– Простите, Лев Борисович, я сейчас же вернусь к работе…
Он улыбнулся одними губами, глаза же остались серьезными. Задержал взгляд на лице Погодиной чуть дольше, чем обычно смотрит на провинившуюся подчиненную строгий начальник. Да и не было в его взгляде осуждения. Что-то иное, не поддающееся описанию.
– Все в порядке, Варя, успокойтесь, в зале почти пусто. Вам некуда спешить.
И посмотрел на меня.
– Оксана, как вы могли влюбиться в лицемера и мерзавца? Как могли пожелать связать с ним жизнь? Неужели не почувствовали, насколько прогнила его душа?
Я оторопела от его слов. А Влад еще говорил, что они друзья.
– Мы сейчас точно говорим про одного человека? Он отзывался о вас совсем иначе…
Мужчина усмехнулся.
– Так и о вас он отзывался иначе. А я вижу перед собой женщину, которая с удивительной легкостью поверила в то, что ей преподнесли на блюдечке. И, как оказалось, даже не хочет ни в чем разбираться.
– В чем… разбираться? – мой голос почему-то сел.
– А разве вам интересно?
– В чем? – меня будто вытянули из кокона, неуютного, но теплого, где я столько времени пыталась оставаться спокойной. И толкнули на холод, заставляя очнуться.
– Знаете, что бы сделал я, если бы хотел бросить надоевшую мне женщину? Случайную любовницу? – не дожидаясь ответа, он заговорил дальше. – Встретился бы где-то на нейтральной территории, чтобы сказать о том, что все кончено. А может, вообще не стал бы встречаться. Зачем? Вполне хватило бы телефонного разговора, после которого я бы внес ее номер в черный список. Все объяснил бы, возможно, прислал утешительный презент. Но уж точно не стал бы приглашать к себе домой для откровенного разговора. Это нелепо, не находите?
– Если хотите мне что-то рассказать, говорите, – я прикусила губу, пытаясь побороть растущее в груди волнение. – Не надо загадывать ребусы.
– Это не я вам их загадываю, – мужчина повернулся к двери, но, прежде чем уйти, добавил. – Это жизнь. И вы можете ничего не разгадывать. Только не сокрушайтесь потом, что судьба обошлась с вами несправедливо.
Глава 27
Я смотрела на закрывшуюся дверь, борясь с желанием броситься следом за Невельским. Он ведь знал, наверняка знал больше меня! Почему же не сказал? Если я ошиблась и все поняла неправильно, зачем нужно было придумывать все эти загадки? Не было ни сил, ни желания их разгадывать. Но разве теперь, после его слов, могла не сделать этого?
– Оксан, – Варя накрыла ладонью мои пальцы, и я только теперь ощутила, что они дрожат. – Тебе надо успокоиться.
Я перевела взгляд на девушку.
– Он всегда такой? Твой начальник. Наговорил кучу непонятных вещей и ушел. Что мне теперь делать со всем этим?!
– Сотников его друг, – отозвалась Варя. – Я тоже на его месте не хотела бы, чтобы все оставалось, как есть.
– Что оставалось? – от закипающего в груди волнения было трудно говорить. – Не понимаю. Он же мог прямо сказать мне… если что-то знает.
– Значит, не мог, – вздохнула она.
– Да почему?
Девушка пожала плечами.
– Мне известно еще меньше, чем тебе. Возможно, обещал, что не скажет. Или есть какие-то другие причины. Вот и хочет, чтобы ты все выяснила сама.
– Я давно вышла из возраста, когда играют в следопытов. И бегать за мужчиной унизительно, особенно после того, что он сделал.
Погодина кивнула.
– Тебе решать.
Меня неожиданно разозлила такая готовность согласиться со мной. Она ведь думала совсем по-другому и была уверена, что ее начальник прав!
– Ну давай, скажи, что я должна поступить иначе! Что я ошибаюсь! Варька, мне ни один человек в жизни не причинял столько боли!
Лицо обожгли непрошенные слезы, впервые за все эти месяцы. Сорвались, застилая глаза. Если бы я и захотела, уже не смогла бы их сдержать.
– А у чужих людей редко получается ударить настолько сильно, – тихо отозвалась Варя. – Они ведь не знают, куда именно бить. Это только близким и удается. Но я почему-то думаю, что ему ничуть не легче.
– Ну да, – я проглотила очередной всхлип. – И вышвыривая меня из своей жизни, он сделал, как лучше. Ты это хочешь мне внушить?
– А тебе есть, что терять? – вместо ответа спросила Погодина. – Ну, кроме собственной гордости, которая обязательно пострадает, если ты будешь бегать за мужчиной. Есть что-то еще? – и, не дожидаясь моих слов, продолжила. – Позвони ему. Не хочешь говорить напрямую, придумай какой-нибудь повод. Ты же журналистка, неужели не сможешь? Заодно проверишь, в черном ли ты списке или он все эти месяцы ждет твоего звонка.
– Я ведь сюда пришла, чтобы с тобой поговорить. Про твои проблемы. А вместо этого мы меня обсуждаем весь вечер.
Варя невесело улыбнулась.
– Мне кажется, у тебя еще есть, что исправить, – ее глаза тоже подозрительно заблестели.
– Ты так говоришь, будто для тебя уж точно не найти выхода, – даже стыдно стало, что я вывалила на нее свои сложности. Девушке, кажется, было ничуть не легче моего.
