаль. А внутри разлилась такая боль, словно это я поранилась и сейчас истекала кровью.
Влад развернулся, оказываясь лицом ко мне. Коснулся подбородка, заставляя смотреть прямо на него.
– Шрамы украшают мужчин, разве нет?
Моя и без того маленькая комнатка внезапно показалась совсем тесной. Он стоял так близко и так смотрел на меня, что от этого взгляда по телу растекся странный жар. И в который раз уже в его присутствии отчаянно забухало сердце, будто норовя вырваться из груди. Я не сумела произнести это вслух, но почему-то была абсолютно уверена, что он и так понял то, что моментально пришло мне на ум после его слов. Не нужны были никакие дополнительные украшения. Потому что он и без них был… слишком потрясающим. А сейчас еще и безумно доступным. Как будто моим. Пусть на короткое время, но моим.
– Ты так переживаешь, словно тебе не все равно, – в его тон вкрались дразняще-бархатистые нотки. – Обо мне уже давно никто так не волновался … из-за простой царапины.
К десяткам рвущим меня на части вопросам добавился еще один. Как такое возможно у человека его уровня? Чтобы никому не было дела? А как же жена или весь его нескончаемый штат обслуги?
Но ни этот, ни какой другой вопрос я не задала. И вообще резко утратила желание и говорить что-то, и даже просто думать. Потому что Влад сделал шаг, сокращая и без того ничтожное расстояние между нами, и склонился, впиваясь сухими горячими губами в мой рот.
«Это неправильно!» – прозвучал где-то на задворках сознания жалобный возглас здравого смысла. Но тут же сделался тише, превращаясь в едва различимый комариный писк. А после и вовсе растаял, уступая место совсем иным ощущени