– У меня все, как в Санта-Барбаре. Роман писать можно. Только хэппи-энда там не будет.
Я покачала головой.
– В школе ты не была пессимисткой.
– А я не пессимистка. Я реалистка, – она вдруг порывисто обняла меня, поднимаясь. – Сейчас люди начнут приходить, мне лучше быть в зале. Да и слишком много для одного вечера сразу две трагедии. Давай сначала с твоей разберемся. А потом я все тебе расскажу… про себя. Если захочешь.
Дождалась, пока я оденусь, и уже у выхода, прощаясь, снова повторила:
– Позвони ему, Оксан. Я верю Невельскому. А еще верю, что твое сердце тебе не врет.
Легко сказать, позвони. Меня хватило только на то, чтобы найти нужный номер в контактах и долго-долго всматриваться в фотографию. Будто я что-то рассмотреть пыталась в его лице, обнаружить в застывших на снимках чертах то, что так и не услышала.
Перечитала последние сообщения, написанные так давно. До аварии. Короткие, вроде бы сухие строчки, в которых Влад делился информацией об операции Вани. Рассказывал о том, как занят. И еще несколько смс со словами, что он скучает.
Это все было в какой-то другой жизни. Не со мной. Я придумала потрясающего мужчину и любовь, и в этой выдуманной сказке мы были очень счастливы. А реальность оказалась совсем другой.
Я так считала все эти бесконечные месяцы, не позволяя себе даже усомниться. Не позволяла вспоминать. Училась ненавидеть. Он ведь обошелся со мной… совершенно ужасно. Воспользовался, чтобы потом выбросить, как надоевшую, ненужную игрушку. Пообещал так много, но ничего из этих слов не сдержал.
Снова перевела взгляд на телефон, всматриваясь в строчку, указывающую, когда Владислав Сотников последний раз был в сети. Почти двое суток назад. Оказывается, у миллиардеров тоже бывает время отдыха, когда они обходятся без связи. Даже я не могла себе позволить такого. Только в Зипунах, где нужно было идти в самый центр деревни, чтобы позвонить или написать кому-то.
Набрать номер я так и не решилась, но подъехавшему водителю такси назвала адрес элитного загородного поселка. Сама не понимала, зачем. Если и позвонить нет сил, как я смогу встретиться с ним? Что скажу? Да и есть ли смысл вообще в этом разговоре?
Несколько раз по пути хотелось остановить машину и выйти или развернуть ее назад. Несмотря на все намеки Невельского и советы Вари, я по-прежнему считала, что если бы хоть немного была нужна мужчине, он бы нашел способ и повод связаться со мной. А раз молчал…
Это действительно унизительно: вести себя вот так, добиваться каких-то объяснений, продолжать рассчитывать на что-то спустя столько времени. Хорошо, если он вообще вспомнит, как меня зовут. Сколько таких дурочек было в его жизни?
– Вас ожидают? – охранник на вахте на въезде в поселок и не подумал поднять шлагбаум. Остановился, подозрительно рассматривая меня, когда я вышла из машины, чтобы сказать, куда приехала.
Пришлось признаваться. Нет, не ожидают, но мне нужно увидеть Владислава… Романовича.
Пауза, которую я сделала перед отчеством, мужчине тоже не понравилась. Он отошел в сторону, набирая какой-то номер. Поглядывая на меня, начал что-то быстро говорить. Потом кивнул и вернулся, явно довольный услышанным.
– Господин Сотников не принимает. Попробуйте записаться к нему на прием в офисе. А это частная территория.
Разумеется. Ничего глупее попытки попасть в дом Влада я не могла предпринять. Только деньги потратила на такси, а теперь придется отдать еще столько же, чтобы вернуться назад.
– Но он дома? Это он приказал меня не пускать?
Охранник нахмурился в ответ на мою настойчивость.
– Я не уполномочен давать подобную информацию посторонним людям.
Вот так. А что ты вообще хотела? – насмешливо проскрипел внутренний голос. Да, ты посторонняя. Давно уже. Или была такой с самого начала.
– Девушка, ну, вы едете назад или так и будем торчать здесь до ночи? – нетерпеливо выкрикнул водитель, выглядывая из окна. – Хотите, оставайтесь, только заказ закройте тогда.
Я не понимала, что меня удерживает. Или просто цеплялась за последнюю соломинку, надеясь… сама не знала, на что. На какое-то чудо, которого в принципе не могло случиться.
Здесь, за городом, было гораздо холоднее. И даже снег лежал кое-где. В высоких деревьях завывал ветер, раскачивал их могучие стволы, скрипя в облетевших кронах. Будто плакал кто-то. Ударил в лицо колючим, злым порывом, и у меня из глаз выбивая слезы. Второй раз за этот день. Я торопливо опустила голову, пряча слабость от невольных свидетелей. Водитель покачал головой, но не сказал ни слова, а охранник закряхтел, переминаясь с ноги на ногу. И неожиданно выдал:
– Ты вот что, дочка. Поезжай домой, нечего мерзнуть. Его все равно тут нет. Уже давно.
– Как нет? – я настолько изумилась, что повернулась к нему, забыв о бегущих дорожках по щекам. – Что значит, нет?
– Ну, то и значит, – отозвался мужчина. – Уехал твой Сотников. Несколько месяцев как.